Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5
Шрифт:
Ф.В. Дубасов
Информация о коррупции околоточного вполне могла оказаться наветом. Отсутствие же реакции Московского охранного отделения на письмо Сидорова косвенно свидетельствует о непростых взаимоотношениях некоторых представителей Союза русского народа с сотрудниками политической полиции и городского полицейского управления.
Показательно, что еще в 1910 г., судя по архивным документам, заметных конфликтов между представителями правых партий и органов полиции не происходило. Наоборот, член Государственной Думы и основатель «Русского народного Союза имени Михаила Архангела» В. М. Пуришкевич отправил 10 июня 1910 г. в Департамент полиции характеристику на своего сотрудника, напечатав ее на бланке своей организации и вложив в конверт программу и устав Союза: «Выдано это от Главной палаты русского народного союза имени Михаила Архангела сыну крестьянина Гродненской губернии Владимиру Антоновичу Шульжинскому в том, что он, состоя на службе в канцелярии Главной палаты с 31 декабря 1909 года, вел себя благонравно, с усердием исполняя возложенные на него обязанности, выказал способности к канцелярскому делу и толковому выполнению поручений, что и свидетельствуется надлежащими подписями с приложением печати Союза [49] .
49
Там
В.М. Пуришкевич ходатайствовал о приеме на работу в Департамент полиции Шульжинского. Одиозного депутата не смущал недостаточный опыт работы его протеже; ручательство влиятельной правой организации, по мысли Владимира Митрофановича, видимо, должно было магически подействовать на директора Департамента полиции Н. П. Зуева. Вполне вероятно, что обращение к Зуеву было последним. Как пишет биограф Владимира Митрофановича, в конце 1910 г. фиксируется ухудшение его отношения к непосредственному начальнику Зуева, министру внутренних дел П.А. Столыпину: «…заметное ухудшение отношения Пуришкевича к Столыпину во многом было связано еще и с тем, что премьер сделал ставку не на правых, а на русских националистов – Всероссийский национальный союз и фракцию националистов в Государственной Думе, придерживающихся консервативно-либерального направления и всецело поддерживавших инициативы главы правительства» [50] . Безусловно, интереснейшая тема взаимоотношений лидеров правых и правительственных чиновников, полиции и представителей правых организаций на всех уровнях требует дополнительного исследования и нахождения новых архивных документов.
50
Иванов А.А. Пламенный реакционер Владимир Митрофанович Пуришкевич. СПб, 2020. С. 226.
В.М. Пуришкевич
Помимо всего прочего, обыватели обвиняли полицию в бесконтрольной деятельности привокзальных киосков, продающих периодику. В 1913 г. анонимный гражданин написал в московскую охранку о том, что в Первопрестольной свободно продаются оппозиционные газеты «Наш путь», «Петербургская правда», «Северная правда», «Новая рабочая газета»: «Мне пришлось узнать в газетном киоске против Ярославского вокзала. Торгующая в нем женщина сказала, что газета «Наш путь», в обход запрещения продажи, набрала себе кадры переносчиков и посылает их по всем трактирам, чайным, преимущественно посещаемым рабочими всех специальностей для продажи им газеты [51] .
51
ГАРФ. Ф. 63. Оп. 33. Д. 44. Л. 140.
Интересно, что мнение московского градоначальника генерал-майора А.А. Адрианова о том, что некоторые сотрудники полиции равнодушно и формально ведут оперативную деятельность, совпадало с оценками обывателей, приведенными выше. 24 декабря 1910 г. он писал на имя полицмейстеров, приставов, начальников охранных отделений и сыскной полиции: «В настоящее время, в силу последних событий, ожидается подготовка весьма серьезных террористических актов и ограблений. С целью предупреждения этих преступлений необходимо обратить особое внимание на более сознательное, не формальное и бумажное только, отношение к наблюдению за населением, чтобы путем более оживленных сношений с лицами, стоящих в непосредственной близости с обывателем, как дворники, домашняя прислуга, быть в курсе деталей жизни их и быстро ориентироваться, кто из обывателей возбуждает своей личностью и поведением подозрение. Предписываю самым энергичным и живым образом поставить в участках дело наблюдения за населением, причем личную ответственность за это дело первостепенной важности возлагаю на приставов и их помощников, которые должны лично руководить околоточными надзирателями» [52] .
