Тайная война против революционной Кубы

Любой авантюризм, в том числе и авантюризм политический, имеет свою логику развития: одна авантюра, тем более если она окончилась провалом, влечет за собой другую, еще более крупную по своим масштабам. Эта любопытная закономерность отчетливо видда на примере внешней политики США. Собственно говоря, в высших вашингтонских сферах от нее не только не открещиваются, но, напротив, возводят ее в ранг официальной государственной догмы. Разве не об этом свидетельствует пресловутая «теория эскалации»?

Слово «эскалация» означает движение вверх по лестнице. Однако на языке «теоретиков» внешней политики США это переход от одного агрессивного акта к другому, более крупному, движение от ограниченных действий к широкой схватке, постепенное вползание в большую войну. Наиболее ярким примером такой «эскалации» стала политика США в Южном Вьетнаме. Однако впервые данная «теория» была «опробована», по сути дела, на американо-кубинских отношениях.

Читатель уже знает, что вторжение в залив Кочинос явилось логическим результатом всей предшествовавшей политики США в отношении острова Свободы. Провал одной авантюры влек за собой другую, еще более крупную, пока вся эта «эскалация» не завершилась интервенцией и разгромом «Бригады 2506».

Ярость — плохой советчик, а слепая ярость — тем паче. Но именно слепая классовая ярость и стала в те дни основным советчиком Вашингтона. Она толкала американские правящие круги на новые авантюры, мешала даже наиболее дальновидным их представителям взглянуть на мир трезвыми глазами. Жребий был брошен.

Рекомендации генерала Тэйлора

В тот самый день, когда в отеле «Статлер Хилтон» президент Кеннеди говорил о решимости правительства США продолжать борьбу против революционной Кубы, на аэродроме Опа-Локка во Флориде приземлился самолет, доставивший туда двух его специальных помощников— Артура Шлезингера-младшего и Адольфа Берли. Миссия, ради которой они оторвались от важных государственных дел в Вашингтоне, была весьма деликатного свойства. Им предстояло успокоить членов «Кубинского революционного совета», все еще содержавшихся под стражей, объяснить им «странное» поведение ЦРУ и вселить надежду на будущее. Кипевшие от негодования вожди «слизняков» быстро обуздали свои страсти и великодушно «простили» Соединенным Штатам их неделикатное поведение.

В соответствии с установкой на продолжение старого курса американским властям прежде всего требовалось продемонстрировать, будто «слизняки» не сломлены поражением. Сразу же после возвращения в Вашингтон «узников Опа-Локка» препроводили в Белый дом. Президент Кеннеди торжественно заверил их, что борьба против правительства Фиделя Кастро будет продолжена. Вслед за этим членов «Кубинского революционного совета» перебросили в Нью-Йорк, где Лем Джонс организовал им в отеле «Бельмонт-плаза» пресс-конференцию. Миро Кардона, Антонио де Варона и Мануэль Рай устроили представление со слезами, проклятиями в адрес Революционного правительства Кубы и требованиями, чтобы Соединенные Штаты не прекращали борьбы против кубинской революции. Затем американские мастера рекламных дел отправили членов «Совета» в пропагандистское турне по странам Центральной Америки.

4 мая главарей «слизняков» снова принял президент Кеннеди. Как вспоминал позднее Миро Кардона, в ходе этой беседы хозяин Белого дома наметил планы в отношении «ближайшего будущего Кубы».

Что же это были за планы?

— Его предложения о сотрудничестве носили совершенно определенный характер,— вспоминал Миро Кардона,— и его поддержка была полной и абсолютной... Была создана возможность для поддержки подпольных сил на Кубе и составлена программа набора кубинских добровольцев в различные воинские части Соединенных Штатов для прохождения весьма короткого срока обучения. В дальнейшем предполагалось... объединить их в единый армейский корпус под началом собственных офицеров... Мы согласовали и другие вопросы...

Как свидетельствуют факты, игра в «кошки-мышки» с членами «Кубинского революционного совета» и на этот раз служила лишь для маскировки важных решений. Еще 23 апреля президент назначил специальную комиссию по расследованию причин провала в заливе Кочинос, ее возглавил генерал Максуэлл Тэйлор. Помимо Тэйлора в состав комиссии вошли министр юстиции Роберт Кеннеди, Аллен Даллес и адмирал Бэрк. Официальный доклад, подготовленный ими после четырех месяцев работы, вплоть до настоящего времени держится в секрете. Однако, насколько об этом позволяют судить сведения, просочившиеся на страницы печати США, комиссия пришла к такому непреложному выводу: план высадки на Плайя-Хирон страдал рядом коренных пороков, а посему был обречен на неминуемый провал.

