Тайны Безымянной батареи(Современный коллективный роман)

Их было двое: высокий и низенький, оба в коротких американских пальто и фетровых шляпах. Высокий нес в левой руке трэнк [2] коричневой кожи, внимательный глаз заметил бы серию цветных отельных наклеек, где особенно отчетливо читалась этикетка гостиницы «Ямото» — не однажды; а т. к. гостиница с этим названием имеется почти при каждой крупной станции корейских железных дорог, — то можно сделать вывод, что лицо, путешествовавшее с трэнком, когда-то медленно продвигалось по Корее…

2

От англ. trunk, дорожный сундук, чемодан.

На Вокзальном проспекте владивостокские путешественники зашли под ворота многоэтажного дома. В тесном дворе они продолжали шагать столь же уверенно, как и на улице: через узкий коридор между каменными флигелями они прошли к дверям японской фотографии и, отпахнув застекленную и занавешенную зеленой тафтой дверь, очутились в приемной фотографии. Там за столом сидел японец в синем керимоне и в роговых американских очках.

— Ибо-сан? — спросил высокий.

— Дозо, дозо [3] , — закланялся японец и, вежливый чрезвычайно, шумно втянул воздух.

3

Здесь: пожалуйста, входите (яп.).

Приехавшие прошли четырехаршинную приемную и одинаковую площадью лабораторию, где у стены были устроены низенькие нары для спанья. За лабораторией была комната без окон, в ней горело электричество, на письменном столе лампа в низком зеленом абажуре. А от стола обернулся человек, блеснули стекла его очков.

— Добрый день! — говорил по-французски высокий и поставил трэнк к стене. — Вот и мы. Как ваши дела?

Сидевший помолчал, наблюдая, как разоблачаются от своих пальто приехавшие.

— Да, с вами всегда будут отличные дела, — заговорил он низким голосом, но быстро и шепеляво, как истый парижанин.

— В чем дело? — воскликнул высокий.

— А в том, что вы стоите за последнюю неделю две тысячи четыреста франков, дорогие друзья. И что сделано вами?.. И вы, конечно, привезли голову?

— Да, привезли, — ответил высокий, вынимая трубку и резиновый кисет.

— А почему, спрашивается? — встал француз из-за стола, седоватые его волосы вздрагивали от волнения. — Вы не желаете исполнить директив? Может, вы не желаете служить у нас?

— Позвольте… — поднял руку высокий.

— Позвольте мне, — вскрикнул стариковски жидко француз. — Извольте дать мне исчерпывающий рапорт… Вот: что за девушку убили вы?

— Пустяки. Кельнерша из маленького ресторанчика…

— И зачем?

— Она знала про голову…

Продолжилось томительное молчание.

— Господин Глеб! — заговорил француз. — До сих пор мы были хорошего мнения о ваших способностях. Вы молодой офицер генерального штаба или жандарм, что ли… Но теперь я убеждаюсь, теперь я решительно вижу, что вы просто — несостоятельный человек.

— Минуточку, — поднял руку названный Глебом. — Благодарю вас за комплименты. Разумеется, вашему штабу виднее. Разумеется, ваш план с этой головой, эта голова Ми…

— Нет! помимо глупости, вы еще и трус! Вы русский заяц, которому только деньги.

— Стоп!.. Я уверен, что вы ошиблись, употребляя последние слова? — спросил высокий дрожащим голосом.

Собеседники смотрели внимательно друг на друга. Очевидно, они поняли прочтенные мысли, — электричество разом потухло, грохотная вспышка выстрела уронила в темноте где-то тело, а когда опять засветилось под зеленым абажуром, стало видно, что упал высокий Глеб, а у спутника его лицо бледно и взгляд тосклив.

— Вот, — сказал француз, преодолевая одышку астмы. — Вот как расправляются с нигилистами… Ну, а вы что скажете?

— Я в вашем распоряжении, полковник, — ответил уцелевший негромко.

— Ну, посмотрим. Поезжайте сейчас к Зеленому. Голову оставьте здесь. У вас есть на расходы?

— Да.

— Возьмите и у него, господин Андрей…

И, взяв бумажник у мертвого из пиджака, господин Андрей откланялся и, как побитый, выбрался из ночной комнаты. Он отказался от японского чая и вышел под открытое небо. Лицо его было в испарине.

На этом я окончу пока.

И припишу пару строк pro domo sua: в одной из глав нашего романа я был выведен как persona dramatis [4] . Эта дружеская популяризация имени Бориса Беты, возможно, что повлияла невыгодно на читательский интерес. Поэтому заверяю читателя:

1) Что я в романе не участвовал, а участвовал, так на паритетных условиях с Арсением Несмеловым. И еще:

2) Что хотя наш редактор С. П. Наумов назвал меня вчерашний день гением (сравнительно с поэтом Трофимом Тимшиным-Шоринским), я, памятуя слова одного чеховского диакона, что «на свете все приблизительно, относительно и сравнительно», — все же должен заявить, что я не гений и живу я на Седанке.

4

В личных интересах… действующее лицо (лат.).

Борис Бета

ГЛАВА VI

Пора пролить некоторый свет на происходившие во Владивостоке события. Как ни запутывались факты, как ни нагромождались убийства, однако люди, вдумывавшиеся в происходившее, уже тогда поняли, что город стал ареной борьбы двух групп или двух шаек.

Так в чем же дело?

Во-первых, что это за мертвая голова? Зачем ее прячут в подполье, зачем убивают из-за нее кельнершу, зачем, наконец, голова «эвакуируется» в Харбин и там становится причиной нового убийства?

Самое главное:

— Чья, наконец, эта голова? Кому она принадлежала?

Ответим прямо. Около двух лет тому назад во Владивостоке упорно говорили о том, что чехи привезли в город препарированную формалином голову умершего от сыпного тифа великого князя. Князь жил инкогнито в Уфе. Говорили, что это — Михаил Александрович.

Чехи эвакуировались. О голове великого князя поговорили, поговорили и забыли. Но некая группа людей, имеющая связь с одной из иностранных миссий, секретно пребывающей на Дальнем Востоке, купила, будто бы, голову у ее обладателя, чешского унтер-офицера Яна Чжечки, за сравнительно небольшую сумму — 830 иен. Участником сделки был Глеб, яростно торговавшийся (он на этом хорошо заработал).

Далее предполагалось великокняжескую голову отправить в Европу и там продать… Кому?.. Покупатели уже находились, вдовствующая императрица, которой было написано о голове, — за последние останки своего сына готова была дать огромную сумму.

Но кому доверить голову? Шайка, обладавшая ею, боялась отправить в Европу одного посланца. Он получил бы деньги и… скрылся бы с ними. Во всяком случае, он мог бы сделать это.

И вот вся шайка, состоявшая из шести человек, решила отправиться in corpore [5] в Данию, где пребывала Мария Федоровна.

5

В полном составе (лат).