Тайное общество по борьбе с ненормальностью. Том 7

Голуба коротко хихикнула и тут же впала в глубокую задумчивость. Клим не стал её тормошить, полагая, что она собирается с мыслями. Он прекрасно знал, каково это подобрать правильные слова, особенно если планируешь доставать из закромов чужой секрет. Главное, не забыть с него пыль стряхнуть!

Пока Голуба думала, чайник закипел, наполняя кухню пронзительным не то свистом, не то гулом, больно ударявшим по ушам и похожим на звук прибывающего к платформе старинного поезда. Он был довольно громким, казалось, будто его можно услышать за несколько километров от источника. Сбросив оцепенение, синевласка вскочила и выключила чайник, и на кухне вскоре вновь стало тихо. Девушка полезла в навесной шкафчик, откуда достала две белоснежные чашки, в которые незамедлительно налила заварку и насыпала по паре ложек сахара. Через пару минут обе чашки оказались на столе, от них поднимался белый пар, похожий на туман в миниатюре, а затем к ним присоединилась большая хрустальная миска, наполненная всевозможными вкусностями.

– Папа всегда говорит, чтобы я не налегала на сладкое, – произнесла Голуба, отправив в рот шоколадную конфету. – Считает, что для спортсменов сладости должны быть деликатесом, а не входить каждодневный рацион.

– В некотором роде он прав, – сказал Клим.

– Но ведь сладенькое успокаивает, а я перед важными соревнованиями всегда сильно нервничаю и думаю, что ударю в грязь лицом.

– Нервничаешь? Мне казалось, ты само спокойствие и уверенность в собственных силах.

– Ничего подобного! Просто я стараюсь сохранять невозмутимость, дабы соперники не смекнули, что я вся на нервах.

Клима такое откровение слегка удивило, а в некоторой степени даже позабавило. Он, конечно, знал, что Голуба серьёзно относится к соревнованиям, в которых участвует, но не предполагал, что при этом искренне переживает за возможный провал. Хотя ей ли беспокоиться о проигрышах с её-то физическими данными, к тому же увеличенными силой Титанов! Разве это не считается своеобразным допингом?

– В общем, скажу так, – пробормотала Голуба. – Над Велеокой довлеет жуткое проклятие, и мы не знаем, как от него избавиться.

– Ты сейчас серьёзно? – опешив, спросил Клим.

– Мы участники «Тайного общества по борьбе с ненормальностью». Проклятия – это не что-то там нереальное и невозможное. Думаю, ты и сам это отлично понимаешь.

Клим не мог не согласиться. До апреля он, как и подавляющее большинство простых обывателей, полагал, что всякая потусторонняя нечисть и сверхъестественные явления – это просто плоды больного воображения других людей. Эти плоды принимали разные формы: от картин и книг до фильмов и тому подобного. И уж если Голуба завела разговор о проклятии, то не ради красного словца или нагнетания атмосферы.

– И кто Велеоку проклял? – задал Клим самый очевидный вопрос. С самым неочевидным ответом!

– Я не знаю, – пожала плечами Голуба, потянувшись к вазочке и выхватив из неё целую охапку конфет. – Если бы знала, давно бы этому упырю переломала все кости!

– Но выяснить ты ведь пробовала?

– Разумеется! На пару с Велеокой, которая проклятием тяготится. Однако ничего толком разузнать не удалось. Да и как узнать, если в нашей обители все без исключения книги – бесполезная макулатура, а в Чёрной книге тоже нет никаких сведений.

– Всё равно я до сих пор не понимаю, как проклятие связано с влюблённостью. Поясни-ка, пожалуйста.

На некоторое время Голубу вновь охватила задумчивость. Девушка неторопливо попивала чай, поглощая одну за другой шоколадные конфеты и напрочь игнорируя остальные кондитерские изделия. Фантики и шелестящая фольга образовали уже приличную горку, по высоте могущую посостязаться с Эверестом. Какое дивное преувеличение! Клим подумал, что такое количество сладостей спортсменке пойдёт только во вред. Ей надо употреблять здоровую и полезную пищу, в чьё число входит всякая зелень и йогурты. Вслух, разумеется, он этого не сказал, не желая прослыть юным стариком, который всех подряд поучает жизни. Подобных советчиков и так переизбыток в этом мире.

– Потому что оно активируется в эти моменты, – прервала долгое молчание Голуба. – Вернее, сразу после. Проклятие вступает в силу сразу после того, как очередной чёртов ухажёр бросает Велеоку ради новой вертихвостки! Начинается сущий ад!

– Что хоть происходит? – допытывал Клим. Синевласка ходила вокруг да около, не добираясь до сути.

– Ты ведь понимаешь всю ту опустошённость, что чувствует человек, когда его бросают?

– Честно? Такого со мной ещё не случалось.

– Тебе везёт. А с Велеокой уже случалось дважды, и третьего раза я не допущу!

– И всё же, что с ней происходит помимо упомянутой опустошённости?

– Превращение.

Одно слово, которое отчего-то заставило Клима вздрогнуть. Задать наводящий вопрос он не успел, потому что Голуба зловещим тоном произнесла:

– Можешь представить себе трёхэтажный дом?

– Конечно, – сказал Клим. – Он как пятиэтажный, только ниже. Слишком банально, чтобы быть остротой.

– Понимаешь, какая у него высота?

– Где-то порядка девяти-десяти метров. Но к чему ты клонишь?

– А теперь представь десятиметровую Велеоку.

Пусть Клим и не обладал безудержной фантазией, но перед его глазами возникла поистине живописная картина, в которой увеличившаяся в несколько раз Велеока шагала по городу, врезаясь в здания из-за раздавшихся габаритов и пугая людей, в ужасе разбегавшихся в разные стороны. Напоминало сцену из одного фантастического фильма, только на смену гигантской горилле пришла девушка-подросток.

– Погоди, это ещё не всё, – сказала Голуба, словно сама увидела то, что в настоящий момент представлял Клим.

– Дальше будет хуже? – поинтересовался парень, отлично понимая, что хуже действительно будет.

– Причём намного, – кивнула Голуба. – После эмоционального стресса, который Велеока испытывает из-за разрыва отношений, она становится сама не своя и почти полностью теряет связь с реальностью.

– Это называется депрессия, – подсказал Клим.

– Наверное, – не стала спорить Голуба. – Она-то и высвобождает проклятие, которое завладевает телом и разумом Велеоки.

– Постой-ка, то есть проклятие делает из Велеоки великана?

– Великана-монстра, если быть точным.

– Вряд ли десятиметровая Велеока выглядит страшнее полутораметровой.

– Здесь мы и подобрались к самому главному. Но сперва будет драматичная пауза, не так ли?

Прежде чем закончить рассказ, Голуба быстро допила чай, помыла чашку и поставила её на сушилку для посуды. Затем ту же самую процедуру повторила с чашкой Клима, которому на правах гостя позволили не заниматься грязной работой. Вновь усевшись на табурет, Голуба взяла очередную шоколадную конфету и стала её медленно разворачивать. Про драматичную паузу я верно подметил.