Тайны городов-призраков (др. изд.)

Неизвестно, по какой причине Чатал-Гуюк вдруг перестал существовать. Однако неожиданно слабые следы его обнаружились в Греции. Здесь в Неа-Никомедии английские археологи обнаружили поселение конца VII тысячелетия. Керамика и печати из него были идентичны находкам в Чатал-Гуюке, но совершенно отсутствовали металлические изделия. Правда, в этой части Греции совершенно отсутствуют месторождения меди и свинца. И люди могли просто утратить приобретенный опыт. Но и это не главное. Неизвестно, действительно ли какие-то потомки чатал-гуюкцев сумели перебраться сюда и начать все заново, или культура Неа-Никомедии самостоятельна.

После запустения Чатал-Гуюка значительные центры появились в Малой Азии лишь через две тысячи лет.

Феномен Чатал-Гуюка состоит в том, что он — пример огромных возможностей, которые появлялись у человека при переходе к городской жизни. Но по каким-то причинам опыт чатал-гуюкцев не был востребован, и человечеству здесь пришлось начинать сначала.

Троя, Гомер и война: псевдометаморфоза

Спросите любого русского, кто победил в Бородинском сражении, и он ответит: «Наши». Задайте подобный вопрос французу, и ответ будет адекватным. Мы гордимся героическим сопротивлением монгол о-татарском у игу; современные тюрки-кипчаки считают, что ни о каком завоевании речи быть не может, они приводили к повиновению невесть что возомнивших о себе рабов. Самой большой гордостью афинян была победа на Марафонском поле, а персы о ней даже не слышали et cetera.

Война-1

Если верить Гомеру, то первой мировой войной следует считать Троянскую. В ней участвовали не только десятки народов, но даже бессмертные боги. Началась она, как известно, с пустяка: греки отняли у троянцев царевну Гесиону, троянцы им отомстили, утащив Елену Спартанскую. Уже Ксенофан в VI веке до н. э. критиковал Гомера. Аристофан откровенно смеялся над таким предлогом войны, как кража царицы, которую один раз уже умыкнул Тезей. Дион Хризостом в I веке н. э. выступил перед жителями Илиона (другое и настоящее название Трои) с речью, в которой выносил порицание Гомеру за вымыслы. Наконец, в V веке троянец Дарес, с троянской же точки зрения, написал историю войны. Она легла в основу средневековых европейских романов о Трое. Но авторитет Гомера устоял, и теперь во всех учебниках история Троянской войны излагается по нему и по Аполлодору.

Заметим кстати, что Гомер писал примерно через пятьсот лет после войны и опирался лишь на устную традицию. Многое ли тогда могла сохранить человеческая память? И не желал ли каждый потомок греческого вождя (а этих вождей под Троей было сорок три человека, потомков же — не сосчитать) выставить предка в наилучшем свете. Прежде всего, этим лишний раз подтверждались его права на царство. Но и это не главное. Важно было другое. Во времена Гомера Греция находилась в подавленном состоянии. От былого микенского величия и культуры не осталось и следа: нахлынувшие с севера орды дорийцев уничтожили все, включая письменность, которую пришлось изобретать заново. — И как всегда бывает в подобных случаях, уцелевшим ахейцам и эолийцам ничего не оставалось, как искать утешение в прошлом. [4] И манипулировать этим прошлым, чтобы поддерживать свой собственный моральный дух.

4

[4] Подобное же сейчас происходит и в России: не имея возможности физическим путем вернуть могущество Российской империи и СССР, люди пишут сотни книг, прославляющих это былое могущество, находя хоть в этом какое-то утешение. Подобное же на Руси происходило и во времена татаро-монгольского ига, когда в былинах воспевали сомнительного происхождения подвиги Добрыни, Алеши и Ильи времен Киевской Руси. Многое бы мы узнали о своем прошлом, если б руководствовались только былинами и не имели летописей!

