Тайная жизнь великих художников
Шрифт:
БОЛЬШОЙ ЦЕНИТЕЛЬ ЖЕНЩИН, КЛОД МОНЕ ГОВОРИЛ: "Я СПЛЮ ТОЛЬКО С ГЕРЦОГИНЯМИ ИЛИ ГОРНИЧНЫМИ. ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНО — С ГОРНИЧНЫМИ ГЕРЦОГИНЬ. ВСЕ, ЧТО МЕЖДУ, МНЕ ПРЕТИТ".
В 1876 году Моне познакомился с Эрнестом Ошеде, новым богатым заказчиком и владельцем одного из первых универмагов в Париже, и они стали дружить семьями. Когда экономика внезапно пошла ко дну, а заказы прекратились, Моне погряз в долгах. Но еще сильнее кризис ударил по Ошеде: его бизнес рухнул, и он бежал в Бельгию, бросив семью на произвол судьбы. Моне пригласил жену бывшего благодетеля Алису
Семью Моне постигло несчастье: у Камиллы обнаружили опухоль мозга, и она постоянно испытывала боль. Алиса ухаживала за ней, вела хозяйство, заботилась о детях, двое из которых были совсем маленькими. И стала любовницей Моне, хотя трудно сказать, когда именно это случилось — до или после смерти Камиллы, наступившей в сентябре 1879 года. Моне написал жену на смертном одре; правда, позже он со стыдом вспоминал, как его ум художника автоматически отмечал оттенки цвета на изможденном лице умирающей. Моне-Ошеде были настолько бедны, что Моне пришлось попросить одного из заказчиков выкупить любимый золотой медальон Камиллы из ломбарда.
Та зима стала самым трудным периодом в жизни Моне. Экономика постепенно выровнялась, заказчики вернулись. В 1883 году Моне с Алисой и детьми переехали в другой дом с большим садом в деревне Живерни, где художник оставался до конца жизни.
Осенью 1890 года Моне использовал стога сена на окрестных полях в качестве объекта для картины с целью ухватить то, что он называл "оболочкой" из света и воздуха. В итоге он написал двадцать пять полотен с изображением стогов в разное время года и в разное время суток, создав таким образом, свою первую серию, — именно эти живописные серии сегодня пользуются наибольшей известностью. Стога в бледном зимнем освещении, стога в весенней дымке, стога на летнем закате. Выставленные все вместе в мае 1891 года, картины произвели громадное впечатление на зрителей, которые наконец поняли, чего с таким упорством добивается Моне. (Кое-кто из приятелей-художников проявил меньшее понимание; Писсарро, например, считал, что Моне просто повторяется.) Успех стогов сена подвиг Моне на создание других серий — тополей, Руанского собора и лондонского парламента. Он носил за собой многочисленные холсты, и на обороте каждого указывал точное время дня, когда он был начат; Моне работал над холстами по очереди.
В 1891 году Эрнест Ошеде умер, и следующим летом Клод и Алиса без лишнего шума поженились. Алиса по-прежнему вела хозяйство, поддерживая строгий порядок в доме из уважения к творческой чувствительной натуре мужа; Моне начинал дуться, если обед или ужин задерживался из-за опаздывающих к столу детей. Когда в 1911 году Алиса умерла, хозяйством занялась одна из ее дочерей. Даже Первой мировой войне Моне не позволил нарушить привычный распорядок в доме, хотя линия фронта находилась менее чем в сорока милях от Живерни.
Моне все больше сосредотачивался на еще одной теме — кувшинках в своем саду, этому сюжету он посвятил 250 полотен. Во время Первой мировой войны он начал свои самые грандиозные вещи: огромные холсты, более четырех метров в высоту и двух в ширину. После войны при содействии своего близкого друга премьер-министра Жоржа Клемансо Моне добился строительства двух овальных залов в парижском музее "Оранжери", предназначавшихся специально для этих работ. Когда кувшинки в 1927 году перенесли в "Оранжери", они уже были анахронизмом. Наступала эра модернизма, импрессионизм уходил в прошлое. Молодые художники, усмехаясь, называли эти картины "красивенькими". Моне умер в Живерни в декабре 1926 года, ему было восемьдесят шесть лет, и он плохо сознавал, насколько изменилось искусство.
