Тайны белых роз

– Здравствуйте, мисс, – как можно мягче произнес барон, проходя в комнату и устраиваясь в громоздком и безвкусном кресле напротив, удивительно, что такому вообще нашлось место в пусть и мрачном, но все же доме Адама. – Я барон Винсент Файнс, сыщик на службе Его Величества. Вы можете рассказать мне о том, когда и при каких обстоятельствах обнаружили тело?

Казалось, титул напугал девушку еще сильнее, и она сейчас окончательно замкнется, лишая надежды вытянуть из нее хоть слово. Однако та тихо всхлипнула, промокнув глаза белоснежным платочком, и снова посмотрела на сыщика:

– Конечно, милорд, – наконец выдохнула она и робко вздернула подбородок. – Мне нечего скрывать. Мистер Крейвен любил уединение, что уж тут поделать, но платил неплохие деньги за то, что мне каждое утро приходилось добираться через весь город. Я, как всегда, зашла с черного хода на кухню, чтобы приготовить завтрак. Часов в семь утра. В доме было тихо. Я подумала, мистер Крейвен работал всю ночь и теперь отсыпается, а может, курит у окна эти отвратительные вонючие сигареты, – девушка снова судорожно всхлипнула. Качнула головой, то ли осуждая музыканта за пагубное пристрастие, то ли сетуя на запах. – В таких случаях, я молча ставлю завтрак на столик у двери и удаляюсь, но сегодня…

Слезы с новой силой хлынули из глаз, и Винсент налил из пузатого хрустального графина воды, лично вложив стаканчик в холодную от волнения ладонь девушки, мягко накрыв ее пальчики своими.

– Вот, выпейте, – мягко посоветовал он.

Благодарно кивнув и сделав несколько глотков, та продолжила:

– Накануне, мистер Крейвен отлучался примерно на час, вернувшись в хорошем расположении духа, что в последнее время случалось с ним редко. Я еще подумала: наверное, он получил интересный заказ. Но мистер Крейвен не посвящал меня в свои дела, милорд, – быстро добавила она.

Впрочем, другого трудно было ожидать – прислуга, не лучший кандидат для того, чтобы изливать душу. Тем более прислуга со стороны, да и сам музыкант славился не только своим талантом, но и замкнутостью и мрачным характером. Это отпугивало окружение, являясь не только почвой для огромного количества слухов, но и причиной, по которой потомок древнего рода до сих пор оставался холост и, увы, бездетен.

Повисло недолгое молчание. Горничная мяла в пальцах домотканый платок, периодически вытирая им слезы, прежде чем выдохнуть, посмотрев на сыщика:

– Кто, Господи, мог сделать такое?

– Самый страшный из монстров, полагаю, – задумчиво произнес барон, прежде чем молча покинуть комнату и кинуть подоспевшему младшему помощнику инспектора. – Барретт, опросите соседей. Результаты опросов мне на стол не позже сегодняшнего вечера.

– Сделаю, ваша милость! – жарко воскликнул темноволосый девятнадцатилетний юнец, следуя за бароном к выходу. – Если смогу, принесу вам протокол результатов осмотра, вы же знаете, старший инспектор не особо вас жалует…

– Известный факт, – хмыкнул барон, останавливаясь под козырьком и закуривая сигарету, недовольно взглянув на затянутое свинцовыми тучами небо. Дождь лил вот уже неделю и, казалось, не собирался прекращаться в ближайшие пару месяцев. – И, Уильям, прошу, не кричите во всеуслышание о том, что помогаете мне в расследованиях. Хейлер выкинет вас из полиции, как только получит малейший повод.

Младший помощник инспектора вздохнул, не иначе ему уже попадало за неосторожное восхищение сыщиком или материалы дела, попавшие к тому в руки. Воровато бросив взгляд в холл, тихо спросил:

– Но почему он так к вам относится, милорд? Вы ведь лучший сыщик из тех, что есть в городе. Не только частных, но и полицейских…

– Человеческие взаимоотношения – сложная материя, Уильям, особенно, если густо замешаны на деньгах и власти… – задумчиво хмыкнул барон, беспардонно стряхивая пепел на гранитные плиты крыльца. Затем чуть улыбнулся собеседнику. – Главное, чтобы к вам Хейлер не относился предвзято.

Тот крепко задумался, но к ступеням уже подъехал экипаж, и Винсент поспешил покинуть дом отошедшего в мир иной музыканта. Забираясь в салон, распорядился доставить его в городской госпиталь.

Стоило откинуться на спинку сидения, как мысли унеслись обратно в мрачную, пропитанную благовониями и запахом воска спальню, где так же верно хранил свою тайну мертвец. Тайну, которую Винсент обязан раскрыть.

От воспоминаний вдруг начало подташнивать. А может, он просто не завтракал сегодня? Разум, не занятый работой, вновь в полной мере позволил Винсенту прочувствовать и усталость, и головную боль, только нарастающую от монотонного перестука колес по тонущей в лужах брусчатке и дождя о крышу экипажа. Хотелось вернуться домой, выпить крепкого горячего чая и не выбираться из постели ближайшие сорок часов. Однако извозчик упрямо вез господина на встречу с судебным медиком.

– А, барон. Я вас ждал, – не отрываясь от микроскопа, точно имел глаза на затылке, приветствовал визитера мужчина средних лет с холодными светло-русыми волосами до плеч, старомодно собранными в хвост на затылке. Тонкие черты лица и бледность, в сочетании с темными карими глазами, довершали причудливость облика.

В популярных ныне романах так описывали гениальных ученых, что на поверку оказывались злыми гениями. Или просто очаровательных злодеев, готовых на все ради своей цели… Словом, в воображении барышень зло, каким-то образом, оказывалось куда более привлекательным, чем добро. Быть может, оттого что герой готов был пожертвовать любимой ради всего мира, а злодей изничтожить ради нее весь мир? А может, дело было просто в общей притягательности тьмы, что таила в себе множество секретов, опутывая души своими щупальцами.

Барон покачал головой самому себе. Пожалуй, когда-то он провел слишком много времени в компании юной романтичной писательницы.

– Будете кофе с тостами? – спросил Миллер, наконец отрываясь от работы, чтобы пожать руку подошедшему барону.

В комнате с заспиртованными органами, соответствующего содержания изображениями и стойким запахом химических реагентов подобное предложение могло вызвать отторжение, но только не у тех, кто посещал лабораторию столь же регулярно, как и мужской клуб.

– Не откажусь, – устало отозвался молодой аристократ, скидывая плащ на спинку стула, прежде чем примоститься на краю стола, где были разложены документы. Заметив новую пробирку на стойке, аккуратно вынул, повертев в руке. – Кровь Адама?

Рупперт Миллер кивнул, разливая кофе. Вынув пробирку из чужих пальцев, заменил на чашку крепкого напитка, ревностно оберегая инвентарь. И как он только безошибочно узнавал, когда человека терзает похмелье?..

Винсент кашлянул, маскируя неловкость, и сделал щедрый глоток, склонив голову набок: