Тайны государственных переворотов и революций

Из показаний И. Ф. Шилова:

«…22 августа около 9 часов утра мне по городскому телефону позвонил Пуго, спросил, какая обстановка. Я поинтересовался, придет ли он на работу, на что Пуго ответил: «Зачем?». Потом он сказал, что всю жизнь старался жить честно, и попрощался. Попросил еще только передать привет Громову…

…Сейчас нас упрекают: «Как же вы так промахнулись с Пуго? Неужели нельзя было сделать все почетче, поаккуратнее?». Но те, кто задает такие вопросы, просто не представляют тогдашней обстановки. У нас было слишком мало возможностей действовать «почетче и поаккуратнее». Утром 22 августа мы даже не знали, на кого можно положиться в системе КГБ и МВД. Мы опирались лишь на узкий круг лиц и даже не знали, где находится Пуго. На работе его не было, на даче — тоже, к телефону в квартире никто не подходил. Пока искали, время шло. И вдруг Виктор Федорович Ерин, первый заместитель министра ВД России, говорит: «Мы вот звоним Пуго домой по «кремлевскому» телефону, а он, возможно, отключен. Надо по городскому позвонить».

Виктор Валентинович Иваненко, он тогда был шефом Российского КГБ, узнал в справочном номер городского телефона Пуго и позвонил. Ответил ему сам Борис Карлович. Иваненко представился и очень вежливо попросил о встрече. Пуго согласился. Разговаривал он спокойным, абсолютно естественным тоном. Кто-то из нас даже удивился: «Надо же, как будто его на грибы приглашают…».

В квартиру Пуго Ерин вошел первым и с порога спальни сказал: «Ребята, здесь кровь».

В спальне на одной из кроватей навзничь лежал Пуго. Руки его были вытянуты вдоль тела, глаза закрыты, рот и правый висок окровавлены. На прикроватной тумбочке мы увидели пистолет «вальтер». Возле другой кровати на полу сидела жена Пуго, Валентина Ивановна. Она была вся залита кровью, лицо багровое, опухшее. Впечатление было такое, что она страшно избита. Экспертиза потом показала, что впечатление было ошибочным.

Валентина Ивановна ко времени нашего появления была еще жива и в сознании; Она реагировала на вопросы, но отвечать не могла и все время делала какие-то жутко медленные, непроизвольные движения головой, руками — словно силилась встать.

Очень быстро приехавшие по нашему вызову врачи констатировали смерть Пуго и, оказав срочную помощь Валентине Ивановне, увезли ее в больницу, где она скончалась после операции.»»

Из показаний Инны Пуго:

21 августа около 22 часов Пуго вместе с женой пришел к нам домой. У нас у всех было очень плохое настроение, но он своим поведением старался нас развлечь и приободрить. Он смеялся, шутил и очень много рассказывал о своей встрече с Питиримом (митрополит Волоколамский и Юрьевский, глава издательского отдела Патриархии. — Прим. авт.). Пуго был очень доволен этой встречей. Они разговаривали с Питиримом об иконах, их живописцах, об их создании.

В этот вечер Пуго сказал нам: «…умный у вас папочка, но оказался дураком». Кроме того, он сказал, что в Риге жить было лучше, и еще посоветовал нам, чтобы мы не совершали ошибок таких, как он, и не доверяли людям.»

Из показаний В. Пуго:

«…Вечером 21 августа отец и мать пришли к нам. Мы накрыли на стол, решили выпить вина, просто посидеть. Женщины были очень взволнованы, плакали, а отец их успокаивал, что все нормально, что он поедет встречать Горбачева.

Выпив одну рюмку, он отказался пить еще. Был в хорошем, оптимистическом настроении, и, глядя на него, складывалось впечатление, что все действительно не так уж страшно. Он так уверенно говорил и так хорошо выглядел.