Еще более серьезное значение имели рекомендации на будущее, которые должны были определить последующую политику Вашингтона в отношении и революционной Кубы, и всех тех стран, которые могли стать на путь независимого развития.

Судя по скупым сообщениям печати, основной спор между членами комиссии разгорелся вокруг вопроса о том, следует ли оставлять операции по подавлению национально-освободительных движений в сфере деятельности Центрального разведывательного управления или же передать их в ведение какого-либо иного органа. Так вместо единственно правильного решения — отка

19 В. Листов, Вл. Жуков

заться от интервенций против борющихся за свободу народов — правящие круги США занялись обсуждением вопроса о том, на какое ведомство возложить осуществление своих агрессивных планов.

Аллен Даллес, разумеется, решительно противился попыткам урезать полномочия его управления. После продолжительных дискуссий дело завершилось компромиссом: ЦРУ удалось отстоять свое положение главного штаба подрывной деятельности, но из его ведения изъяли подготовку операций типа интервенции на Плайя-Хирон. Д. Уайз и Т. Росс пишут в книге «Невидимое правительство»: «Комиссия Тэйлора пришла к выводу, что операция в заливе Кочинос была слишком крупной и громоздкой для того, чтобы ее осуществление возлагать на ЦРУ. Впредь ЦРУ должно ограничиться проведением операций, в которых используется только переносимое стрелковое оружие. Другими словами, ЦРУ не следует больше осуществлять операции с использованием самолетов, танков или десантных судов. Операции такого масштаба должны проводиться Пентагоном».

На первый взгляд может показаться, что борьба мнений в комиссии носила характер ведомственной склоки между армией и разведкой. В действительности все обстояло намного серьезнее. На выводах комиссии лежала печать стратегических концепций наиболее агрессивных кругов военщины США, глашатаем которых выступал генерал Тэйлор.

Суть этих концепций сводилась к тому, что, в зависимости от условий, Соединенные Штаты должны использовать в борьбе с национально-освободительными движениями весь арсенал средств — от организации тайных заговоров до открытого применения американских вооруженных сил. Позднее эта концепция получила название доктрины «гибкого реагирования». Тэйлор рекомендовал создать в армии США высокомобильные, специально обученные и вооруженные «контрпартизанские» части, которые можно быстро перебрасывать в различные районы мира для наведения там угодных Вашингтону порядков. Такие части были созданы позднее и стали основным средством борьбы с национально-освободительными движениями в Латинской Америке и в других районах мира.

Передача международных жандармских функций Пентагону свидетельствовала о начале качественно нового этапа борьбы американского империализма против революционной Кубы. Милитаристские круги США бросили вызов всем силам мира и прогресса, заявив, что тайная война против острова Свободы может в определенных условиях перерасти в войну явную. Так антикубинская политика Вашингтона грозила превратиться в острейшую международную проблему, затрагивающую жизнь сотен миллионов людей на всей планете. Эта истина подтвердилась самым драматическим образом в грозовые дни карибского кризиса в октябре 1962 года.

Рассказ об этом новом этапе выходит за рамки данного повествования. Сейчас же необходимо завершить рассказ о последствиях разгрома наемников ЦРУ на Плайя-Хирон.

Описывая отношения, которые сложились в первые дни после фиаско между президентом Кеннеди и ЦРУ, обозреватель журнала «Сатердей ивнинг пост» Стюарт Олсоп приводил следующие слова «одного из ветеранов ЦРУ»:

«В те дни мы напоминали больную собаку. Любой мог пнуть нас, будучи уверен, что мы не сможем огрызнуться...

По крайней мере в течение трех недель после катастрофы,— продолжал Олсоп,— сам президент не желал иметь ничего общего с этой собакой и отказывался читать доклады ЦРУ. В те дни казалось, что агентство находится на грани краха». И хотя позднее отношения между Белым домом и Лэнгли наладились, руководящему ядру ЦРУ пришлось сойти со сцены. На протяжении 1961 года были уволены в отставку Аллен Даллес, Ричард Биссел, генерал Кэйбелл и некоторые другие лица, имевшие отношение к подготовке вторжения. Новым директором ЦРУ стал Джон Маккоун, известный своими давними и тесными связями с Пентагоном. В октябре 1961 года было создано разведывательное управление министерства обороны, которое позднее, в дни октябрьского кризиса 1962 года, отстранило ЦРУ от «кубинских дел».