Переходя из одного города в другой, где царствовали потомки ахейцев, Гомер и подобные ему аэды поневоле вынуждены были преувеличивать заслуги древних «героев», чтобы не остаться без ужина и без ночлега. Стараясь угодить всем, они неминуемо допускали ошибки и искажения. Отыскать их и, возможно, пересмотреть итоги Троянской войны мы и попробуем.

Греческим союзным войском под Троей командовали два брата — Агамемнон и Менелай. Кто они такие? — Атриды. Этот род геройским никак не назовешь (пожалуй, только Менелай не совершил какой-нибудь откровенной гнусности). Родоначальник их Пелопс прибыл из Азии с большими деньгами, если верить Фукидиду. Потом он сделал так, что его будущий тесть погиб, вывалившись из колесницы. [5] Деньги укрепили власть и могущество Пелопса. Детьми его были Атрей и Фиест. Жена Атрея Аэропа оказалась женщиной не самой верной и скоро сошлась с Фиестом. Но вполне возможно, что она была и положительным персонажем, так как по одной из версий ей суждено было стать женой именно Фиеста. Как и полагается обманутым мужьям, Атрей об измене не ведал ни сном, ни духом. Вместо того, чтобы сторожить жену, он давал обеты принести в жертву Аполлону самого красивого ягненка, рассчитывая, вероятно, таким способом увеличить приплод у своих овец. И вот в его стаде родился золотой ягненок. Все обеты были тут же забыты: Атрей ягненка задушил и спрятал в сундук. Но Аэропа выкрала сундук и подарила Фиесту. В это время жители Микен и их царь Еврисфей, который придумывал подвиги Гераклу, узнали от оракула, что царствовать над ними должен потомок Пелопса. Фиест и Атрей поехали в Микены. Горожане не знали, кого из братьев посадить на царство. Тогда Фиест показал им золотого ягненка. Возможно, он добавил, что в его стадах только такие и появляются на свет. Микенцам Фиест понравился больше. Но не тут-то было. В дело вмешался Зевс и приказал Гелиосу совершить по небу путь в обратном направлении. Узрев сие чудо, микенцы извинились перед Фиестом и отдали престол Атрею.

5

[5]Тесть этот, впрочем, смерти заслуживал. Всем претендентам на руку его дочери он отрубал голову и гвоздями прибивал к стене города Писы, что возле Олимпии. Точно так же поступали и тавры, которых сами греки считали наиболее диким народом.

Оставшись один и наблюдая за благоверной, Атрей скоро сообразил, что она изменяла ему с Фиестом: женщина ведь рано или поздно обязательно выдаст себя какой-нибудь глупостью. Атрей решил мстить и пригласил Фиеста на пир якобы для примирения. Фиест на дармовщинку купился. На пиру Атрей угостил брата мясом его же собственных детей, а потом прогнал с глаз своих. Фиест отправился к оракулу за советом. Пифия надоумила его сойтись с собственной дочерью, которая родит сына, и сей противоестественный плод за него отомстит.

Так оно и вышло. Эгисф — этот самый плод — вырос, убил Атрея и вернул Фиесту царство.

После Атрея остались две сироты — Агамемнон и Менелай, их приютили неподалеку, в Сикионе. Когда они выросли, то вернулись в Микены и навсегда изгнали Фиеста.

В это время в соседней Спарте правил царь Тиндарей. Когда-то у него было четверо детей, но теперь рядом с ним находилась только обесчещенная Тезеем Елена! Два сына его — Диоскуры Кастор и Полидевк — были сущими дьяволами, бандитами с большой дороги. Они носились по всему Пелопоннесу, воровали и грабили. От расправы местных жителей их спасало только то, что они были близнецами, а в те седые времена перед близнецами испытывали суеверный страх, потому что никто не мог понять, откуда они вдруг берутся. Но Диоскурам не повезло: в соседней Мессении жили такие же близнецы Афаретиды, тоже сущие воры. Вчетвером они сговорились угнать особенно большое стадо быков из Аркадии и угнали, но при дележе перессорились и поубивали друг друга. Тиндарей лишился наследников. Он выдал старшую дочь Клитемнестру за микенского царевича Тантала, сына Фиеста, и та уже родила ему ребенка. Но Агамемнон, когда изгонял Фиеста, убил Тантала и его ребенка, а сам по законам войны женился на Клитемнестре. (Когда через тридцать лет Агамемнон вернулся из-под Трои и был убит Клитемнестрой и Эгисфом, последние имели на убийство полное право: один мстил за брата и племянника, другая — за своего первенца и первого мужа. Этот факт почему-то ни у кого не вызывает интереса, хотя он-то и объясняет столь, казалось бы, бесчеловечное убийство "повелителя мира".)

