Тайны господина Синтеза
Шрифт:
Выше островка Албани высились около двух десятков больших коралловых островов, окруженных рифами, едва видимыми в часы прилива. Дальше по ходу — группа из шести рифов длиной в десять миль, шириной три мили, уступами высящихся друг над другом и разделенных проливами шириной двести — триста метров. За ними — отмели Джервиса и Мюльграва, начало гигантской коралловой равнины, тянущейся до самой Новой Гвинеи.
Вот по какому запутанному лабиринту должны были пройти «Инд» и «Годавери». К счастью, погода стояла на диво ясной. В случае тумана пришлось бы бросить якорь и как следует закрепиться, чтобы избежать течений, сопутствующих каждому приливу.
«Годавери» шла первой. Капитан Кристиан стоял на капитанском мостике. В соответствии с картой, он подходил к рифу, определив его, осторожно огибал
Эта зловещая дорога, настоящий путь скорби, увы, была усеяна не уничтоженными еще временем обломками кораблей, чье присутствие являлось мрачным предупреждением смельчакам, жизнь которых, зависит от малейшего неверного движения, от малейшего промедления.
С кораблей, следовавших мимо скалы Вторник, были замечены торчащие из воды до марселей останки большого трехмачтовика, потерпевшего крушение два года назад. Это «Принц Уэльский» из Мельбурна. Далее, против островка Среда, виднелась труба парохода с поломанными мачтами. Это «Веллингтон», его экипаж был съеден людоедами на полуострове Йорк. За ним рангоуты [274] , один принадлежащий шхуне «Беатрикс», другой — клипперу [275] «Северн». Подхваченные сильным течением, они пошли ко дну, разбившись об острые выступы мадрепоровой породы [276] .
274
Рангоут — мачты, стеньги и реи на корабле
275
Клиппер (клипер) — быстроходное трехмачтовое парусное или парусно-моторное судно
276
Именно в этих местах «Астролябия» и «Старательный» были вынесены отливом на песок. Воды сразу отхлынули, и корабли, к счастью, без серьезных повреждений, оказались на мели. Через восемь дней их вновь подхватили волны. (Примеч. авт.)
«Инд» и «Годавери», без происшествий минуя это кладбище кораблей, вошли в пролив, отделяющий остров Хаммонд от Северо-Западного рифа, прошли в одном кабельтове от скалы Хаммонд, обошли стороной коралловые выступы, через которые с оглушительным шумом перекатывались волны, оставили за кормой Ипили — семь мадрепоровых игл высотой два метра и наконец-то достигли рифа Буби-Айленд, замыкавшего этот коварнейший архипелаг.
Опасность миновала. Только теперь Кристиан смог уйти с капитанского мостика, поручив управление кораблем вахтенному офицеру и предварительно отдав приказ плыть, возможно ближе к острову Буби-Айленд. Затем молодой моряк, который, если он не должен был выполнять профессиональные обязанности, легко превращался в любезного и обаятельного собеседника, направился к девушке, сидевшей на своем любимом месте, на корме.
Действительно, господин Синтез, как всегда, оказался прав — скрытая и почти незаметная болезнь его внучки вдруг стала резко прогрессировать и угрожать ее жизни. Бедное дитя могло спасти только такое сильное немедикаментозное средство, какое ей прописал дед; были все основания полагать, что это средство ей поможет. Живой береговой ветерок, новые впечатления и волнения, связанные с опасным морским путешествием, резкое изменение жизненного режима после отъезда с атолла — все это вместе взятое благотворно влияло на здоровье больной. Но опасность не миновала окончательно. Анна все еще была слаба.
Ласковой улыбкой встретила она своего друга детства.
— Мне следует занести в путевой дневник новое географическое название, не так ли, капитан? — спросила девушка на языке бенгали.
— Да, мадемуазель. Остров Буби-Айленд. И его назначение — служить почтовым ящиком.
— Риф — почтовый ящик, капитан? Признаюсь, я вас не поняла. Пожалуйста, объясните.
