Тайное желание

– Мы подумаем, – сказал Черные Уши. – Я переговорю с моими людьми и дождусь веления свыше. Посмотрим, что скажет Высший Дух.

При упоминании о Высшем Духе в разговор вмешалась Виктория:

– Когда будете общаться с ним, спросите и обо мне. Может, он позволит рассказать об апачах, чтобы я могла написать о них в моих книгах.

Черные Уши кивнул:

– Я и мои люди поможем вам.

– О, это было бы замечательно!

– О чем вы говорите? – спросила Алисия.

– О летописи, – сказала Виктория. – Я хочу собрать легенды апачей и написать об истории этого народа.

– Очень интересная задумка, – поддержал ее Мигель.

– Если у нее здесь будет много работы, – улыбнулся Корд, – может быть, она навсегда останется на Западе.

– Это было бы замечательно, – сказала Алисия.

Они тронулись дальше. Подъехав к усадьбе, Алисия и Виктория спешились и вошли в дом. Черные Уши повел апачей к реке. Корд с Мигелем и ковбоями свернули за дом, к постройкам, чтобы посадить под замок команчей.

Алисия повела Викторию наверх, показать ей ее спальню. Это была большая, хорошо проветриваемая комната с видом на реку. Высокие потолки и толстые стены сохраняли прохладу внутри помещения. Легкий ветерок, проникавший в открытые окна, приносил запах травы и полевых цветов. Виктория в восхищении рассматривала сине-голубую гамму интерьера. Большую часть комнаты занимала огромная кровать с пологом. У стены стояли шкаф и трюмо.

– Надеюсь, тебе здесь будет удобно, – сказала Алисия, жестом обводя комнату.

– Я не сомневаюсь. Тем более после всего, что мы пережили.

Алисия улыбнулась и понимающе кивнула:

– Когда я услышала, что ты едешь, я сразу велела приготовить ванну. Она за ширмой.

– Ты прочитала мои мысли. – Виктория, смеясь, заглянула за ширму – действительно, там стояла ванна с горячей водой. – Это то, о чем я больше всего мечтала.

Алисия тоже засмеялась:

– Я по себе знаю. Потому и решила, что ты первым делом захочешь принять ванну.

– Спасибо. Ты меня просто осчастливила.

– О, Чепс, мне бы хотелось сделать для тебя гораздо больше! – Алисия стремительно подошла к Виктории, порывисто обняла ее и, прежде чем отпустить, с чувством прижала к себе. – Для меня ты сестра на веки вечные.

Виктория улыбнулась:

– Спасибо, но и ты помогла мне.

– Нет, только подумать, – не унималась Алисия, – выстрелить Красному Герцогу в глаз! Вот это смелость!

– Скорее страх, чем смелость. Я не рассказывала тебе, но ведь еще раньше я ошпарила его. Плеснула ему в лицо горячий кофе. Оттого у него все лицо в пятнах и шрамах.

– Да что ты!

– Правда. И с тех пор ужасно боялась, что он отомстит мне.

– Еще бы! – хмыкнула Алисия. – Он ведь прямо-таки влюблен в себя, а ты так подпортила его прекрасную физиономию. А потом еще и глаз прострелила. – Девушка вздрогнула. – Да, не дай Бог, он снова вздумает протянуть к тебе руки. Страшно даже представить…

– Мне тоже, но не будем думать о худшем. Может, он уже мертв или сидит где-нибудь у южной границы.

– Скажи, а ты не допускаешь, что он мог вернуться? – спросила Алисия. Темные глаза девушки расширились от страха.

– Нет. После того как я его ранила, он поскакал на юг.

– Ну тогда хорошо. Давай забудем о Красном Герцоге. Им займутся Мигель и Корд. Ты, должно быть, безумно устала. Понежься в горячей ванне, а я тем временем схожу за твоими сумками. Если тебе понадобится что-то еще из одежды, можешь взять у меня. – Алисия окинула взглядом сверху вниз себя, потом Викторию и тихо засмеялась. – Нет, к сожалению, ничего не выйдет. Видишь, ростом я в отличие от тебя не вышла. Да пожалуй, среди всей женской половины Винсентов нет таких высоких.

