Тайная магия

– Ты хоть понимаешь, Сью? В Лондоне сейчас тысяча девятьсот пятьдесят пятый год, нас не было дома тринадцать лет!
– Верховный король в пылу доказывал то, что услышал от меня. Казалось будто он говорит со стенами, а не с живыми братом и сестрами. Будто он бессметное количество раз им сказал про год, а они не услышали. В голосе его ощущалось отчаяние, что во мне вызывало любопытство, нежели сострадание.

– Питер, уймись наконец! Ты знаешь, что это не возможно, - Великодушная Королева, что всегда (за время нашего знакомства) держала себя в руках, сорвалась.
– Будь реалистом! Мы пробыли в Нарнии половину нашей жизни, а в доме профессора и минуты не прошло.

– Я услышала выдох судорожный, такой, каким напряжение в раз снимается.

– Подслушиваете?

Я вздрогнула от неожиданности, испустив вздох поражения. Сердце в пятки ушло, когда, обернувшись, мне не довелось кого-либо обнаружить. На уровне своих глаз, разумеется, но опустив взгляд, как подобает, если идешь по тонкой дощечке, заметила барсука, с коим общалась в парадной часом ранее.

– Мистер Трюфлелов, я не хотела.

Чувствую себя виноватой, а щеки пылают от стыда, хотя мысленно повторяю себе, что ни в чем не повинна. Я хотела зайти, но они так громко разговаривали, что невольно остановилась. Стала, так сказать, поджидать лучший момент для своего появления. Именно так, никак иначе. Но сомнения берут насчет Трюфлелова. Должна ли я отчитываться перед барсуком? Он говорит и мыслит подобно человеку, но все же он животное.

От меня не ускользнул взгляд зверька неодобрительный, от чего желание провалиться сквозь землю усилилось во сто крат. Никогда не думала, что буду чувствовать стыдливое пламя от того, что меня застукают подслушивающей чужие разговоры. Быть может от того, что в моем мире меня ни разу не ловили и не отчитывали за все проделки, а быть может я сама меняюсь.

– Она похожа на шпионку, - сначала донёсся мужской бас, а после из-за угла вышел кентавр, заставив меня только от звука его голоса сжаться.

– Что ты такое говоришь, Рунвит.
– Запротестовал барсук, - Эта милая девушка не может быть шпионом. Её привели Великие правители Нарнии!

– Она могла обмануть королей.

– Но не смогла бы обмануть Аслана.

Их спор, начавшийся внезапно, так же внезапно и закончился, повисла тишина, разрезаемая едва слышимыми голосами из-за двери. Кентавр, поджав губы, ушел, но спокойствия это мне не предало. Создания упомянули главный мой порок, в котором сознаться себе самой противно, отчего-то уверенные, что именно Аслана я обмануть не смогла бы.

Я знала об Аслане, ровно столько же, сколько в Лондоне знал каждый человек о нём, однако имя, произнесенное Трюфлеловом, вызвало бурю эмоций внутри. Благоговение и страх, какого я еще никогда не испытывала.

– Аслан? Кто это?

Вопрос последовательный, логичный. Не зная ничего о новом мире, приходится всю картину по крупицам собирать. Но задавая каждый раз новый вопрос, я чувствовать себя начинала глупее и беспомощнее. Хотя, казалось бы, куда глупее, если верить потихоньку начинаешь, что иллюзорные видения страны далеко не миражи.

Трюфлелов взглядом улыбнулся (готова вновь поклясться, что так оно и было), но на вопрос мой не ответил. Оставил барсук меня у той же двери, где разговоры уже затихли, с мыслью о том, что есть некий Аслан, которого я не смогла бы обмануть.

Теперь же я стояла в полном одиночестве, забыв от упоминания одного имени о стыде и пороках своих человеческих. Мне стоило бы войти в уже распахнутые двери, стоило бы заметить, как короли и королевы угрюмо молчат, и стоило бы расспросить, чем кончилась их дискуссия. Заместо этого я смотрела в глубь коридора, где сгущалась тьма. На секунду мне показалось, что я вижу силуэт.

– А львы тоже разговаривают?
– мой вопрос вызвал реакцию, которую я не ожидала увидеть.

Все, абсолютно все, даже бледный Питер, вскочили со своих мест и вылетели в коридор. Говорящие барсуки, фавны и кентавры выглядят хоть и устрашающе, но гораздо безопаснее, нежели огромных размеров лев, гуляющий по темной части замка.

Не более минуты я смотрела на удаляющуюся тень, но как она растворилась не заметила. Просиявшая Люси подбежала первой ко мне, а на губах младшей королевы застыл восклик радостный:

– Аслан!

Но ни она, ни остальные, ни я уже не видели ничего, кроме пустого коридора. Пугающая тень огромного льва, чье имя вызывает благоговение душевное, испарилась так же внезапно, как и появилась.

– Возможно, мы увидим его позже.
– Питер улыбнулся, уложив заботливо свою руку на плечо младшей сестры.

– Где гарантия, что девчонка и правда видела Аслана?
– холодный и отрезвляющий, как лондонское утро, голос Эдмунда заставил меня повернуться и посмотреть без страха королю в глаза.

По всем параметрам он должен быть надменным истеричным парнем, но я не увидела в его лице ничего, кроме недоверия и, быть может, обиды. Не увидела я и холодности, которой намеренно одаряет меня Справедливый король. Не было в нем и чванливости, которую сама я приписала в день нашей первой встречи. Это был всего лишь мальчишка, который просто боится предательств.

– Я верю Диане!
– Люси взяла меня за руку, подбадривая одним прикосновением.

– Но король Эдмунд прав. Вы не можете доверять мне. Нет никаких гарантий, что я видела именно Аслана. Я видела льва, точнее его тень, но тень ведь должна падать от кого-то, правильно?
– улыбнуться пришлось для убеждения, это как игра в театре - примерка масок и эмоций, которые не чувствуешь, - и главной актрисой данного спектакля стала я.

– Ну все, Эд, - Верховный король не по виду внешнему бодрый дружески хлопнул младшего брата по плечу, - Идемте ужинать.

За столом разговоров почти не было слышно, за исключением просьб передать соль или еще что-нибудь. Огромное количество аппетитных блюд, к которым не хотелось прикасаться лично мне. Неверие, недоверие и косые взгляды, слова о лжи и предательстве, а еще крест спасительницы, коим меня наградила младшая королева, - всё это отбивало аппетит напрочь, заставляя погружаться в думы. Мне хотелось покинуть обеденный зал, но я сидела и гоняла картофель по тарелке.

– Диана, ты ничего не ешь, все в порядке?
– вежливо поинтересовался Верховный король, стараясь не подавать виду, что болезнь одерживает верх.

Смотреть на Питера было таким же мучением, как осознавать, что младший брат не доверяет мне, не смотря на то, что я ничего не успела сделать. В подкорке мозга засели слова Люси о том, что я должна им помочь спасти старшего брата. И я бы хотела оправдать надежды, на меня возложенные, хотела бы заслужить доверие и остаться в этом райском месте, к которому привыкнуть все никак не могу, да только понятия не имею, как все это сделать.