Итак, у престарелого Тиндарея на выданье осталась только Елена. Понятно, что ее муж получал право на спартанский престол. Поэтому от царей-женихов не было отбоя, сама Елена со своей красотой вряд ли кого-нибудь интересовала. Но что это были за женихи! — голь перекатная. Например, Одиссей сам пахал, а из оружия имел только лук, да и тот никогда не выносил из дома, чтобы не потерять или ненароком не сломать. В душе Тиндарей мечтал о заморской Трое: богатый город, которым правит богатый царь Приам; у него пятьдесят сыновей. За одного из них не стыдно и дочь отдать, и трон ему передать, и со знатными людьми породниться. Вполне возможно, Тиндарей даже отправил соответствующее посольство с соответствующими предложениями, но из-за происков женихов и Агамемнона оно либо не доплыло до Трои, либо до родного порта из Трои. Иноплеменник никому нужен не был. В конце концов, Агамемнон уговорил Тиндарея отдать Елену за Менелая. Этим Агамемнон убивал двух зайцев: во-первых, теперь можно было не опасаться, что брат однажды вонзит ему в спину нож, чтобы самому царствовать в Микенах; во-вторых, по соседству с ним оказывался верный союзник из ближайших родственников.

В любви и согласии Менелай прожил с Еленой около десяти лет, во время отъезда Елены в Трою у нее была девятилетняя дочь Гермиона. Никаких позывов к посторонней мужской плоти за царицей в это время не замечалось.

Троя-1

Перенесемся в Трою. Расположенный в Малой Азии в пяти километрах от берега, город этот прикрывал проход через Дарданеллы в Черное море. Согласно археологии, первая крепость на холме была построена пять тысяч лет назад (современное название этого холма — Гиссарлык — так и переводится "крепость"). Жители крепости не только контролировали проход в Черное море, но и держали в своих руках переправу между Европой и Азией. Расцвет первой крепости пришелся на 2300 год до н. э. Именно этим временем (создания вещей, а не по времени захоронения) датируют десять золотых и серебряных кладов, обнаруженных Шлиманом. Следовательно, жители не бедствовали, но за богатства свои дрожали. И не напрасно.

Так оно и случилось. В XXI веке до н. э. Троя была разрушена.

Несколько веков на ее месте существовали небольшие поселки, затем около 1900–1800 годов до н. э. крепость была захвачена пришельцами с севера. Они, вероятно, сразили потомков первых троянцев тем, что умели ездить на лошадях, о которых в тех местах не подозревали. [6] Захватчики, которые вне всякого сомнения были индоевропейцами, построили еще более мощную и по размерам большую крепость.

6

[6] Из-за этого же через триста лет пал перед гиксосами на колесницах и Египет.

В XV веке до н. э. на юго-западе Малой Азии греки-ахейцы основали свою первую колонию Милет. До этого они уже создали некое политическое объединение на острове Родос, которое хеттские источники именуют страной Ахийавой. Как видно, греки продвигались вперед осторожно.

Тогда же появились упоминания о Трое у хеттов под именами Вилусия и Труиса, из которых под первым обычно понимают название города (Илион), [7] а под вторым — местности (Троада). Но еще более раннее упоминание Илиона можно встретить на знаменитом Фестском диске, если следовать переводу с древнелувинского, сделанному болгарским профессором Ивановым.

7

[7] В индоевропейском языке есть слово «вилу» — крепость. Возможно, отсюда и происходит название Илион.