Виктория тоже засмеялась:

– Ничего страшного. Я уверена, у меня осталось что-нибудь из чистых вещей.

– Оставь эти заботы мне. Я прослежу, чтобы твою одежду привели в порядок. – Алисия снова обняла Викторию. – Я очень рада, Чепс, что ты здесь и ничто тебе не грозит. Но не буду тебе мешать. – Девушка направилась к дверям и, оглянувшись, сказала: – Не спеши. Купайся.

Едва Алисия закрыла дверь, Виктория присела на край кровати. Потом легла и вытянула руки вдоль туловища. Она вдруг ощутила такую усталость, что казалось, оставшейся энергии хватит только на то, чтобы не дать себе рассыпаться на кусочки. У нее даже не было уверенности, что она сможет встать и снова двигаться. Неужели и вправду все ужасы позади?

Виктория заставила себя подняться и стала раздеваться. Наконец она доплелась до ширмы, ступила в ванну и, решив, что температура в самый раз, погрузилась по плечи. Потом облегченно вздохнула и, откинув голову назад, прикрыла глаза.

Вскоре она задремала.

Спустя какое-то время она почувствовала себя отдохнувшей и взбодрившейся. Вода стала прохладнее, и пришлось поторопиться. Она вымыла голову и тело лавандовым мылом, сполоснулась и вытерлась мягким полотенцем. Возле ванны Алисия положила для нее бледно-розовый атласный халат. Виктория скользнула в него и улыбнулась: он был настолько короток, что ноги наполовину остались неприкрытыми.

На туалетном столике лежали гребень в серебряной оправе и щетка. Виктория подошла к окну и принялась расчесывать свои длинные волосы, спутавшиеся после мытья. Из окна открывался вид на речку. Недалеко от берега апачи разбивали лагерь и обихаживали лошадей.

Виктория села в небольшое кресло-качалку, продолжая под ветерком расчесывать и просушивать волосы. Вскоре со двора пахнуло чем-то вкусным. Она поняла, что это жарится мясо, и вдруг ощутила, как сильно проголодалась. Неудивительно, подумала она, вспомнив, что несколько дней толком не ела. Ничего, во время фиесты она наверстает упущенное, это уж точно. И можно не сомневаться, что Корд и апачи мечтают о том же.

Как же здесь тихо и спокойно, размышляла она. Действительно, в этом доме она чувствовала себя очень комфортно, хотя бешеный ритм Нью-Йорка был ей привычнее. Но как знать, может быть, писателю полезнее покой? Виктория улыбнулась. Вряд ли на данном этапе она могла именовать себя писателем. Ее перо даже не прикоснулось к бумаге с того дня, когда они с Кордом находились в Хуаресе, в том борделе.

Мексика… Казалось, это было так давно. Сколько событий произошло за это время, сколько надежд кануло в Лету. Но появились новые. Видно, так устроен мир, что все в нем постоянно меняется. Все, кроме одного. Корд был единственным исключением. Он неизменно присутствовал в ее сознании, во всех ее переживаниях. Он один приводил ее в ярость, доставлял сладостные муки, интриговал и подбадривал.

У нее заныло сердце. Не так давно она считала, что влечение к Корду – вещь преходящая, не связанная с серьезными чувствами. Мало-помалу ее представления менялись, покуда она не осознала, что ее привязанность к нему куда более глубокая. Может быть, стоит наконец признаться самой себе, что она любит его? Отважится ли она на такое признание? И не принесет ли оно ей душевные страдания? Или, может быть, наоборот – она познает безмерное счастье?

Только вряд ли. Душа ее, должно быть, уже вместила все, что могла, – все радости и горести от взлетов и падений. И ощущение умиротворенности, которое она сейчас испытывала, – это предвестник ужасного чувства одиночества, ожидающего ее после расставания с Кордом. А расстаться им придется, потому что он никогда не упоминал ни о своей любви к ней, ни об их будущей совместной жизни.