Мы посидели еще, потом мать пощла домой, и тогда отец подошел ко мне, обнял и сказал, что все кончено — у него отключили правительственные телефоны, прокуратурой возбуждено дело. Я у него спросил, как он, настолько осторожный человек, мог так ошибиться. Он ответил, что сам не знает и не может понять, как случилось, что он вляпался в это дело.

Утром, перед уходом на работу, я зашел к отцу и увидел, что он что-то пишет, сидя за столом. Судя по всему, это была предсмертная записка. Я спросил у отца, увижу ли его сегодня, он ответил: «Да, вечером увидимся». В коридоре я встретил мать. Она в подавленном состоянии, заплаканная…

У меня нет сомнений, что они покончили жизнь самоубийством, и я также думаю, что они это делали порознь, т. е. сначала застрелился отец, а потом мать, увидев это. Они очень любили друг друга, и я знаю, что мать не смогла бы жить без отца…»

Следствие установило, что утром 22 августа из пистолета «вальтер», принадлежавшего Борису Карловичу Пуго, были произведены два выстрела. Оба раза стрелял Пуго: сначала в жену, потом в себя. Медицинские эксперты заключили, что после выстрела он еще жил в течение десяти — двадцати минут.

Валентина Ивановна тоже оставила записку: «Дорогие мои! Жить больше не могу. Не судите нас. Позаботьтесь о деде. Мама».

Дж. Кушинг Гранвил. Советские военные интервенции в Венгрии, Чехословакии, Афганистане. — Бостон. 1991, Москва, 1993.

Грант Н. Конфликты XX века. Иллюстрированная история. — М.; Физкультура и спорт, 1995.

Россия, которую мы не знали. — Челябинск, 1995.

Степанков В., Лисов Е. Кремлевский заговор (версия следствия). — Пермь: Урал-Пресс, 1993.

Бакланов Б. Как убивали Амина /А Аргументы и факты. — 1990. — № 4.

Вавилов Л. Новые подробности о скандале «Иран-контрас» /Н Новости разведки и контрразведки. — 1994. — № 23–24.

Гозман Л. О Горбачеве // Огонек. — 1991. — № 49.

Документы Архива внешней политики Российской Федерации /М Мжсдународная жизнь. — 1992. — Август — сентябрь.

Мельников Е. Корейская война 1950–1953 годов //Международная жизнь. — 1995. — № 8.

Митаева В. США — Никарагуа: хроника необъявленной войны // США. Экономика. Политика. Идеология. — 1989. — № 2.

Лури С. Семь дней, которые потрясли мир //Международная жизнь. — 1992. — Февраль.

Позиция руководства США в связи с вводом Советских войск в Афганистан в 1979 году // Новая и новейшая история. — 1997. — № 3.

Смирнов К. Иван Васильевич меняет профессию // Огонек. — 1991. — № 1.

Хрущев Н. Корейская война 77 Огонек. — 1991. — № 1.

ЧАСТЬ VII ТИРАНЫ И ДИКТАТОРЫ

ИДИ АМИН

Амин — один из трех африканских правителей, режимы которых отличались такой бессмысленной жестокостью, что главы государств производили впечатление не совсем нормальных людей. Их всех отстранили от власти в 1979 году. (Двое других были из Центральной Африканской империи и Экваториальной Гвинеи). Во время восьмилетней тирании Амина было жестоко убито 500 тысяч человек.

Потускневший свет фонарей на улицах Кампалы теплыми тропическими ночами всегда служил точным барометром морального состояния жителей Уганды.

Привилегированные гости столицы, торговцы оружием и зарубежные дипломаты, населявшие два образцово-показательных отеля, громко выражали свое недовольство, когда фешенебельные бары неожиданно погружались во тьму и лифты замирали между этажами.

Однако в то же самое время безропотные жители Кампалы покидали темные кинотеатры и дешевые маленькие кафе в тревожном молчании и расходились по домам, чтобы провести очередную бессонную ночь под сомнительной защитой забаррикадированных дверей.