— С величайшим удовольствием. Мне не надо вам рассказывать, что места эти, хоть и часто посещаемые кораблями,
совершенно дикие, пустынные и таящие множество опасностей.— И поэтому тут установили почтовый ящик?! Право же, — рассмеялась девушка, — я была лучшего мнения о практической жилке англичан. На их месте я бы организовала здесь спасательную станцию!
— Одно другому не мешает, мадемуазель. Так вот, на вершине этой десятиметровой скалы, где живут лишь морские птицы, вы можете увидеть даже невооруженным глазом павильон, увенчанный мачтой, на котором развевается флаг Соединенного королевства. У подножия мачты — бочка, покрытая просмоленным брезентом. Эта бочка и есть ящик для писем, почтовое отделение на пути между Тихим и Индийским океанами. Проходящие мимо корабли оставляют здесь корреспонденцию, забирают письма, адресованные в то полушарие, куда они следуют, и передают их международным агентствам. Кроме того, в бочке находятся указания, как найти глубокую пещеру в скале, где лежат, укрытые от непогоды, продукты питания, носильные вещи, палатки, лекарства, вино, табак, чай, письменные принадлежности, все необходимое, включая цистерну с питьевой водой.
— Какое счастье! Бедные жертвы кораблекрушения не остаются лишенными средств к существованию!
— Наконец, все проходящие корабли обновляют запас провианта и, если находят потерпевших, забирают их на борт, это неписаный закон моряков.
— Который и мы не преминем исполнить, не правда ли, капитан?
— Именно так. Надо забрать письма из почтового ящика. Не хотите ли посетить почтамт и прочесть «Список кораблекрушений»?
— Что представляет собой этот список?
— Толстый реестр в солидном переплете, лежащий в гроте на видном месте. На первой странице — надпись, сделанная на разных языках: «Просьба к морякам всех наций сообщать о замеченных изменениях, произошедших в Торресовом проливе. Просьба к капитанам всех кораблей возобновлять запасы, хранящиеся в „Приюте потерпевших кораблекрушение“.
— Нет, спасибо, я не поеду. То ли из-за еще не прошедшей лихорадки, то ли из суеверия, но, как ни стыдно признаваться в своем малодушии, мне кажется, что такое посещение навлечет на нас беду…
С «Годавери» спустили вельбот [277] , и несколькими взмахами весел офицер и матросы достигли бочки.
К их глубочайшему изумлению, которое разделяли экипажи обоих кораблей, внезапно на пороге грота появились трое мужчин — двое белых и китаец. Они обменялись несколькими словами с командиром вельбота, а затем, ознакомившись с содержимым бочки, и матросы и потерпевшие заняли места в вельботе.
277
Вельбот — легкая пяти-шестивесельная шлюпка
Заинтригованный капитан Кристиан был счастлив, что может оказать помощь этим несчастным, и встретил их с присущими ему искренностью и сердечностью. Он узнал, что эти трое — единственные, кто спасся после кораблекрушения судна, нанятого голландскими оптовыми торговцами для ловли трепангов. Поинтересовавшись обстоятельствами кораблекрушения, капитан Кристиан сообщил о дальнейшем маршруте своих кораблей и предложил высадить потерпевших в любой удобной для них точке, лежащей по этому маршруту.
Общеизвестно, что голотурии, из которых китайцы путем ферментации готовят свое излюбленное блюдо, то есть трепанги, в больших количествах водятся в Коралловом море. Торговля ими очень прибыльна, вот почему множество парусников, снабженных маломощными, но достаточными для плавания в проливах паровыми машинами, постоянно занимаются этим доходным промыслом. Нагрузившись под завязку, трепангов везут продавать в китайские порты и сразу же вновь возвращаются на промысел.
Именно на обратном пути из одной такой экспедиции «Тагаль» напоролся на риф, дал течь и затонул почти мгновенно. Спастись удалось лишь первому помощнику капитана, механику и повару-китайцу. Они выбрались из воронки водоворота, образовавшейся на месте затонувшего судна, и, зацепившись за клетки, в которых на корабле держали кур, вплавь достигли Буби-Айленда. Вот такая простая, можно сказать даже заурядная, история во всей своей горькой реальности.