Тайная миссия Третьего Рейха

Подробности помощи, оказанной рейхсфюрером в деле изучения Экстернштайна, приводились в прессе. В частности, была опубликована заметка «Гиммлер в Экстернштайне. Осмотр исторического места вместе с профессором Андрее». В заметке сообщалось, что власти придавали визиту рейхсфюрера СС огромное значение. Один из местных партийных деятелей, находившийся в больнице, даже специально покинул палату, чтобы лично поприветствовать Гиммлера. В итоге рейхсфюрер распорядился перевести в распоряжение археологов, работавших в Экстернштайне, два отряда из состава 72-го штандарта СС. Сам он с нескрываемым интересом осмотрел гроты Экстернштайна и раскопы, располагавшиеся рядом со скалами.

Кстати, дата визита Гиммлера в Экстернштайн (22 сентября) была тоже далеко не случайной. По местной традиции здесь проводилось поминовение экипажа подводной лодки «U-9», вступившей в неравный бой с английским флотом в самом начале Первой мировой войны. Выходит, нацисты с самого начала воспринимали скалы Экстернштайна как некое культовое сооружение, которое будет иметь огромное значение при создании религии Третьего рейха.

Разумеется, Гиммлер не собирался пускать такое дело на самотек. К примеру, в 1936 году он строго запретил осуществлять несанкционированные исследования истории Экстернштайна. Позднее «Аненербе» подготовило несколько книг о «магических скалах», которые перед изданием просматривал и одобрял лично рейхсфюрер. Подобными «учебниками» снабжались все эсэсовцы – для них они служили специфическим путеводителем во время посещения Экстернштайна, которое стало обязательным ритуалом для офицеров СС.

Переписка между Вольфрамом Зиверсом и Генрихом Гиммлером наглядно свидетельствует, что глава «Черного Ордена» проявлял самый повышенный интерес к мегалитам. Он даже отложил некоторые служебные дела, дабы лично контролировать некоторые начинания, касающиеся Экстернштайна. С 20 по 22 ноября 1937 года под контролем «Аненербе» там работала группа специалистов из Минералогического института. Ученые, исследовавшие остатки рубил и резцов, произвели самое благоприятное впечатление на Вольфрама Зиверса. Во время осмотра Экстернштайна один из ученых обратил внимание на следы копоти, располагавшиеся во многих местах «священных скал». Руководству СС было направлено письмо с просьбой сделать дополнительные пробы в местах, где наличествовала древняя копоть. Такие пробы позволяли более или менее точно определить время ее появления – выяснить, горели эти костры в каменном или в бронзовом веке. Датировав кострища, можно было бы попытаться привязать к каким-то эпохам и наскальные изображения. Перспектива проникновения в тайны древних германцев приободрила Генриха Гиммлера, и он дал Зиверсу поручение связаться с Немецким хранилищем золота и серебра, дабы оно профинансировало проведение исследовательских работ. Не меньший интерес Гиммлер проявил и к пятнам копоти. В начале декабря 1937 года он писал Зиверсу: «Я согласен с тем, чтобы в Экстернштайне были предприняты комплексные исследования <…> Появление копоти на скалах может иметь двоякую трактовку. Во-первых, это следы разрушения, которые остались на известняке. Вторую версию предложил бригаденфюрер СС Вайстор. Он давно утверждал, что огонь в определенной степени служил астрономическим целям, помогая отслеживать солнечные циклы, месяцы, а может быть, и дни». В том же письме Гиммлер вспомнил о своем посещении Экстернштайна осенью 1934 года – тогда рейхсфюрер нашел место, которое очень напоминало очаг, и сделал вывод, что скалы, возможно, были обитаемы еще в первобытные времена.

Комплекс Экстернштайн сегодня

Однако над Вильгельмом Тойдтом сгустились тучи. 7 февраля 1938 года в Мюнхене состоялось заседание, на котором обсуждались проблемы Экстернштайна. Входе беседы между партийными и эсэсовскими функционерами было высказано крайнее недовольство стилем работы престарелого историка. 20 февраля на стол Гиммлера попало досье, собранное гестапо. В нем имелись доказанные сведения о том, что во время своих контактов с голландской народнической группой, которая активно сотрудничала с «Аненербе» в деле изучения Экстернштайна, Тойдт допускал критические высказывания в адрес эсэсовского руководства. 25 февраля 1938 года Вильгельм Тойдт был уволен из «Аненербе». А начало Второй мировой войны привело к тому, что Экстернштайн был официально закрыт для публики.

Другое важное направление деятельности «Аненербе» было связано с проведением раскопок. Уже в 1934 году Генрих Гиммлер материально помогал профессору Юлиусу Андрее, который проводил раскопки в местечке Бенсберг близ Кельна. Впоследствии профессор в течение долгого времени изучал Альткрисбург в Восточной Пруссии, где, по словам Гиммлера, идентифицировал пять готических и раннегерманских культурных слоев.

В конце 1936 года историк из Тюбингенского университета Густав Рик начал раскопки южногерманских курганов близ местечка Зигмаринген – в мае 1937 года он рапортовал Гиммлеру, что первая стадия исследований завершена. В августе того же года рейхсфюрер обратил внимание на раскопки профессора Шмидта в окрестностях города Ингольштадт. Австрийцу Рольфу Хене Гиммлер поручил организовать изучение окрестностей замка Кведлинбург с целью найти пропавшие останки Генриха I. И это предприятие увенчалось успехом – Хене отыскал скелет, который предположительно принадлежал легендарному королю. Впрочем, совесть у австрийского эсэсовца явно была нечиста: экспертизу проводили не антропологи, а специально приглашенный медиевист Карл Эрдманн, который в 1941 году подтвердил «подлинность» останков, а стало быть, и «святость» захоронения.