Однако падение его репутации длилось недолго. Сегодня Моне — один из самых любимых художников всех времен, он не так подавляет величием, как Леонардо да Винчи, и более вменяем, чем Винсент Ван Гог. В какие только потребительские товары не преобразовали его картины: можно поиграть с Кувшинкой Барби, изготовленной в ограниченном количестве экземпляров, развлечь ребенка видеофильмами о малыше Моне и создать собственные импрессионистические
кувшинки с помощью раскрасок.В 1900-е годы Моне начал замечать, что у него портится зрение. Он знал о слепоте Дега и боялся такой же участи для себя. Но ему повезло, у него нашли катаракту, излечимое заболевание. Однако в начале двадцатого века удаление катаракты было намного более опасным делом, чем сейчас, и Моне откладывал операцию вплоть до 1920 года. Вернувшись из клиники в мастерскую и взглянув на свои картины, Моне испытал шок. До операции желтовато-коричневая катаракта медленно меняла его восприятие цвета, пока Моне почти полностью не перестал различать синюю часть спектра. Компенсируя эту потерю, художник писал картины преимущественно в красных и желтых тонах. Но после операции синий цвет вернулся, и эта синяя волна нахлынула столь мощно, что на какое-то время затмила красные оттенки. Нормальное зрение у Моне восстановилось лишь через несколько месяцев.
Ходила такая шутка, что Моне пишет импрессионистическую "муть", потому что сам почти слеп. Но это только шутка. И в тридцать лет, когда художник отлично видел, и в семьдесят он создавал одинаково "несфокусированные" картины. Но катаракта действительно изменила его умение видеть мир. Полю Сезанну принадлежит знаменитая фраза: "Моне — всего лишь глаз, но, Боже мой, какой глаз!"
Когда Моне учился живописи в Париже, женщины-модели млели от его красивой наружности, отлично сидящих костюмов и модных кружевных манжет. "Извините, — говорил им художник, — я сплю только с герцогинями или с горничными. Желательно — с горничными герцогинь. Все, что между, меня не заводит".
Моне без колебаний напускал на себя важный вид, если того требовали его интересы. В 1877 году ему вздумалось написать вокзал Сен-Лазар, и он решил, что руанский поезд следует задержать на час, чтобы поймать наилучшее освещение. Увы, железнодорожники обычно не перекраивают график движения поездов в угоду бедным художникам. Вот как описывает Ренуар дальнейшие события:
Он надел свой лучший костюм, взбил кружева на манжетах и, помахивая тростью с золотым набалдашником, двинул в контору Западной железной дороги, где вручил свою визитную карточку для передачи директору… Цель своего прихода он объяснил так: "Я решил запечатлеть ваш вокзал. Некоторое время я колебался, выбирая между вашим вокзалом и Северным, но, думаю, Сен-Лазар обладает большей выразительностью". Ему позволили делать все что заблагорассудится. Поезда поставили на прикол; платформы очистили от всего лишнего; топки доверху наполнили углем, чтобы они выпускали столько дыма, сколько пожелает господин Моне. На вокзале Моне вел себя, как диктатор, работая в атмосфере благоговейного уважения. Вокзал он покидал с полудюжиной картин, и весь персонал, с директором компании во главе, провожал его с поклонами.
Впечатленные его величественными манерами, сотрудники Западной железной дороги и вообразить не могли, что имеют дело с отщепенцем от искусства, маргиналом, которого в официальном Салоне на порог не пускают. Ренуар завершает свой рассказ изумленным восклицанием: "Я бы не отважился устроиться с мольбертом даже у окна соседней бакалейной лавки!"
АНРИ РУССО
21 МАЯ 1844 — 2 СЕНТЯБРЯ 1910
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: БЛИЗНЕЦЫ
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ
ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: "СПЯЩАЯ ЦЫГАНКА" (1897)
СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ХОЛСТ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: НАИВНОЕ ИСКУССТВО
КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: МУЗЕЙ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА, НЬЮ-ЙОРК
КРАСНОЕ СЛОВЦО: "МНЕ НАДО НАУЧИТЬСЯ РИСОВАТЬ".
Далеко-далеко от Школы изящных искусств, где обучали "официальному" французскому искусству, далеко от кафе, где авангард бунтовал против отживших традиций, трудился над своими картинами Анри Руссо. Его парижская квартира находилась все равно что на другом конце света, так далек он был от актуальной художественной мысли. Поль Гоген, проживавший в изоляции на острове Таити, был более в курсе происходящего, чем Руссо.