Тайная война против революционной Кубы

...В Гаване на 13-й улице района Ведадо и по сей день стоит дом № 53. Сейчас в нем живут семьи кубинских тружеников — рабочих и служащих. Но во времена Батисты здесь жили высокопоставленные сановники и технические специалисты, не успевшие разбогатеть и обзавестись собственными особняками. Одним из обитателей этого дома был в 1958 году горный инженер по фамилии Арадо. Он служил в одной из американских компаний, преклонялся перед всем американским и не скрывал своих симпатий к «американскому образу жизни». Вместе с тем он всегда чурался политики, интересуясь исключительно способами «делания денег». Но внезапно в этом человеке пробудился яростный ненавистник Батисты: Арадо предложил своим знакомым, участвовавшим в «Гражданском сопротивлении», использовать его квартиру для нелегальных встреч. Подпольщики приняли предложение и часто устраивали здесь совещания, обсуждали различные вопросы подпольного движения, в том числе и

подготовку к забастовке 9 апреля. И только после провала забастовки подпольщикам удалось установить, что все это время «любезный» хозяин квартиры регулярно встречался в отеле «Насьональ» с сотрудниками посольства США. Эти подробности рассказал авторам книги Фаустино Перес, который в качестве главы секции «Действие и саботаж» руководил подготовкой выступления и сам не раз бывал в квартире инженера Арадо.

Наряду с попытками янки пробраться в революционное подполье происходил и встречный процесс: некоторые руководители подпольных секций «Движения 26 июля» начали стремиться к установлению связей с американцами. В первую очередь это относилось к «Гражданскому сопротивлению», а главным проповедником такой линии был инженер Мануэль Рай Риве-ро, один из лидеров католического молодежного движения, возглавлявший гаванскую секцию «Гражданского сопротивления» и посвященный во все подробности подготовки ко всеобщей забастовке. Свое тяготение к американцам Рай объяснял желанием... помочь революции. Он утверждал, будто контакты с ними дадут возможность повлиять на общественное мнение Соединенных Штатов и с его помощью побудить Вашингтон отказаться от поддержки Батисты.

Позицию Рая поддерживали и другие представители правого крыла «Движения 26 июля», прежде всего люди, тесно связанные с реакционным кубинским клиром, особенно с иезуитами.

В числе участников подпольной организации «Движения 26 июля», действовавшей в Гаванском университете, находился некий Мануэль Франсиско Артиме. Врач по профессии, он еще в студенческие времена был близок к иезуитам и не скрывал своих симпатий к ним. Но у честолюбивого врача, как выяснилось позже, имелось и «второе я»: уже в то время он установил тесные связи с сотрудниками посольства США в Гаване, в частности с неким «мистером Уильямсом». В этом через несколько лет Артиме сам признается Хейнсу Джонсону, автору вышедшей в Соединенных Штатах книги «Залив Свиней».

Поскольку руководители гаванского подполья не сумели вовремя ни дать должного отпора проамерикан

ской демагогии Мануэля Рая Риверо и его сторонников, ни прервать их связи с американскими журналистами и дипломатами, опасные для революционного движения, в системе конспирации образовалась брешь. И враг, разумеется, не преминул ею воспользоваться.

Зловещую роль в срыве забастовки сыграл и антикоммунизм некоторых руководителей гаванского подполья. Первую скрипку среди них играл Давид Сальвадор Мансо — ренегат, исключенный в свое время из Народно-социалистической партии за участие в одном из батистовских избирательных фарсов, но сумевший пробраться к руководству «Рабочей секцией» «Движения 26 июля»; он был ответственным за координацию действий «Рабочей секции» с Народно-социалистической партией, и с оппозиционными группами внутри легальных профсоюзов. Но именно Давид Сальвадор и его единомышленники больше всех противились созданию единого фронта с коммунистами.

Показателен и такой факт. Буквально накануне всеобщей забастовки — 30 марта — в Сьерра-Маэстру из Коста-Рики на небольшом самолете прилетели богатый рисовод из Мансанильо Уберт Матос и летчик Диас Ланс. Они доставили партию оружия и патроны и потому были приняты повстанцами в свои ряды. В политическом плане Уберт Матос и Диас Ланс примкнули к правому крылу «Движения 26 июля».

Что привело этих «нейлоновых освободителей» в Повстанческую армию? Возможно, они полагали, что всеобщая забастовка действительно покончит с режимом Батисты (ведь покончила же всеобщая политическая стачка в 1934 году с диктатурой Мачадо!), и спешили к разделу «пирога». Но, возможно, их появление в Сьерра-Маэстре было связано также с усилением происков американской агентуры в рядах «Движения 26 июля», направленных на срыв всеобщей забастовки. Факт остается фактом: появление в среде повстанцев Уберта Матоса и Диаса Ланса усилило антикоммунистическую активность правого крыла «Движения 26 июля».

Проамериканизм одних и антикоммунизм других деятелей крайне правого крыла «Движения 26 июля» давал послу Смиту и американской разведке возможность косвенным образом воздействовать на ход со

бытии. И они не преминули воспользоваться этой возможностью. Во всяком случае, поведение Мануэля Рая, Давида Сальвадора и им подобных дает все основания подозревать их в преднамеренном срыве всеобщей забастовки 9 апреля. Открытым остается пока еще только вопрос о том, находились ли они уже тогда на содержании Центрального разведывательного управления США или были слепыми орудиями исполнения его воли.

