Тайное место

Мерзкий голосок. Манерный, тоненький такой, в любой момент готовый перейти в визг. И эти интонации, как у плохого актера, изображающего американский акцент.

– Почему ты так решила? Хочешь рассказать что-нибудь о Крисе Харпере?

Орла чуть не подпрыгнула на стуле.

– Я? Нет! Совсем нет.

– Потому что если тебе есть что рассказать, то сейчас самое время. Ты ведь понимаешь, да?

– Да-а-а. Ой, да. Если бы я что-то знала, я бы обязательно рассказала. Но я не знаю. Богом клянусь.

Нервная усмешка, непроизвольная, смесь надежды и страха.

Входишь со свидетелем в тесный контакт, угадываешь его желания. Потом раздаешь желаемое щедрыми горстями. Я в этом мастер.

Орла хотела нравиться людям. Хотела, чтобы на нее обращали внимание. Чтобы любили.

Глупо звучит, понимаю, да так оно и есть. Но меня как будто обманули. Подманили, а потом вышвырнули, выплюнули, даже гаже – выблевали. От этого места я ожидал чего-то значительного, а как же иначе – под высокими сводами, в облаках золотистого света, благоухающего гиацинтами. Я ждал чего-то особенного, необыкновенного. Невиданного прежде загадочного мерцания тайны.

А тут обычная девчонка, такая же, как сотни других, рядом с которыми я вырос и от которых держался подальше, точно такая же дешевка, только акцент фальшивый да на зубы потрачены сумасшедшие деньги. Ничего особенного. Абсолютно ничего.

На Конвей оборачиваться не хотелось. Не мог избавиться от ощущения, что она прекрасно слышит, что творится в моей голове, и смеется надо мной. Не по-доброму смеется.

Широкая добрая извиняющаяся улыбка, от меня – Орле.

– Не волнуйся так. Просто я надеялся – а вдруг. Ну, просто наугад спросил, понимаешь?

И держал улыбку, пока девочка не улыбнулась в ответ: “Ага” – благодарно, искренне благодарно. Кто-то, вернее всего Джоанна, постоянно срывал на Орле свое дурное настроение.

– У нас есть несколько вопросов – обычное дело, ничего особенного. Можешь ответить? Поможешь мне?

– Да, конечно.

Орла улыбалась. Конвей пересела на стол. Словно ненароком достала свой блокнот.

– Ты умница, – доброжелательно продолжал я. – Давай поговорим о вчерашнем вечере. Первый учебный период, ты была здесь, в мастерской?

Испуганный взгляд на Хулихен:

– У нас было разрешение.

Единственное, что ее тревожило, – претензии со стороны администрации.

– Да, знаю, – успокоил я. – Расскажи, как вы получили разрешение.

– Обратились к мисс Арнольд. Она кастелянша.

– Кто с ней разговаривал? И когда?

Пустой взгляд.

– Это не я.

– А чья была идея заниматься здесь вечером?

Еще более тупой взгляд.

– Тоже не моя.

Охотно верю. Убежден, что Орла вообще редко подает какие-либо идеи.

– Ничего страшного. – Я улыбнулся еще радостнее. – Расскажи мне, как все было. Одна из вас взяла у мисс Арнольд ключи от двери в коридоре…

– Это я. Прямо перед началом вечерних занятий. А потом мы пошли наверх. Я, и Джоанна, и Джемма, и Элисон.

– А потом?

– Мы просто работали над своим проектом. Есть общая тема – искусство и что-то еще. У нас, например, искусство и компьютерные технологии. Вон, – ткнула она пальцем в угол.

Пяти футов в высоту, портрет женщины – кто-то из прерафаэлитов, я видел эту картину раньше, но сейчас не узнал. Готова наполовину, изображение слеплено из квадратиков глянцевой цветной бумаги; вторая половина – расчерченная сетка, в каждой клеточке мелкими цифрами код, какой цвет следует налепить. В итоге красотка с загадочным взглядом превратилась в косоглазую истеричку – жуткое зрелище.

– Ну, это, типа, должно демонстрировать, – пояснила Орла, – что из-за интернета и всякого такого люди воспринимают себя иначе. Ну, как-то так, точно не знаю, это была не моя идея. Мы на компьютере разделили картину на клеточки, а теперь вырезаем квадратики из журнальных страниц, чтобы наклеить, как мозаику. Времени уйма уходит, поэтому приходится доделывать по вечерам. А потом, когда наше время вышло, мы вернулись к себе, в пансион, а ключи отдали мисс Арнольд.

– А кто-нибудь выходил из мастерской, пока вы тут работали?

Орла попыталась вспомнить, от напряжения приоткрыв рот.

– Я в туалет выходила, – наконец произнесла она. – И Джоанна. А Джемма выходила в коридор, потому что звонила кому-то и хотела поговорить без свидетелей. – Сдавленное хихиканье. Понятно, парень. – И Элисон выходила звонить, только маме.

То есть каждая.

– Именно в таком порядке?

Тупой взгляд.

– Чего?

Господи Иисусе.

– Ты помнишь, кто выходил первым?

Мучительные размышления, работа мысли, открытый рот.

– Кажется, Джемма? А потом я, а потом Элисон, и после Джоанна – наверное, не помню точно.

Конвей заерзала. Я тут же умолк, но она ничего не сказала, просто вытащила фото записки из кармана и протянула мне. Уселась на стол, ноги поставила на стул и опять раскрыла блокнот.

Я вертел в пальцах фотографию.

– По пути сюда ты прошла мимо Тайного Места. И когда ходила в туалет, тоже проходила там. И еще раз, когда вы уже направлялись обратно в пансион. Верно?

– Да. – Орла кивнула. На фото не глядела. Не видела никакой связи с вопросом.

– Ты останавливалась посмотреть, что там?

– Ну да. Когда шла обратно из туалета. Проверить, не появилось ли чего новенького. Но я ничего не трогала.

– И как? Появилось новенькое?

– He-а. Ничего.

Лабрадор и пластика груди, если верить учительнице физкультуры. Если Орла их не заметила, точно так же она могла не заметить и еще одной записки.

– А ты сама когда-нибудь прикрепляла записки на этой доске?

Орла жеманно состроила глазки:

– Может быть.

Я понимающе улыбнулся.

– Знаю, это личное дело. И не спрашиваю о подробностях. Просто скажи: когда в последний раз?

– Примерно месяц назад.

– То есть это не твоя?

И сунул фото прямо ей в руки, прежде чем она сообразила, что это такое.

Только бы не она.

Мне необходимо, чтобы Конвей увидела, на что я способен. Пять минут беседы и простой ответ не дадут ничего – разве что меня подвезут обратно в Нераскрытые, а не заставят тащиться на автобусе. Мне нужен поединок.