Тайник
Шрифт:
Однако с Маргарет это было практически невозможно.
— Через час ты запоешь новую песню о его невиновности.
Или:
— Я вам покажу, что значит честь и правда.
Пока они ждали, эти и подобные им ремарки сыпались из нее с интервалами в несколько минут. Рут не знала, чего они ждут, потому что после первого звонка в полицию невестка сообщила ей лишь одно:
— Они уже занимаются его делом.
Время тянулось, и Маргарет все сильнее впадала в ажитацию. Она почти убедила себя в необходимости позвонить в полицию еще раз и потребовать от властей немедленных
— Взяли!
Маргарет бросилась к дверям. Рут, с трудом поднявшись с кресла, заковыляла за ней, изо всех сил стараясь не отстать. Ее невестка выскочила на улицу, где констебль в форме открывал заднюю дверь автомобиля. Маргарет отпихнула его и встала между ним и пассажиром. Когда из дома вышла Рут, Маргарет уже грубо выволакивала Пола Филдера из машины за воротник.
— Думал, тебе удастся сбежать, да? — спрашивала она.
— Послушайте, мадам, — вмешался констебль.
— Дай сюда рюкзак, воришка ты этакий!
Пол извивался в ее руках и прижимал рюкзак к груди. Он пинал ее лодыжки.
— Он снова убегает! — закричала она и тут же потребовала от полицейского: — Да сделайте же что-нибудь, черт вас возьми. Отнимите у него рюкзак. Оно у него там.
Второй констебль, сидевший за рулем, обернулся к ней.
— Вы препятствуете…
— Если бы хоть один из вас делал свою работу как полагается, я бы не препятствовала, черт побери!
— Отойдите, мадам, — сказал первый констебль.
Рут заметила:
— Маргарет, ты его только пугаешь. Пол, милый, зайди, пожалуйста, в дом. Констебль, проводите его, пожалуйста.
Маргарет с неохотой выпустила мальчика, и Пол бросился к Рут. Его руки были протянуты к ней, намерения ясны. Она, и только она, получит рюкзак.
Взяв рюкзак в одну руку, другую продев Полу под локоть, Рут повела его и констеблей в дом. Она постаралась, чтобы все выглядело как можно более дружески. Мальчика трясло как в лихорадке, и ей хотелось сказать ему, что бояться нечего. Сама мысль о том, что он мог украсть из Ле-Репозуара хотя бы одну вещь, была просто смехотворна.
Она жалела о том, что мальчика так напугали, и знала, что присутствие Маргарет только усугубит его испуг. Рут поняла, что зря позволила Маргарет позвонить в полицию. Но что ей оставалось делать? Запереть невестку на чердаке или перерезать телефонные провода?
Сделанного не воротишь, но надо было постараться, чтобы Маргарет не присутствовала при разговоре, который и без того обещал быть тяжелым. Поэтому, едва они вошли в холл, Рут сказала:
— Сюда, пожалуйста. Пол, констебли, вы не могли бы пройти пока в утреннюю комнату? Она вон там, сразу за той лестницей у камина.
Увидев, что Пол не спускает глаз с рюкзака, она похлопала по нему и ласково добавила:
— Сейчас я его принесу. Иди с ними, дорогой. Они тебе ничего не сделают.
Когда констебли с Полом вошли в утреннюю комнату и закрыли за собой дверь, Маргарет обратилась к невестке.
— До сих пор я не мешала тебе делать то, что ты считала нужным. Теперь ты не мешай мне.
Но Маргарет не была дурой. Она сразу смекнула,
откуда дует ветер, грозящий разрушить ее планы возвращения денег сыну путем уличения в краже мальчишки, который их у него отнял. Она потребовала:— Открой рюкзак и сама убедишься.
— Я сделаю это в присутствии полиции, — ответила Рут. — Если он что-нибудь взял…
— То ты всегда найдешь ему оправдание, — сказала Маргарет с горечью. — Еще бы. Ты же всем находишь оправдание. Это твой стиль жизни, Рут.
— Мы поговорим позже. Если есть о чем.
— Ты не запретишь мне войти туда. Ты не имеешь права.
— Верно. Зато полиция имеет. И запретит.
Маргарет высокомерно выпрямила спину. Рут видела, что она поняла свое поражение, но мечется в поисках последнего слова, которое выразило бы все страдания, причиненные ей презренными Бруарами как ныне, так и прежде. Но, так ничего и не найдя, она резко повернулась и вышла. Рут подождала, пока ее шаги затихнут на лестнице.
Войдя в утреннюю комнату, где ее дожидались два констебля и Пол Филдер, она нежно улыбнулась мальчику.
— Садись, дорогой. Пожалуйста, — обратилась она к полицейским и указала на диван и два кресла.
Пол выбрал диван, и она опустилась с ним рядом. Похлопала его по руке и шепнула:
— Мне ужасно жаль, что так получилось. Просто она сильно переживает.
— Послушайте. Этого парня обвиняют в воровстве…
Рут подняла руку, чтобы констебль замолчал.
— Уверена, что это не более чем плод воспаленного воображения моей невестки. У нас ничего не пропало, по крайней мере, я ничего не заметила. А этого мальчика я пустила бы в любое помещение этого дома в любое время дня и ночи. Какие бы ценности там ни находились.
В подтверждение своих слов она вернула мальчику рюкзак, даже не открыв его, и добавила:
— Единственное, о чем я сожалею, так это о неудобствах, которые были причинены всем. Маргарет тяжело переживает кончину моего брата. И ведет себя сейчас не вполне разумно.
Она думала, что на этом все и закончится, но ошиблась. Пол подтолкнул к ней рюкзак.
— В чем дело, Пол, я не понимаю?
Тогда он расстегнул его и вынул какой-то цилиндрический предмет, что-то свернутое в трубочку. Озадаченная Рут перевела взгляд на мальчика. Оба констебля поднялись на ноги. Пол буквально всунул предмет ей в руки, но, увидев, что она не знает, как с ним поступить, снова забрал его. Развернув трубку, которая превратилась в лист бумаги, он расстелил его на ее коленях.
Она взглянула на бумагу и воскликнула:
— О боже мой!
И вдруг все поняла.
Ее взор затуманился, и она тут же простила брату все: тайны, которые он хранил от нее, ложь, которую он ей говорил. Его манипуляции людьми. Его потребность доказывать свое мужество. Его страсть соблазнять. Она снова превратилась в маленькую девочку, и старший брат сжимал ей руку. «Не бойся, — говорил он ей тогда. — Никогда не бойся. Мы вернемся домой».
Один из констеблей что-то объяснял, но Рут едва различала его голос. С трудом сдержав поток нахлынувших на нее воспоминаний, она умудрилась произнести: