Тайны Гестапо

Десантная операция прошла успешно. Благодаря ей улучшилось общее положение под Одессой, а стрелявшие по порту орудия были захвачены десантниками.

В ноябрьском тревожном небе над Севастополем плыли сизые клубы порохового дыма, гремели орудийные раскаты, отрывисто рвали воздух пулеметные очереди. В порту гудели корабли, высаживая для обороны крепости войска и принимая на борт раненых.

12 ноября гитлеровцы подвергли сильной бомбардировке севастопольский рейд. Вокруг стоянки крейсеров рвались пятисоткилограммовые бомбы. Главный удар фашисты направили против крейсера «Червона Украина» и потопили его. Этот корабль вошел в состав Черноморского флота как первый советский крейсер еще в 1927 году. Расставаться с ним морякам было особенно тяжело.

Сняв с затонувшего корабля орудия, моряки сформировали четыре батареи. Одни на берегу приступили к обороне Севастополя, а другие пошли в морскую пехоту драться за свой родной город.

Несколько дней подряд фашисты бомбили и обстреливали Севастополь. Затем немецкая мотопехота, румынская пехота и кавалерия устремились на штурм города. Началась знаменитая битва за Севастополь.

На поле боя стоял вой и дикий визг от мин и снарядов. Все вокруг кипело и дымилось. Грохот, пыль, смрад заполнили воздух. Из стволов танковых пушек выплескивались короткие огненные вспышки. Казалось, ничто живое не устоит в этом бушующем вихре огня и железа. В короткие паузы между артналетами и яростными бомбежками немецкая и румынская пехота бросались на оборонительные позиции моряков Черноморского флота. Морские пехотинцы поднимались с обугленной земли, штыковыми ударами, гранатами отбрасывали врага и истребляли его.

Но немецкому командованию казалось, что еще един натиск, и раскрошится оборона русских. Пошли танки, за ними пехота. Огневой вал артиллерийского и минометного огня катился впереди немцев, расчищая им дорогу. Низко, волна за волной, пролетали «юнкерсы», «дорнье», «мессершмитты», обрушивая стальной дождь на пехоту и отряд моряков.

Андрей Паркета и его друзья-разведчики наблюдали из окопа за ходом вражеского наступления. Немцы были совсем близко. Они теснили наших пехотинцев слева и справа, и те медленно отходили.

Неожиданно возник и покатился вдоль переднего края обороны какой-то неясный звук. В грохоте боя нельзя было понять, что это такое. Но уже через минуту звук окреп и мощное «Ур-р-ра-а-а!» покатилось по пригоркам, долинам, буграм. Люди в серых шинелях и черных бушлатах атаковали врага. Часто рвались мины, замерли на месте и запылали два танка, от них потянулись к небу черный дым и зарево огня.

Внезапно грохот артиллерии и минометов умолк. Противники схлестнулись в рукопашной схватке. Андрей и его товарищи гранатами забрасывали огневые точки врага.

В этот день отброшенные немцы атак больше не предпринимали. Враг зализывал раны, убирал с полей сражений трупы своих солдат и офицеров, подтягивал свежие полки.

Моряки после боя тоже приводили себя в порядок, отдыхали, хоронили убитых, оказывали помощь раненым.

Андрея Паркету вызвал лейтенант Воронин. Вместе они поехали в разведуправление флота к капитану 3-го ранга Нефедову.

Тот посмотрел внимательно на моряка и сказал:

– Героических защитников севастопольской твердыни много, а вот разведчиков, знающих немецкий язык, раз-два и обчелся. А точнее, и вовсе нет. – Капитан помолчал, а затем спросил: – Согласен идти учиться в спецшколу?

Андрей вытянулся по стойке «смирно» и твердо ответил, глядя прямо в глаза капитану:

– Согласен, товарищ капитан третьего ранга.

– Ну вот и хорошо, мичман Черноморского флота Андрей Паркета…

– Никак нет, товарищ капитан третьего ранга, я старшина второй статьи…

– За успешное выполнение важного задания командование флотом присваивает вам звание мичмана…

– Служу… – начал было Андрей по уставу, но его перебил Нефедов.

– Тем более, что служите уже шестой год на флоте, мичман, – пожал ему руку капитан.

3

Длинная цепь вагонов и платформ с военной техникой, судорожно дергаясь, остановилась. Один за другим лязгнули буфера, над разрушенным полустанком разнесся пронзительный гудок паровоза.

В офицерском вагоне эшелона у окна сидел капитан фон Гросс и просматривал газету «Фолкишер беобахтер».

– Что там, доктор? – спросил он, не отрываясь от чтения.

– Кажется, ремонт пути, – ответил ему попутчик в чине лейтенанта. Он высунулся из окна и всматривался, что происходит впереди.

Вошел офицер в галифе, нательной рубашке и с полотенцем в руке. Он высказал предположение:

– То ли бомбили, то ли это…

– Партизаны, вы хотите сказать, Карл? – взглянул на него фон Гросс.

– Именно это я и хотел сказать, герр капитан, – вошедший надел китель с погонами обер-лейтенанта, застегнул пуговицы и присел к столику.

Дверь купе отворилась и на пороге возник молодой ефрейтор. На его пилотке красовался значок эдельвейса. Он разлил в чашки кофе, открыл бутылку коньяка и уже в дверях его остановил голос фон Гросса:

– Подайте нашему доктору сливки, Вальтер.

– Да, вы правы, герр капитан, по утрам я воздерживаюсь от спиртного, – кивнул лейтенант, соглашаясь с командиром.

Обер-лейтенант усмехнулся и налил себе полную стопку коньяка.

Вернулся Вальтер, поставил банку со сливками перед военврачом и вышел.

Поезд тронулся, опять загремели буфера, и тишину вновь разорвал крик паровоза.

– Ну вот, наши навели порядок, – удовлетворенно отметил лейтенант.

– Итак, Карл, вы говорили о партизанах… – оторвался от газеты фон Гросс. Налив в кофе немного коньяка, сделал глоток. – Не думаю, что это партизаны… Если они и есть, то с ними быстро будет покончено, господа, – продолжил он. – Наши войска уже под Москвой, Ленинградом, заняли Украину, Белоруссию, Прибалтику… Крым тоже наш, господа…

– За исключением Севастополя и Керчи, герр капитан, – усмехнулся Карл.

– О, это дело еще нескольких дней, обер-лейтенант. Слушайте… – взял в руки газету фон Гросс: – «… Севастополь перед нами. Но дело в том, что все подходы сильно минированы русскими. Через несколько дней это последнее препятствие будет устранено и Севастополь падет»…

– Но пока идут очень тяжелые бои и на Ак-Монайских позициях, по направлению к Керчи… – вставил военврач. – На предыдущей стоянке я оказывал помощь раненым оттуда. Наши войска, говорили мне, с огромными усилиями пробиваются через боевые порядки русских к Керчи, герр капитан.

– Эта оборона также будет вот-вот сломлена, господа, – уверенно ответил капитан. Он снова налил в кофе коньяка, посмаковал и удовлетворенно заключил: – Генерал фон Манштейн сказал, что уже на днях освободит Керченский полуостров, чтобы затем всеми силами обрушиться на Севастополь.

– Да, но жертвы… очень много раненых оттуда… – вздохнул врач.

– У нас приличный опыт войны в горах Югославии, Албании, Греции, господа, – самодовольно отметил фон Гросс.

– Правда, что вы до войны путешествовали по Кавказу? – спросил лейтенант.