Тайны Древнего Лика

«Смерть раскинет свои крыла…» – вдруг вспомнилось ей.

В этот момент справа от них возникло какое-то свечение. И тут же, опровергая слова Флоренс насчет тишины, за спинами астронавтов раздался громкий зловещий скрежет…

14

Эдвард Маклайн, почти навалившись грудью на изогнутую в обратную от него сторону широкую панель, сидел перед мониторами и едва слышно постукивал пальцами по светло-серому пластику. В отсеке было тихо, и тихо было в бесконечном космосе, раскинувшемся за бортом «Арго». Тихо и одиноко… Далеко внизу простиралась чашеобразная рыжая громада Марса, затуманенная флером желтоватых облаков, где-то вверху, в стороне от корабля, кружил по своей орбите темный пыльный Фобос, а еще выше – такой же темный Деймос, два огромных небесных камня, в былые времена захваченные полем тяготения Красной планеты. И Фобос, и Деймос находились вне пределов видимости бортовых камер, и на правом от командира экране застыла только одна картинка: высохшее древнее море и равнина Кидония. Точнее, картинка только казалась застывшей – сосредоточив на ней взгляд, можно было заметить, что облака медленно перемещаются над рыжей поверхностью, подобно причудливым расплывчатым фигурам гигантской карусели. Корабль же вращался по орбите в одном темпе с планетой и потому казался привязанным невидимым тросом к равнине. Словно аэростат заграждения, защищающий объекты Кидонии от налета каких-нибудь космических бомбардировщиков. Облака не позволяли разглядеть место посадки модуля, однако Маклайн был уверен в том, что у его коллег все идет по плану. И пусть по совершенно непонятным причинам почти не действовала радиосвязь, и сюда, на борт, прорывались только обрывки сообщений, – но и из этих обрывков можно было понять, что экспедиция работает без чрезвычайных происшествий. К тому же, если бы возникли какие-то неблагоприятные или угрожающие обстоятельства – например, не дай бог, серьезная поломка модуля, – то даже при полном отсутствии радиосвязи группа Батлера пустила бы в ход сигнальные ракеты. А не заметить их с орбиты очень трудно – разве что если закрыть глаза.

Да, были какие-то непонятные багровые вспышки… Был удивительный фиолетовый луч, пробивший вечерние облака, – словно снизу направили на «Арго» сверхмощный прожектор, – но это вспыхивали отнюдь не сигнальные ракеты, три желтые и три зеленые, как предписывалось инструкцией. Это были какие-то атмосферные явления. Игру багровых огней бортовые камеры зафиксировали, а вот никаких следов луча в записях приборов не обнаружилось. Радиосвязь пропала именно после загадочных вспышек… Хотя это могло быть простым совпадением: после них – еще не значит, что из-за них. Ломать голову над причинами таких феноменов – дело специалистов. Его же задача, задача командира Первой марсианской, – обеспечить доставку на Землю золотых запасов Кидонии.

Командир очень надеялся, что эта задача будет выполнена. Вернее, эта задача должна быть выполнена. Бывший военный летчик-истребитель полковник Маклайн привык рассуждать именно так. Так его учили, и это полностью совпадало с его воззрениями на жизнь и поведение человека в мире.

Хоть и появились непредусмотренные факторы, но, похоже, Господь пока не играл против. Вынуждал задумываться и удивляться, но не более того. Пока – не более того…

Конечно, случись что-то непоправимое с «консервной банкой» – и Маклайн ничем бы не смог помочь своим коллегам, спустившимся на Марс. «Арго» не был приспособлен для таких операций. Нет, совершить посадку на Красную планету, возможно, и удалось бы, – но вот взлететь оттуда… «Арго» был рассчитан только на один старт – с земного космодрома, при помощи мощных ракетных ускорителей.

Однако все эти мысли были, пожалуй, совершенно неуместными и ненужными – ведь еще при первом сеансе радиосвязи с марсианской группой Батлер доложил, что с посадочным модулем все в полном порядке. А если бы и возникли какие-то проблемы – там есть очень толковый специалист Торнссон, там есть инженер Каталински и, наконец, там есть Флоренс Рок с ее чудодейственной нанотехникой.

Флоренс… Флой… Флосси…

Двадцатилетний Эдвард Маклайн, тогда еще даже не второй лейтенант – такое звание вместе с получением диплома бакалавра присваивалось выпускникам военно-воздушной академии в Колорадо-Спрингс, – познакомился с Линдой во время одного из своих кратких посещений родной Колумбии. В те годы он учился летать и, проводя немало времени в учебных аудиториях, все-таки бывал в небе ненамного реже, чем на земле. Воздух стал его подлинной стихией, и он в буквальном смысле свысока смотрел на тех, чей безрадостный удел – всю жизнь копошиться на самом дне воздушного океана. На бескрылых людей, которые не знают и никогда не узнают, что такое высота, что такое полет…

