Тайное чудо для магната. Вернуть любовь

Мы только успеваем отойти на шаг. Как опасный зверь таки подтверждает, что с ним надо быть осторожным.

Фил оказывается не только расцарапанным, но и облитым водой с ног до головы.

— Операция прошла успешно.

Проходит полчаса, как Фил наконец закутывает маленькое чистое чудовище в полотенце.

Теперь разбойник дрожит, а из полотенца выглядывают только огромные глаза.

— Ох, — снова повторяет Марточка, глядя на щеку Фила. — Очень болит? Фиил, так нельзя!

Поучительно смотрит на котенка, который совсем сжался в полотенце.

— Нельзя обижать тех. Кто тебя любит.

— Нельзя, — подтверждаю, выразительно глядя на Фила большого.

— Что ж, Марточка. Пойдем лечить Фила? Да?

— Пойдем, — кивает малышка, но все еще смотрит на него пристально и с недоверием.

Фил пытается возражать, но сдается под настойчивым напором Марточки.

Она так заботливо и внимательно смотрит ему в глаза, что другого не остается.

Махнув рукой, просто усаживается на стул, позволяя нам проводить нехитрые манипуляции.

Мужественно терпит, когда дочка буквально заливает его перекисью водорода и заклеивает пластырем почти половину лица.

Марточка сосредоточенно пыхтит. Даже губки надула и высунула край язычка, что показывает у нее крайнюю степень сосредоточенности и старательности.

А Фил…

Он не отрывает от нее глаз.

Смотрит с таким обожанием. Восхищением… С такой невыносимой любовью!

— Спасибо.

Он прижимает ее крошечную ручку к своей залатанной щеке.

Я бы рассмеялась, потому что Фил выглядит сейчас и правда смешно.

Пластырь малышка наклеила на славу. В несколько слоев и так, что чуть не залепила Филу глаза.

Но этот его взгляд…

Время замирает.

Малышка тоже смотрит на Фила так пронзительно, как будто чувствует его. Будто проникает в самую суть.

— Рррраниться нельзя, — вздыхает мое солнышко, покачивая головой и все так же заботливо глядя на Фила. — Но это не все. Надо, чтоб мама поцеловала. Тогда плойдет. Она всегда так делает.

Фил поворачивается ко мне.

Прожигает горящими глазами.

— Лечение не закончено, — с усмешкой окидывает меня таким взглядом, что я ощущаю себя совсем голой. — Завершишь?

— Это только для тебя, Марточка, — я с трудом отвожу взгляд от Фила. — Только тебя я могу так вылечить. На других не сработает.

— Это потому, что он чудовище?

Марточка наивно и очень серьезно распахивает глазки, снова осматривая Фила.

А вот он сжимает челюсти.

Глаза в тот же момент начинают полыхать.

— Нет, Марточка, — я вздыхаю, натянуто улыбаясь. — Просто это действует только когда мама целует тебя. Тут дело не в поцелуе. А в том, как сильно я тебя люблю. Поэтому и действует. И Фил не чудовище, — добавляю.

Пусть он и ведет себя, как самый настоящий монстр, но…

Я не стану настраивать против него малышку, чтобы он там себе не думал!

— Разве я похож на страшного монстра? На дракона?

Фил усмехается, притягивая к себе малышку.

Но сквозь эту улыбку отчетливо проскальзывает боль.

Нет. Марточка не должна думать, что он плохой. Не должна его бояться. Она ведь его полюбила уже давно!

Я не могу так поступить. С ними обоими. У меня сердце от счастья сжималось, когда я на них смотрела! Просто не могу!

— Тогда я тебя поцелую. Я же волшебница!

Кивает Марточка, вдруг с восторгом найдя решение.

— И ты станешь хорррошим!

Она зажмуривает глаза и звонко чмокает Фила в пластырь.

А он замирает.

До хруста сжимает кулак.

Я вижу, как все его тело под рубашкой напрягается до невозможности.

— Я пойду к маленькому Филу, — малышка сползает со стула. Аккуратно и осторожно.

— Ему там грррустно же без меня!

И вихрем уносится к своему истерзанному купанием и приключениям котенку.

— Сколько же я пропустил, — с горечью произносит Фил, так и не отводя взгляда от стула, на котором она сидела. Прижимая руку к тому месту, куда малышка его поцеловала.

— Все! Все пропустил, Ольга, черт возьми! Ее первые слова! Первые улыбки! Какого черта ты так со мной! Зачем? За что? Хочешь почувствовать, как это? Не видеть свою дочь и не знать, как она растет?

Мы скрещиваемся взглядами.

Фил просто пронзает меня. Но и я отступать не намерена!

— Ты сам сделал свой выбор. Тогда, — жестко выплевываю ему в лицо. — Разве это было мое решение уйти? А ты даже не соизволил меня выслушать!

— Ольга.

Он с силой впивается пальцами в стол.

Ноздри раздуваются, полыхая огнем.

— Ты предала меня! Ты спала с Рувье! В моем клубе! И не отрицай!

Резко поднимает вверх руку, заставляя меня молчать.

— Я видел все. Камеры показали, как ты входила и выходила в клуб. И намного больше! Я видел, чем вы занимались с ним в ВИП-кабинке! Без, мать твою, одежды! Со мной ты никогда не была такой горячей, правда? Настоящей шлюхой! Черт, да я бы даже без кастинга принял бы тебя в свой клуб на работу, ведь ты обслуживала его намного лучше моих умелых девиц!

— Это бред! Я никогда…

— Не нужно. Не нужно этого вранья, Ольга, — он прикрывает глаза, втягивая воздух.

Каждое слово бьет по нерву. Но он говорит с такой горечью!

— Сколько его было, этого вранья, а, Оль? Даже сейчас ты до последнего отпиралась. Даже теперь врала, что Марточка не моя! Как я могу тебе верить? Хоть одному твоему слову?

— Фил!

— Ты не просто мне изменяла за моей спиной. Ты слила Рувье всю информацию. Только у тебя был доступ к моим файлам. Потому что я… Я доверял тебе, черт возьми! Доверял и…

Он осекается на последнем слове.

Оно так и остается непроизнесенным.

Что он хотел сказать? Любил?

Когда любят, так не поступают!

— Я ничего этого не делала, Фил, — отзываюсь ледяным голосом. — И если бы я и правда была бы для тебя большим, чем мимолетное развлечение, ты бы дал мне шанс! Ты бы хотя бы меня выслушал! Ведь тогда… В тот день… Я хотела тебе сказать о том, что беременна! Я летела к тебе со всех ног, как только узнала!

— Довольно, Ольга, — Фил морщится, как от боли. — Довольно твоего вранья! Пока ты будешь рядом с Мартой. Она слишком сильно к тебе привязана. А дальше… Дальше я решу.