Тайны для прорицателя

А во-вторых, я оттягивала момент, когда придется поделиться тем, что я увидела, дотронувшись до части тела. Мне не хотелось об этом вспоминать и говорить. Более того я сегодня пойду в какой-нибудь фейский бар, напьюсь и устрою там дебош, только чтобы выбросить это из головы.

Ладно, кому я вру, никуда я не пойду. У меня в редакции дел по горло, а поскольку меня выдернули посреди дня, придется возвращаться и наверстывать, чтобы к утреннему номеру успеть.

– Меня полгода назад перевели из Полуночной полиции Хиденбурга, – криво усмехнулся мужчина. Мне показалось, что тема эта ему неприятна, что тут же подтвердилось тем, что он ее перевел: – Давайте вернемся к делу, если вы не против, мастер. Так вы можете сказать, что увидели?

Вопрос этот он задал неспроста. Не всегда прорицатели могли понять и описать то, что промелькнуло у них перед глазами.

Вообще, мне хотелось отсюда уйти, но я прекрасно понимала, что мне лучше остаться и показать на примерах то, что мне удалось рассмотреть.

– Хм… – задумалась я, с чего бы начать. – Вот эти части тел, – я указала, какие, – были слеплены в одно… существо, наверное. Сюда оно пришло само, а потом рассыпалось. А вон те руки и ноги так уже лежали.

– Вы можете видеть извне? – Хейс нахмурился. – Постойте… Но как вы видели? Там же нет глаз, голов.

Голов среди частей тел действительно не было. Странно… Что-то меня в этом смущало, ну, помимо всей этой картины, но я никак не могла уловить, что именно.

– Думаю, я видела глазами того, кто это сделал. Он шел следом, контролировал свое создание, – невесело хмыкнула я. – А увидела я его глазами только потому, что в частях тел до сих пор сохранилась остаточная магия какого-то ритуала. Очень сильная магия, но…

– Но, что? – спросил мужчина, когда я замолчала.

– Не как прорицатель, а как ведьма, могу сказать, что я не знаю, что это за магия.

– Вы имеете в виду техники?

– Нет, я имею в виду, что я не знаю, какому виду разумных может принадлежать этот магический след. Скорее всего, не ведьмакам, возможно, вампирам или фейри. Это, – я указала на кучу мяса, – как раз в их духе, они такие затейники… Но точно сказать не могу, нет.

– Мы не смогли считать магические следы, – покачал головой подошедший Монтерс.

– Теперь уже и не сможете, – осуждающе я посмотрела на инспектора. – Вам надо было пригласить кого-то посильнее, а теперь последние следы смешались с моей магией.

– Они тут дней десять лежат. Уже без разницы, все равно бы не смогли считать. Вон и судебный целитель Корбин тоже так думает.

Означенный мужчина нахмурился, посмотрел на Хейса, но спорить не стал. Подходить, кстати, тоже. Сейчас для него работы почти нет, все будет в лаборатории, а с помощью его некромантии тут поднимать нечего, для того, чтобы поднять труп, у того должна быть как минимум голова.

И тут я поймала ту умную мысль, которую никак не могла ухватить до этого.

– Голову его куда-то дели! – вспомнила я.

– Что?

– Когда я видела это существо, у него была голова. Когда оно рассыпалось на составные части, та тоже упала. Но вот подняли ее или она в болото откатилась – этого я не знаю.

Хейс издал тяжкий вздох, вероятно означающий, что его окружают исключительно альтернативно одаренные личности, и злобно уставился на фея. Правда, ничего не сказал, поскольку ругать подчиненного в присутствии посторонних – это не самая лучшая идея. Но с другой стороны, теперь по крайней мере понятно, что он не только со мной ведет себя как натуральная заноза в мягком месте. Впрочем, сейчас он прав.

Что мы имеем на данный момент? Место преступления затоптано, но не обыскано должным образом – раз. Второе – сначала должны были снять все магические следы, а потом уже пригласить меня. Именно поэтому прорицателей используют в полицейских расследованиях не так уж часто.

Мы вообще зверьки редкие, лишь один из десяти тысяч ведьмаков имеет подобный дар. Да еще большая часть из нас не соглашается его использовать подобным образом. Открывают частные кабинеты, помогают вывести на чистую воду неверных супругов, иногда сотрудничают с полицией по поводу каких-нибудь незначительных преступлений, но очень редко, почти никогда не работают с трупами.

Да, для полиции это было бы огромное подспорье в расследованиях, но кому захочется на постоянной основе лицезреть последние минуты или секунды жизни жертвы?

Сколько именно прорицатель сможет увидеть, зависит даже не от него, а от остаточного магического заряда тела. А это, в свою очередь, зависит от того, как быстро найдут труп. С людьми же наши способности и вовсе практически бесполезны, за исключением случаев, когда их убили с помощью магии.

В данном же случае я не смогла бы увидеть, как погибли все эти несчастные, а я тут насчитала не менее двух десятков частей тел, принадлежащих разным существам, просто потому, что умерли они сильно раньше того, как их тела покинула последняя магия. И эта магия принадлежала, скорее всего, убийце.

В общем, дело ясное, что дело темное. Никогда не видела ничего подобного и, честно говоря, еще раз такое видеть не хочется.

Обыски места происшествия ничего не дали. Ни одну голову так и не нашли. А судя по всему, их тут должно быть минимум три, а то и четыре. Если исходить из примерных габаритов того существа, которое я видела.

– И что это за тварь такая? – спросила я подошедшего Хейса, который на этот раз лично руководил осмотром.

Меня, понятное дело, никто не отпускал, вдруг еще чего-нибудь найдут. Но честно говоря, мне это уже порядком надоело. Во-первых, я не вампирша, чтобы от высоких каблуков не болели ноги. Они не предназначены для того, чтобы скакать часами по болотам. Ни каблуки, ни ноги. А во-вторых, у меня полно работы в редакции. Колонку надо сдать хотя бы до полуночи, до которой осталось не так уж много времени.

– Вы когда-нибудь слышали о кадаврах? – нехотя уточнил Хейс. Ему что-то рассказывать явно не хотелось, но для моего восприятия, моей работы, это могло быть важно.

– Кадавр? – я задумалась. Что-то мелькало в памяти, но подробностей я вспомнить не смогла. – Что-то знакомое, но…

– Кадавр – это искусственно созданное существо, которое составили из различных частей тел и заставили выполнять приказы при помощи некромантии.

– То есть, – медленно проговорила я, – это создавал ведьмак? Некромантия ведь ведьмовское искусство.

На самом деле, некромантия – это дар, такой же, как мой дар прорицания, но некоторым ведьмакам не занимать самовлюбленности и самолюбования, поэтому свою силу они называют искусством. И попробуй с ними не согласиться!

– Трупы в давние времена поднимали темные ведьмаки и фейри. Так что кто-то из них. Правда, ходят слухи, что фейри такую способность потеряли, – Хейс, видимо, решил просветить меня обо всем известных фактах.

После темных веков действительно многие способности многих рас были потеряны – это широко известный факт. В том числе, фейри утверждали, что у них больше не появляется некромантов, но в случае с ними ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.