С Линдой все получилось точь-в-точь как в какой-нибудь из мелодрам, что гуляют по телеканалам, вызывая умиление домохозяек. Теплым вечером позднего августа Эдвард вместе со школьным приятелем Диком Штайном устроился в уютном баре неподалеку от дома Эдварда. К их услугам было пиво с арахисом и бейсбол по телевизору – стандартный набор. В баре было немноголюдно, если не сказать – почти пусто, никто никому не мешал, и Эд с Диком потихоньку пили свое пиво, вспоминали школьные годочки и смотрели бейсбол. К бейсболу, впрочем, оба относились довольно равнодушно. А потом в бар зашли две девчонки, а следом за ними – трое молодых людей лет двадцати, которые подсели к этим девчонкам. И девчонкам это соседство не понравилось. В общем, Дик предложил Эдварду вмешаться, и они вмешались. Переговоры получились на удивление короткими и прошли без осложнений – троица без особых пререканий покинула бар, а Эдвард с Диком остались. За столиком девушек. Бейсбол был забыт, пиво сменилось мороженым и фруктовыми коктейлями, а позже Дик пошел провожать Монику, а Эдвард – Линду. Итогом этой вечерней прогулки стало то, что Эдвард и Линда договорились о новой встрече… И встречались до тех пор, пока курсант Маклайн не отбыл в свою академию.

Линда писала ему в Колорадо-Спрингс, он отвечал ей, и через три года, когда Эдвард Маклайн был уже лейтенантом ВВС, они поженились. С устройством уютного семейного гнездышка не очень получалось, потому что все шесть лет обязательной после окончания академии службы в Военно-Воздушных Силах Маклайна переводили с одной базы на другую. Но постепенно все устроилось, и родился сын Марк, и в конце концов, с третьего захода, Маклайн пробился в группу астронавтов НАСА…

И только после свадьбы Линда рассказала ему, что тем августовским вечером в колумбийском баре «Черная Пусси» перед ним разыграли целую пьесу. Участвовали в ней и его школьный приятель Дик Штайн, и сама Линда с подружкой Моникой, и трое студентов – однокурсников Дика. А сценарий этого действа был разработан не кем иным, как младшей сестрой Эдварда Глорией, чьей подругой, оказывается, была Линда…

А началось все с того, что Линда с родителями переехала в Колумбию из Сан-Антонио, когда Эдвард уже учился в академии. От новой подруги по колледжу, Глории, Линда узнала о его существовании, а увидев фотографию высокого, по-спортивному подтянутого красавца с точеным лицом, заочно влюбилась в него не то что по самые уши, а по самую макушку, как можно влюбляться только в юности. Глория знала, как брат относится к общению с девушками – он считал все эти свидания-провожания непозволительной тратой времени, которого и так не хватает, – и потому решила устроить целую инсценировку с привлечением знакомых актеров-любителей…

Наверное, все-таки не стоило выдумщице Глории вмешиваться в естественный ход событий, стараясь соединить две половинки, вовсе не предназначенные друг для друга. Кто знает, может быть, его, Эдварда Маклайна, настоящей половинкой была курсантка Герти, которая стала избегать его с тех пор, как Линда вместе с Глорией умудрились приехать к нему в окруженный горами городок академии в окрестностях Колорадо-Спрингс…

Нельзя сказать, что жизнь с Линдой у него не сложилась. Не было каких-то крупных ссор, а тем более – измен. Во всяком случае, он о таком не знал. Но не было и чего-то другого, не было единого целого… Они с Линдой оставались отдельными половинками, вращаясь по разным орбитам, и орбиты эти с годами расходились все дальше и дальше.

Он шел своим курсом, внутренне одинокий – и вдруг появилась Флоренс Рок. Не просто появилась, не просто прошла по горизонту справа налево или слева направо, а начала неуклонно приближаться… или он начал приближаться к ней, как приближается к планете космический аппарат, попавший в поле тяготения этой планеты.

Эдвард Маклайн не хотел находиться в поле тяготения Флоренс Рок, не хотел привязываться к этой блондинке с удивительными глазами. Чем сильнее привязываешься к кому-то, тем больнее разрыв…

У Эдварда Маклайна были жена и сын. У Флоренс Рок были муж и дочь.

Маклайн достаточно долго прожил в этом мире, чтобы знать: любой вираж, любое отклонение от устоявшегося, привычного курса может превратиться в погоню за ложным солнцем. В итоге и старое потеряешь, и новое не найдешь. Или того хуже – поднимешься слишком высоко, израсходуешь запас кислорода – и все закончится. Навсегда. Немало летчиков погибло, тщетно пытаясь настичь иллюзорную цель. И не только летчиков – просто людей…

Но далеко не всегда человек имеет полную власть над своими чувствами. Далеко не всегда может с ними бороться. Тем более – если бороться вовсе не хочется…

Командир «Арго» старался не думать, что будет потом, после возвращения на Землю. Но совсем не думать не получалось…

И еще Маклайн не мог контролировать свои сны. И в этих снах он и Флоренс были вместе.

Командир продолжал тихо выстукивать пальцами дробь по по пластику. В отличие от радиосвязи с группой Батлера, контакт с Землей был в полном порядке. Пять минут назад ЦУП передал ему код доступа к файлам, хранящимся в бортовой компьютерной системе. Маклайн знал о существовании этих файлов, но об их содержании ему не было известно ровным счетом ничего.