52
Там же. Оп. 32. Д. 37. Л. 2.
Острый недокомплект филёров ставил А.А. Адрианова перед необходимостью переквалификации городовых и даже простых ночных сторожей в службу наружного наблюдения: «Г.г. Полицмейстерам, начальнику резерва и приставам. Предполагая организовать из городовых особую команду, обученную при подведомственном мне охранном отделении приемам филёрской службы и по охране высокопоставленных лиц; предписываю выбрать от 1-го отделения 30 и от остальных по 20 городовых, списки коих представить мне до сего февраля. Городовые, предназначенные для этой команды, должны быть не старше 40 лет, крепкого здоровья, не особенно высокого роста (незаметные по типу), с хорошим зрением, смышлёные, трезвые и грамотные. Если в отделении имеются в составе ночных сторожей подходящие люди, то в виде особого исключения, могут быть назначены в команду и они, но не более 5 в первое и по 3 в остальные отделения. Эти сторожа должны быть неизменно представлены мне к переводу в городовые. Занятия при охранном отделении будут производиться по понедельникам и четвергам, от 12 до 3-х часов дня. В остальное время городовые должны нести свою обычную службу и могут быть привлечены приставами к содействию околоточным надзирателям и в управлении участка по делам регистрационного бюро» [53] .
53
Там же. Л.12.
Претензии граждан к профессионализму представителей охранных структур Российской империи вызывались несколькими причинами. Во-первых, москвичей категорически не устраивали провалы политического сыска, связанные с непредотвращением террористических актов. По мнению американского историка А. Гейфман, число пострадавших (убитых и раненых) от терактов в России с 1901 по 1911 гг. составило около 17 тыс. человек [54] . Во-вторых, приставов и околоточных надзирателей зачастую подозревали в коррумпированности и пьянстве. Возможно, невысокий уровень образования многих из них заставлял так думать. С другой стороны, в Государственном архиве Российской Федерации можно найти многочисленные свидетельства недостойного поведения полицейских надзирателей и околоточных: пьянство, конфликты, отчеты-отписки, нежелание искать подозрительных лиц (универсальная формулировка «выяснить личность не представилось возможным»). В-третьих, кадровые проблемы московской полиции в какой-то мере предопределяли критические отзывы «потребителей их услуг». Если на защиту высокопоставленных лиц привлекались форсированно-обученные городовые и даже ночные сторожа, значит, ощущения безопасности не было на всех уровнях сословной лестницы. Тревогой были наполнены не только письма граждан в Московское охранное отделение, но и приказы московского градоначальника. К примеру, 17 февраля 1911 г. всем чинам полиции Москвы
был разослан приказ: «По имеющимся сведениям 19 сего февраля революционные элементы столицы могут использовать торжества в память пятидесятилетия освобождения крестьян в своих преступных целях. Все чины полиции, кроме находящихся в нарядах, должны 18 и 19 февраля быть безотлучно в своих районах» [55] . Со временем таких потенциально опасных дат становилось все больше.54
Гейфман А. Революционный террор в России. 1894–1917. М., 1997. С. 32.
55
ГАРФ. Ф. 63. Оп. 32. Д. 37. Л. 16.
На переломе эпох
Л.В. Лукьянчикова
Организация и деятельность чрезвычайных комиссий при правительствах России в 1917 г.: историко-правовой аспект
Организация чрезвычайных комиссий при высших государственных учреждениях, как правило, происходит в исключительных случаях, связанных с острыми моментами исторического процесса. Создание в России в течение одного 1917 г. при Временном правительстве (март) и Совете Народных Комиссаров (декабрь) Чрезвычайной следственной и Всероссийской чрезвычайной комиссий является уникальным явлением, обусловленным спецификой расстановки политических сил и трансформации властеотношений от буржуазно-демократических к советским.