И наконец, американская разведка пустила в ход и свою платную агентуру в рядах оппозиции.

...Армандо Кубриас появился в рядах подпольщиков еще в 1956 году. Тотчас после высадки экспедицио-неров со шхуны «Гранма» он включился в деятельность подпольной организации «Движения 26 июля» в Сантьяго-де-Куба. Однако очень скоро Франк Пайс с позором выгнал его из организации за продажу автомобиля, принадлежавшего «Движению». Через некоторое время Кубриас объявился в Гаване и снова проник в среду подпольщиков, став активным участником гаванской секции «Действие и саботаж». Как документально установлено позже, на этот раз он действовал по прямому заданию военной миссии США на Кубе. В ходе подготовки к всеобщей забастовке Армандо Кубриас рьяно выполнял поручение своих хозяев: он всячески мешал достижению единства действий с коммунистами и призывал начать забастовку как можно скорее. Провокатора разоблачили уже после 9 апреля: прибывшие из Орьенте подпольщики сразу узнали своего «старого знакомого»1...

А в самый канун «Дня икс» ЦРУ ввело в бой свою «тяжелую артиллерию»: в конце марта в Гаване появился Жюль Дюбуа — видный американский специа-

1 Вскоре после победы революции Кубриаса арестовали за шантаж и вымогательство. Выйдя из тюрьмы в начале 1960 года, он выехал в США. А через некоторое время его задержали органы кубинской государственной безопасности: тайно вернувшийся на Кубу, но уже в качестве агента Центрального разведывательного управления, Кубриас имел «особое задание» — организовать убийство Фиделя Кастро. Для этой цели ЦРУ снабдило своего агента миной и специальным радиоэлектронным устройством, с помощью которого он мог взорвать эту мину на расстоянии до 3 километров. Революционный трибунал приговорил Кубриаса к максимальному сроку тюремного заключения — 30 годам.

лист по проблемам Латинской Америки, о котором вся латиноамериканская пресса пишет не иначе как о «полковнике Федерального бюро расследований». С удостоверением корреспондента газеты «Чикаго дейли ньюс» этот матерый разведчик развернул на Кубе бурную деятельность.

Чтобы поднять авторитет Жюля Дюбуа в глазах подпольщиков и помочь ему завоевать их доверие, американская печать даже припомнила эпизод, когда он публично посадил в калошу самого Батисту. Вот как это было.

На одной из своих пресс-конференций в начале 1957 года Батиста пытался дискредитировать движение повстанцев, обвинив Фиделя Кастро в «страшном преступлении» — убийстве шести священников (!) во время народного восстания в Боготе в 1948 году.

— Извините, сеньор президент,— неожиданно раздался голос из зала.— Я находился в Боготе в то время, но там не убили ни одного священника!

— Однако у нас есть доказательства...— пролепетал диктатор, явно не ожидавший подобного афронта.

— Возможно, вы располагаете такими сведениями,— продолжал невозмутимо голос из зала,— но могу вас заверить, что они не соответствуют действительности...

Человеком, решившимся на подобную дерзость и взявшим повстанцев под защиту, был Жюль Дюбуа. Уже тогда он сумел установить широкие связи с правым крылом гаванского подполья, в частности с Мануэлем Раем и другими руководителями секции «Гражданское сопротивление». Как рассказывал авторам книги упоминавшийся выше Фаустино Перес, накануне всеобщей забастовки американский журналист-шпион не только выпытывал у подпольщиков их планы, но и лицемерно позволял себе давать им «советы»...

Удивительно ли после всего этого, что, когда забастовавшие рабочие Гаваны попытались занять важнейшие предприятия и правительственные учреждения, там их уже ожидали отряды батистовской полиции и войсковые подразделения?! Рай, Сальвадор, Артиме и другие «запасные козыри» Вашингтона, руководимые профессиональными американскими разведчиками и дипломатами, сделали свое черное дело.

Фарс с переодеванием

В мае 1958 года началось «решительное» летнее наступление батистовской армии на позиции повстанцев (о некоторых эпизодах этого драматического периода в истории кубинской революции читатель уже знает из предыдущей главы). Однако, несмотря на то что против повстанцев были брошены крупные соединения регулярных вооруженных сил, несмотря на открытую поддержку Пентагоном режима Батисты, из этого «решительного» наступления не вышло ровным счетом ничего. После первых тактических успехов оно захлебнулось, натолкнувшись на мужество и стойкость бойцов Повстанческой армии. Мастерски применяя тактику партизанской войны, повстанцы сначала измотали батистовские части, а затем сами перешли в контрнаступление. К осени 1958 года они перенесли военные действия за пределы провинции Орьенте. «Колонны вторжения», которыми командовали «Че» Гевара (колонна № 8 имени Сиро Редондо) и Камило Сьенфуэгос (колонна № 2 имени Антонио Maceo), спустившись с гор Сьерра-Маэстры, двигались по равнинам Камагуэя в сторону Гаваны. Новый фронт вооруженной борьбы возник и в самой западной части страны — в провинции Пинар-дель-Рио.