Тайная встреча

Услышав его стон, Алекс на секунду замерла, решив, что причинила ему боль. Но ведь она ещё ничего не сделала. Озадаченная, она быстро размотала бинты и открыла рану.

Тони не мог больше выносить молчание. Он так сожалел о произошедшем. У него и в мыслях не было ранить её. Но и находиться рядом с ней становилось невозможно. И самое ужасное в этой ситуации заключалось в том, что она никогда не поймёт, почему он поступил так.

Ему нужно было отвлечься. От боли и нарастающего возбуждения. Любой ценой. И поскольку он был виноват перед ней и должен был протянуть оливковую ветвь первым, ему следовало хотя бы заговорить с ней. Но он не знал, с чего начать. Поэтому спросил первое, что пришло в голову.

– Куда ушёл Марк?
– вдруг раздался хриплый голос больного.

Алекс быстро посмотрела на него, с облегчением отметив, что его глаза закрыты. Он был таким напряжённым, что снова вздулись мышцы на руках и голой, покрытой пушком светлых волос, груди, при виде которой у неё пересохло во рту. Он был таким сильным, и в то же время таким слабым. Мышцы выделялись под золотистой кожей, поблёскивая в свете свечей и притягивая её жадный взгляд. Ей так отчаянно хотелось дотронуться до него! Он действительно был сделан из золота! Алекс с трудом подавила в себе желание провести пальцами по его блестящей от испарины коже. Боже, она уже начинала терять голову!

С трудом переведя взгляд на рану, Алекс отметила, что она начала стягиваться по краям, а краснота поблекла, что было хорошим признаком. Больной начинал выздоравливать. Это радовало, но не избавляло от безумного напряжения, царившего между ними. И Алекс отчётливо поняла, что не в силах больше молчать, игнорируя заданный вопрос. И не могла сердиться на него, видя его искажённое лицо. По крайней мере сейчас он не предпринимал попыток прогнать её, а наоборот собирался безропотно подчиниться ей. Почему-то это взволновало Алекс ещё больше.

– Я попросила его отнести мою записку, - почти мягко ответила она.

Тони задрожал, услышав её мучительно сладкий голос. Открыв глаза, он повернул к ней своё лицо. Она тоже смотрела на него! Но едва его взгляд остановился на ней, как она быстро отвернулась. Сердце Тони растаяло. Боже, она даже удостоила его своим пусть и вороватым, но взглядом, хотя и этого он не заслуживал!

– Записка?
– повторил он озадаченно.
– Какая записка?

Он почувствовал прохладу настойки, когда она осторожно начала промывать его рану. Бок вспыхнул мучительным спазмом. Сжав челюсть, Тони попытался сосредоточиться на её голосе, когда она заговорила вновь:

– Да, я написала своим родным.

Ещё одна ложь, с горечью подумал Тони. Он заставил Марка привести её сюда, но она осталась по собственному желанию. И домой писала, явно стараясь успокоить родных и объяснить, куда так внезапно пропала. Ночи напролёт она ухаживала за ним, и ей почти удалось вылечить его. Она ничего не должна была ему. Тогда почему?
– внезапно подумал он. Никто никогда не делал для него ничего подобного. Почему же она осталась?

Тони снова посмотрел на неё, позабыв обо всём на свете. И понял, что если не узнает ответ на этот вопрос, то просто умрёт.

Убрав пустой стакан, Алекс взяла мазь и осторожно наложила небольшой слой на очищенную рану. Больной вздрогнул, но не издал ни единого звука. И снова Алекс стало не по себе от его выдержки. Положив на его рану чистое полотно, Алекс начала медленно бинтовать его бок.

– Марк не говорил, когда вернётся?
– снова спросил Тони, вызывая её на очередной разговор. Потому что в тишине тяжесть его вины становилась просто невыносимой.

– Нет.

Такой короткий ответ мог бы устроить разве что осуждённого. Тони обречённо вздохнул, понимая, что истратил весь запас своих вопросов. Отчаяние готово было накрыть его, но именно в этот момент он заметил на подносе тарелку с супом. Тем самым, которым Марк отказался угостить его. И поскольку Марк отсутствовал, а сам Тони не мог двигаться, значит, Алекс должна будет накормить его.

У Тони почему-то пересохло в горле, когда он тихо спросил:

– Вы принесли мне суп?

Рана была перевязана, новый слой мази нанесён. Теперь следовало заняться бульоном, но Алекс умирала от страха взглянуть на него. А этого никак нельзя было избежать, ибо как она покормит его, не видя его лица? Ей казалось, что она перестанет соображать, если он посмотрит на неё своими золотистыми потемневшими глазами. И ещё, ей казалось, что если он посмотрит на неё, он сразу поймёт, что с ней происходит на самом деле. Она повернулась к тумбочке и замерла.

Тони ждал, не представляя, что будет дальше.

– Да, - раздался в тишине комнаты тихий голос Алекс.
– Вам нужно поесть.

Он почему-то не чувствовал голода, у него не было аппетита. У него было одно нестерпимое, непреодолимое желание: чтобы она посмотрела на него. Сердца запрыгало в груди, когда она вновь повернулась к нему и, наклонившись, положила на подушку рядом с его головой льняную салфетку. Щеки её заалели, губы, эти восхитительные, манящие губы, были слегка раскрыты, она дышала неровно и делала всё возможное, чтобы не смотреть на него.

Выпрямившись, Алекс быстро поправила очки и взяла тарелку и ложку. Чем быстрее она закончит, тем быстрее уйдет от этого странного мужчины, который так сокрушительно действовал на неё. Ей было трудно дышать, но она пересилила себя, присела на постели возле него, ощущая прикосновение его ноги к своему бедру, и поднесла ложку к его губам.

У неё дрожала рука, но каким-то чудом она не проронила ни капельки волшебного бульона. Алекс смотрела в одну точку, чувствуя безумные удары своего сердца.

Его губы.

У него были самые красивые губы на свете. Она никогда не видела таких красивых, тонко очерченных мужских губ. Щетина проступила ещё больше, ярко выделяя его губы. Алекс смотрела, как его рот раскрывается, больной принял ложку, удержав губами содержимое, а потом ложка медленно выскользнула. Год назад он точно так же раскрыл свои губы, когда прижался к ней в нише лавки аптекаря, а затем с потрясающей нежностью поцеловал и так же медленно отпустил её.

Алекс показалось, что она горит. Она пылала так сильно, что боялась задымиться. Она не могла дышать, захваченная его губами. Это было такое невероятное, захватывающее, почти греховное зрелище, что какое-то время она не могла даже пошевелиться. Она не могла понять, что с ней твориться, но впервые с тех пор как увидела его, она мечтала только о том, чтобы он ещё раз поцеловал её. Так же волнующе и крепко, как год назад.

Никогда прежде Тони не приходилось переживать столь эротического приключения. Она так пристально смотрела на его губы, что Тони снова загорелся, не замечая вкуса бульона, которым она поила его. Он думал, что только он сам сходит с ума, но, кажется, это безумие было заразно. Или распространялось только на них двоих.

Поедание супа превратилось в такую небывалую прелюдию, что он начинал терять голову. И если бы не его привязанная рука и немощное состояние… Определённо её не стоило подпускать к нему. Потому что когда дело касалось Алекс, он ни в чём не был уверен, особенно в себе. И увидев, как потемнели её глаза, Тони стал всерьез опасаться за свою выдержку.