Тайная книга мастеров

Рта никогда бы не открывал,

Губ никогда бы не размыкал.

Иди, чужой голос, из тела,

От моего правого дела.

Слово мое крепко, дело мое лепко.

Ключ, замок, язык.

Аминь. Аминь.

Аминь.

Еще один способ

Читать сорок дней по сорок раз кряду:

Да воскреснет Бог; и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящий Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшего силу диаволю, и даровавшего нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.

Заговор от нападения нечистого духа

Из письма: «У меня слабое здоровье, сердечная аритмия. Иногда меня кладут в больницу. Сама я еще молода – едва перешагнула сорокалетний рубеж. Помирать мне страшно. Моя мать умерла от инфаркта, когда ей было всего тридцать восемь лет. Молодая женщина, еще все впереди, просто шла по улице, упала, и все. Отец пережил ее ненадолго – тоже инфаркт. Каждый раз, вызывая «скорую», я была мучима тревожными мыслями – а вдруг больше не увижу родные стены?

Впервые это случилось в конце прошлого года.

Под Новый год меня в очередной раз положили в больницу, в реанимацию. Тоскливо мне было так, словами не передать. За окном веселье, крики подвыпившей молодежи, фейерверки, ощущение всеобщего ожидания радости. А я лежу полугрупом на казенных простынях. Даже поговорить не с кем.

И вот одной ночью чувствую я – кто-то на краешке моей постели сидит. Удивилась немного, но сквозь сон решила, что это одна из постовых медсестричек решила проверить мне давление или измерить температуру. Приоткрыла глаза и обомлела – у меня была посетительница! Среди ночи! В реанимации, куда вообще посторонних не пускают!

До того странно она выглядела. Она сидела, отвернувшись к окну, лица я не видела, но почему-то сразу поняла, что женщина эта немолода – не старуха, но значительно старше меня самой. На ней была широкополая, слегка мятая шляпа из поеденного молью бархата, с полей свисала жухлая и кое-где продырявленная вуаль. Ее волосы были рыжими, но не эльфийского нежного золотого оттенка, а цвета ржавчины, ноябрьских листьев, которые уже начали подгнивать. Она была очень худая – не изящная, но болезненно тощая. Одето на ней было старомодное платье, из-под парчового бесформенного чехла выглядывал край довольно замусоленной бежевой нижней юбки. Ну кто в наше время так причудливо одевается? Тем более для визита в больницу.

– Эй! – позвала я незнакомку. – Что вы делаете в моей палате?

Она даже не обернулась на звук моего голоса. Но краем глаза я заметила какое-то копошение – ее обтянутая кружевной перчаткой ладонь поползла вверх по моему одеялу. Мне стало как-то не по себе. Я судорожно пыталась вспомнить, есть ли в этой больнице психиатрическое отделение. Может быть, странная дама сбежала оттуда? Но как она прорвалась через пост охраны, как смогла войти в запертый на кодовый замок коридор реанимационных палат? Я приподнялась на подушках. Слабость мешала мне двигаться быстро. Сердце колотилось как пойманный воробушек, и я даже слабо потянулась рукой к тревожной кнопке.

Но женщина не позволила мне это сделать. Ее ладонь взметнулась, как потревоженная змея!

И пятерня незнакомки, облаченная в колючее кружево, оказалась на моем горле. Женщина меня душила, даже при этом не повернувшись ко мне, вслепую, не глядя мне в глаза!

Хорошо, что я не такой уж слабый человек. В детстве, до того как начались проблемы с сердцем, даже занималась плаванием почти на профессиональном уровне. Близость смерти всегда активирует наш внутренний резерв. Обеими руками я схватила женщину и оттащила ее от себя. Она была легкая, точно птичье перышко. Такая легкая, что я и одной рукой могла бы ее поднять, и это тоже было как-то странно. Я закричала, хотела на помощь позвать, но вдруг с ужасом поняла, что не могу издать ни звука. Глосовые связки напрягаются, а звук извлечь не удается!

И в этот момент женщина медленно повернула ко мне свое лицо. Клянусь, ничего страшнее я в жизни своей не видела! Ее лицо было плоским – как будто бы набросок, на котором не успели нарисовать черты. Просто манекен, обтянутый кожей, без рта, глаз и носа! Бракованная кукла!

Я словно провалилась в черную яму – от ужаса лишилась чувств. А когда пришла в себя, было уже утро. Со мною приветливо поздоровалась медсестра; как ни странно, у меня были хорошие анализы, на приборах – отличные показатели.

Подоспевший врач даже намекнул, что я могу надеяться на выписку.

Я побоялась рассказать ему обо всем произошедшем – решила, что меня немедленно отправят в дурдом. Однако врач, старенький профессор, был человеком наблюдательным. Он сам заметил, что со мною что-то неладное творится. Анализы вроде бы и в норме, только вот выглядела я так, как будто бы с самой смертью всю ночь вальс танцевала. Как впоследствии выяснилось, так оно, собственно говоря, и было.

– Какая-то вы задумчивая, молчаливая… И лица на вас нет. Снилось что-то плохое?

На самом деле мне очень, очень хотелось поделиться этим с кем-нибудь. Тщательно подбирая слова, я все-таки ввела в курс дела врача. Он слушал внимательно, ни разу не перебил. Самым поразительным было то, что он воспринял мои слова спокойно, без скепсиса.

– Мне приходилось слышать такие истории от наших пациентов. Это сама смерть к тебе во сне стучалась. Пришла взглянуть в твое лицо.

– Взглянуть? – нервно рассмеялась я. – Да нечем ей было взглянуть, на ее лице и глаз-то не было.

– Несколько лет назад один мужчина рассказал мне такой же сон. К нему приходила точно такая же женщина – неприятная, худенькая, рыжеволосая, в чем-то старомодном и мятом. Только вот глаза на ее лице были – огромные черные глаза. Пациент мой говорил, что это было жутко – в глаза ей смотреть. Как будто бы космос из нее на тебя смотрит. И он тоже говорил – мол, как сломанная кукла, недорисованный эскиз… Рта и носа нет, а вот глаза… Тот мужчина совсем плох был. Но я надеялся, что у нас получится его вытянуть. Он все время балансировал на грани. Спустя несколько дней он вновь рассказал мне свой страшный сон. К нему приходила та же самая дама, только вот на этот раз на ее лице и рот был. И она его поцеловала – прикоснулась своими губами к его лбу. А губы-то те ледяными и твердыми были! Как у покойницы. Рассказал он мне это и спустя несколько часов и отошел в мир иной. Видимо, и правда сама смертушка за ним приходила.