Чрезвычайная следственная комиссия (ЧСК) при Временном правительстве была создана 4 марта 1917 г. для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц [56] . А.Ф. Керенский, занявший во Временном правительстве пост министра юстиции и генерал-прокурора, считал создание Чрезвычайной следственной комиссии одним из важнейших проектов нового правительства. 3 марта 1917 г., т. е. на следующий день после создания Временного правительства, министр юстиции А.Ф. Керенский назвал «не терпящим ни малейшего отлагательства учреждение особой, с чрезвычайными полномочиями, следственной комиссии для расследования и предания суду бывших министров, сановников, должностных и частных лиц, преступления которых могут иметь государственное значение» [57] .
56
Сборник Указов и Постановлений Временного правительства: Выпуск 1. 27 февраля – 5 мая 1917 г. Пг., 1917. С. 266.
57
Куприянов М.И. Деятельность Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства (март – октябрь 1917 г.): дис. … канд. ист. наук. М., 2006. С. 39–43.
Для Временного правительства основанием легитимации и укрепления его власти являлась строгая приверженность законности и правопорядку. На этом настаивали и активные представители общественности. Так, на страницах ведущих юридических изданий неоднократно подчеркивалось, что для «создания нового, достойного русского народа правопорядка … необходимо пережить трудное переходное время» и «всеми мерами устранять возможность внутренней смуты» [58] .
Создание ЧСК, таким образом, было вызвано необходимостью стабилизации общественно-государственной системы, а также направления народного гнева против деятелей старого режима в правовое русло. В этой связи, исходящими от Временного правительства актами, «в целях поддержания нормального хода жизни в стране» предусматривалось «сохранение, в пределах возможности, всего существующего административного механизма»; соблюдение денежных и других обязательств, «ранее заключенных от имени государства»; уважение и охранение всех частных прав, основанных на действующих законах [59] .
58
Покровский А. Задачи момента // Юридический вестник. 1917. Кн. XVII (I). С.5.
59
Из журнала заседания Временного правительства о соблюдении им всех денежных и других обязательств царского правительства. 1917. 4 марта; Постановление Временного правительства о возложении обязанностей губернаторов и уездных исправников на председателей губернских и уездных управ и сохранении на местах старого административного аппарата. 1917. 4 марта; Циркулярная телеграмма заместителя министра внутренних дел С.Д. Урусова комиссарам Временного правительства об охране частной земельной собственности. 1917. 3 апреля // Великая Октябрьская социалистическая революция. Документы и материалы. С.421–422, 451.
Призывы соблюдать правопорядок и формировать новую государственную форму исключительно правовыми средствами обусловливались несколькими взаимосвязанными причинами, в числе которых большинство исследователей указывает: сохранение хрупкого политического равновесия среди пришедших к власти сил; удержание радикальных элементов от попыток немедленного революционного «правотворчества» и государственного переустройства страны; критику оппонентов, ставивших под сомнение законность пребывания у власти Временного правительства; сложившееся после февральских событий двоевластие, разъедавшее государственные институты; господствовавший в обществе правовой нигилизм [60] .
60
Варфоломеев Ю.В. Деятельность Чрезвычайной следственной комиссии в контексте политико-правовой доктрины Временного правительства (историко-правовой аспект) // Государство и право. 2012. С. 88; Верещагина А.В. О значении некоторых правовых феноменов в переходный период: по страницам юридических публикаций 1917 года (февраль – октябрь) // Судебная власть и уголовный процесс. 2017. № 3. С.56.
А.Ф. Керенский
Выдающийся российский правовед Б.А. Кистяковский комментировал правовую политику Временного правительства следующим образом. После переворота, подчеркивал он, отменены только те основные законы, которые касаются государственного устройства России, деятельности ее высших государственных учреждений, а также законы, ограничивавшие ряд прав и свобод. Все остальные законы, констатировал ученый, и, прежде всего, весь гражданский правопорядок, сохранил и после переворота свою полную силу. Программа Временного правительства, резюмировал мыслитель, с правовой точки зрения сводится к тому, чтобы заполнить пробел, образовавшийся в нашем правопорядке вследствие переворота [61] .
61
Кистяковский Б.А. Непрерывность правового порядка // Юридический вестник. 1917. Кн. XVII (I). С.7–10.