В 1938 году Гиммлер распорядился, что все раскопки в Третьем рейхе должны осуществляться только под контролем «Аненербе». В мае Рольф Хене, обвиненный в авантюризме, оставил свой пост, а его преемником стал профессор Ганс Шляйф. Благодаря стараниям последнего, Отдел раскопок «Аненербе» превратился в мощную структуру. Шляйф задумал грандиозный археологический проект – раскопки «трона Кримхильды». Под таким названием фигурировал древнеримский каменный карьер, находящийся неподалеку от города Майнца. Там в период с 190 по 240 годы располагался 22-й римский легион. Историков «трон» привлекал тем, что на его стены нанесено 37 изображений символов и 14 надписей.

Нужно заметить, что изображения были выполнены на низком художественном уровне, а надписи содержали орфографические ошибки: очевидно, их оставили малограмотные солдаты. Особый интерес «Аненербе» карьер вызывал по одной-единственной причине – на его стенах, кроме прочего, были изображены две свастики. Гиммлер потребовал от подчиненных ему ученых доказать, что «трон» был культовым объектом германцев. Изучив свастики и другие солярные символы на стенах карьера, специалисты «Аненербе» сделали вывод: «трон Кримхильды» действительно был центром поклонения Солнцу. Не посмев оспаривать очевидный факт, что карьер все-таки создан римлянами, приняли гипотезу, что центр существовал здесь задолго до прихода Рима, а легионеры наблюдали во время оккупации за обрядами германцев и под впечатлением от них нанесли изображения на скалы. Выглядит курьезной и интерпретация, которую археологи «Аненербе» дали обнаруженным на стенах карьера изображениям мужских и женских половых органов, – они заявили, что эти символы имеют непосредственное отношение к «культу плодородия».

День памяти Генриха I Птицелова

Генрих Гиммлер стремился получить доказательства влияния нордической арио-германской расы и ее языческой религиозности на всю древнюю Европу. Так, в конце 1937 года, находясь в Италии, рейхсфюрер прислал руководству «Аненербе» большое письмо. Местные музеи хранили множество экспонатов, которые привлекли внимание рейхсфюрера с точки зрения арийства. Гиммлер писал высокомерно, что сами итальянцы не уделяют им должного внимания. Он захотел устранить несправедливость и поручил Вальтеру Вюсту создать в «Аненербе» подразделение, задачей которого являлся поиск германских корней в Италии и Греции. Такое требование вело по сути к пересмотру всех имеющихся археологических сведений, но делать нечего, и двумя месяцами позже в «Аненербе» была создана новая структура – Отдел классической филологии и древнего мира. Во главе ее встал берлинский доцент-латинист Рудольф Тилль.

В марте 1937 года в «Аненербе» пришел штурмбанфюрер СС Карл Теодор Вайгель, до этого возглавлявший в Немецком исследовательском обществе Управление по изучению символики. Вайгель не имел академического образования, но восполнял этот недостаток интуицией и беглым пером – при грамотном научном руководстве он мог стать вполне неплохим техническим ассистентом. В «Аненербе» Вайгелю поручили вести все архивы Отдела письменности и символики, который раньше возглавлял Герман Вирт. Ситуация, конечно, не способствовала налаживанию дружеских отношений внутри «Аненербе», а недостаток образования нового чиновника не позволял ему заниматься серьезной работой – вся его деятельность свелась к фотосъемке ландшафтов и каталогизации имеющихся сведений.

Примерно так же дела обстояли с историком-самоучкой Карлом Конрадом Руппелем. Он занимался изучением домашних, семейных и родовых гербов. Рейхсфюрер собирался снабдить каждого эсэсовца собственным гербом, и летом 1937 года пригласил Руппеля в «Аненербе». Осенью Руппель стал начальником Отдела геральдики и родовых эмблем.

Кадровая политика Генриха Гиммлера, для которого не имело значения, сколь сведущ человек в том или ином вопросе, лишь бы он разделял представления рейхсфюрера о древнем мире арио-германцев, привела к тому, что чем дальше, тем больше на смену ученым в «Аненербе» приходили откровенные шарлатаны, занимавшиеся созданием умозрительных псевдонаучных теорий и подгонкой имеющихся данных под готовую концепцию.

Наиболее широкое хождение псевдонаучные исследования получили в Отделе метеорологии. Его сотрудники искали подтверждение фантасмагорической теории «Мирового Льда», которую сочинил австрийский инженер Ганс Гербигер (Hans Hoerbiger). Еще подростком Гербигер любил тайком выносить ночью кровать в сад, ложиться на нее и смотреть на звездное небо. Ночные бдения произвели неизгладимое впечатление на юного романтика, и его посетило озарение. При прочтении «Эдды» он обратил внимание на фразу, где говорилось, что сотворение мира произошло при столкновении льда и огня. Кроме того, его привлекла другая строчка, повествовавшая о ледяных великанах, прибывших с гигантской звезды. Гербигер пришел к выводу, что это не просто аллегория, что возникновение мира произошло из столкновения двух стихий, которое вызвало космический взрыв небывалых размеров. Из расплавленных частичек льда складывались облака и спирали, которые после охлаждения превращались в звезды, планеты и их спутники. Сам человек произошел отнюдь не от обезьяны – его первоосновой стала жизнеспособная протоплазма, которую принесли на Землю частицы льда. Разумеется, первым возник человек европейского типа, который являлся началом и одновременно венцом творения.