Тайное увлечение (Пленительные мечты)

Рейвен решила не рисковать:

– Рой, это я. Делай, что они говорят, но не рискуй своей жизнью.

– Открывай, слышишь, или мы спихнем этих аппетитных леди на землю и научим их тому, для чего их создал Бог.

Наступила долгая пауза, потом стало слышно, как в замке поворачивается ключ. Главарь не стал ждать, пока дверь откроется, пнул ее ногой и, стреляя, ворвался в вагон.

Рейвен услышала вопль Роя, потом наступила тишина. За се спиной тихо всхлипывала Сейди. Она надеялась, что они оставят Роя в живых, но бандиты, видимо, не останавливались ни перед чем.

Но где же Тед? Он ведь знал, что поезд остановили. Почему он не собрал поездную бригаду и не защитил пассажиров? Хотя вряд ли у них было оружие. А может, это Тед все спланировал, а сам где-нибудь спрятался? Узнать это сейчас было нельзя, да и значения, в общем-то, не имело. Ей придется иметь дело с грабителями прямо сейчас. Тед, вероятно, подойдет позже.

Вскоре бандиты вернулись с четырьмя туго набитыми сумками.

– Ладно, мы получили то, за чем пришли. Пора уходить отсюда. – Главарь посмотрел на Рейвен и Сейди. – А что, ребята, у вас были когда-нибудь девушки Харви? Мне они нравятся. А вам?

Бандиты загоготали.

– Тогда повеселимся, когда уйдем в горы, С такими заложницами, как эти девчонки, никто к нам не сунется.

Бандиты подняли Сейди на руки и спустились по ступенькам на землю. Главарь потащил за собой отбивавшуюся изо всех сил Рейвен. Стоя на рельсах, бандиты сделали несколько выстрелов в воздух, чтобы запугать пассажиров, а затем отступили в сторону гор и скрылись в густом кустарнике.

Было уже почти совсем темно, и Рейвен ничего не видела. Она едва держалась на ногах, а тугой корсет мешал ей дышать. Черные чулки цеплялись за кусты, и она подвернула ногу, когда один каблук попал в яму, и она споткнулась.

Ругаясь, главарь рывком поднял ее и толкнул вперед. Она стукнулась о дерево, оцарапав ладони и разорвав платье. Не успела она опомниться, как бандит уже снова пихнул ее в спину.

Сейди шла впереди. Ее также, как Рейвен, пинками гнали вперед. До Рейвен доносились ее всхлипывания, и она была вне себя от ярости, что не может помочь ни подруге, ни себе.

Лошади бандитов были привязаны в укромном месте. Грабители быстро вскочили в седла. Сейди оказалась на коленях у одного из бандитов, а главарь посадил впереди себя Рейвен.

Очень скоро они были уже далеко от поезда. Когда главарь сажал Рейвен на лошадь, он задрал ей юбку и жесткое кожаное седло натирало ей ноги. Зловоние, исходившее от бандита, заставляло Рейвен задерживать дыхание. К тому же ей приходилось все время отбиваться от его рук, похотливо шаривших по ее телу.

– Я пока терплю, женщина, – пробормотал он ей на ухо, – но ночью мы все отпразднуем. Я, ты, твоя подружка и мои друзья. Вечеринка будет что надо: море выпивки, песни и женщины.

– Вы очень об этом пожалеете, – твердо заявила Рейвен.

– Единственное, о чем я жалею, что не добрался до какой-нибудь девушки Харви раньше, но они держат их под замком, оберегают больше, чем золото в банке.

– Напрасно вы нас похитили.

– Не зли меня, женщина. Мне нужно твое тело, а не острый язычок. Попридержи его, не то я его отрежу.

– Вам следует бросить нас, пока у вас есть шанс. Мы можем сами добраться до Монтесумы. Никто не знает, кто вы, а мы ничего никому не расскажем.

– Ты думаешь, что если работаешь у Харви, то очень умная? Так у меня есть для тебя новость. Мои люди и я делаем в этих краях все, что захотим. Будешь паинькой, и мы просто с тобой позабавимся. А если станешь сопротивляться, мы немного укоротим твою жизнь.

– Прошу вас, отпустите нас. Вам же будет легче, если вы…

– Да ты, оказывается, не такая уж и умная. Легче, говоришь? Мы только что убили троих. Круче ничего не бывает. Взять двух девиц все равно, что взять еще две сумки золота. Одним преступлением больше, одним меньше – какая разница.

– Есть разница, и большая. Владельцы дороги не успокоятся, пока не поймают вас и не накажут. Другого выхода у них нет. Никто больше не станет ездить этим поездом, если грабители начнут захватывать заложников.

– Я начинаю уставать от твоей болтовни, женщина. Я уже сказал: будешь мила со мной – останешься жить. А иначе ты больше никому не пригодишься. И перестань отталкивать мою руку. Мне нравится тебя трогать: ты такая мякенькая… и кругленькая.

Рейвен задержала дыхание и позволила бандиту какое-то время гладить ей грудь, но потом не вытерпела и ударила его по руке.

– Любишь побороться? – засмеялся он. – Что ж, мне нравятся женщины, которые царапаются.

– Я не желаю, чтобы ты трогал меня.

Он зарылся ей носом в шею, а потом больно укусил. Она хотела вывернуться, и чуть было не упала, но он удержал ее.

– Перестань играть со мной, женщина, или мы никогда не доедем до лагеря. А нам обязательно надо туда добраться.

– Отпустите нас, пожалуйста.

– Нет. А теперь заткнись. И никаких игр.

Рейвен, наконец, смирилась с тем, что он не собирается их отпускать. Ситуация была очень сложной, но она не сдастся. Должен же быть какой-то способ освободиться от этих подонков.

Было уже темно. Бандиты молчали, сосредоточив внимание на горной тропе. Спустя какое-то время они стали пересаживать женщин с одной лошади на другую, оберегая животных: путь, видимо, предстоял неблизкий. С каждой пересадкой Рейвен и Сейди приходилось бороться с новой парой похотливых рук и выслушивать непристойности, которые бандиты шептали им на ухо.

На рассвете, когда из-за гор уже появилось солнце, они свернули в глубокий каньон и, проехав еще несколько миль, оказались, как показалось Рейвен, перед сплошной отвесной скалой. Присмотревшись, она заметила в скале узкий проход, который и привел их к сухому руслу реки.

Здесь был лагерь бандитов, и Рейвен поняла, что это место почти невозможно найти, а из-за темноты и извилистой тропы она не могла запомнить дороги. Неудивительно, что грабители чувствовали себя в безопасности. Никто не сможет найти их здесь, а ей с Сейди отсюда не выбраться. Но надо либо выбираться, либо умереть.

Пока бандиты снимали с лошадей тяжелые сумки, из углублений в скале к костру подошли еще три человека. У одного была перевязана голова, у другого – рука, а третий был высокого роста. Очень высокого роста.