Тайны Инков

Эпоха, в которую бог Сатурн привнес «искру» собственной проницательности в самую основу человеческого сознания, навсегда утвердилась в памяти как момент, когда солнце коснулось Млечного Пути и подожгло всю галактическую полосу небес.Иными словами, терминология,предвосхищающая появление математики, утвердилась для того, чтобы увековечить память об эпохе, когда солнца равноденствий «вошли» в Млечный Путь. «Естественно» высокая температура солнца заставила реку вспыхнуть, и огонь распростерся по всему великому кругу галактики. Поэтому Млечный Путь величался (то есть не «мыслился» таким буквально) старым «курсом» солнца, тлеющими остатками некой изношенной, прежней эклиптической плоскости. Это понятие фигурирует в мифе о Фаэтоне — своевольном сыне Гелиоса, который поджег галактику, неосторожно введя колесницу своего отца, солнце, в пределы галактической полосы. Это — «пепельный путь» бушменов, где некогда горел огонь. И, конечно, эта терминология, просто потому, что она существовала, воплотилапереданный роду человеческому дар творческого потенциала — сам «огонь».

Нигде победа этих ранних мифотворцев над трудностями построения формальных суждений, не прибегая к помощи ни письменности, ни математики, не проявляется более очевидно, чем в формулировке, согласно которой «боги — это планеты». Планеты суть «боги», потому что, в отличие от неподвижных звезд, они обладают способностью движения, понимаемой как признак Воли. Планеты суть «движущие и будоражащие силы», которые Платон называл «орудиями времени». Посредством терпеливого изучения можно было определить «привычки» отдельных планет, но сложность взаимодействия движений между солнцем, луной и пятью видимыми планетами на фоне неподвижных звезд представляла собой зрелище бесконечного танца. Найти рисунок в этом танце, проникнуть в замысел Балетмейстера — вот в чем заключались задача и страстное увлечение, которые будоражили воображение древних.

Но, не обладая письменностью и математикой, как можно было выразить соприкосновение с Владыкой Танца? В греческой мифологии Кронос/Сатурн, сын Геи (земли) и Урана (неба), кастрировал своего отца и бросил его интимные органы в море, откуда возникла Венера, — история, которая привела Макробиуса к тому, что, на первый взгляд, кажется удивительно непоследовательным: «Из этого они заключают, что, когда был хаос, то времени не существовало, поскольку время есть фиксированная мера, получаемая от вращения неба. Время начинается там; и от него, как полагают, родился Кронос [Сатурн], который есть Хронос [Время]…»

Как мог Макробиус заключить из этойистории, что «Время начинается здесь»? Сантильяна и Дехенд собирали по крохам информацию, необходимую для реконструкции этого сюжета. Они сравнивали орфический Гимн Кроносу — «ты, кто поддерживает нерушимое единство согласно алейроновому(вечному) порядку Эона» — с атрибутами ассирийского изображения Сатурна, Нинурты, которая охраняет «соединение неба и земли». Мы уже видели это соединение, дур-ан-ки,которое Элиад описывал как столп вселенной, связывающий воедино три мира. Так что именно Кронос держит свою руку на оси небесной сферы — бывший пенис Урана брошен в звездное море, увековечивая память об искаженном осознании того, что все находилось в движении. Но как же насчет самого жернова, небесного экватора, перемалывающего время по эклиптике? И, более сложный вопрос, как мог планетарный странник по эклиптической плоскости «управлять» полярной осью? Сантильяна и Дехенд разрубили Гордиев узел, переключив внимание на специфические обстоятельства рождения Кроноса/Сатурна в греческом мифе.

В этой повести Сатурн действительно создаёт, как это и было, своих собственных родителей. До кастрирования своего «отца», Урана, — то есть до действия, которое обособило понятие неподвижной сферы звезд, вращающихся вокруг оси, — «земля» (Гея) и «небо» (Уран) были недифференцированным целым. А из чего была выделена Уранова неподвижная сфера звезд? Именно эклиптическая плоскость — владение Геи как «небесной земли» — была очевидной ежегодной траекторией солнца, тем же самым путем, по которому также осуществлялось движение луны и всех планет. Таким образом, в момент этого отделения рождается Венера — утренняя звезда — предвестница солнца, символизируя эклиптику в целом, охватывая и день, и ночь.

Эклиптика имела имя — зодиак. Этот зодиак, или «циферблат животных», составлял театральный фон, совокупность известных земных аналогов, на котором исполнялся небесный танец. И когда небесные актеры, светила эклиптики, начинали танцевать в этом театре — с перемещениями от «моря» до «горной вершины» — действительно весь мир становился сценой: оригинальной просценической дугой, известной также как «Всемирный Дом» (рисунки 3.12Ь, 3.13).

Концептуальной стенографией для выражения этих связей стала позднее греческая буква хи— X, символизирующая пересечение небесного экватора и эклиптической плоскости. X отмечает «разделение вселенских родителей» на два плана: тот, который символизирует принцип звездного царства со всеми звездами, неподвижными относительно друг друга, поворачивающимися, подобно гигантской мельнице; другой символизируют эклиптику, где существа, отличные от звезд — солнце, луна и планеты, — плели собственные рисунки (рисунок 3.11а).

А как быть с тем своеобразным фактом, что Кроносу/ Сатурну надлежало сотворить своих собственных родителей, чтобы создать себя, самого Хроноса/ Время? Сантильяна и Дехенд объяснили это так:

«Дело в том, что «разделение родителей вселенной», осуществленное посредством кастрирования Урана, символизирует установление наклонения эклиптики: начала измеримого времени… И Сатурн был «назначен» тем, кто это установил, потому что он — самая дальняя от середины планета [вывод, основанный на том факте, что у Сатурна самая длинная орбитальная точка, около тридцати лет], самая близкая к сфере неподвижных звезд. «Эта планета была принята за ту, которая сообщила движение Вселенной, которая была, так сказать, ее царем»; так сообщал Шлегель из Китая».

Под «началом измеримого времени» Сантильяна и Дехенд понимают начальный момент открытия прецессии. Это представление было зашифровано в «разделении вселенских родителей», потому что только тогда, когда «перемалывание» этой небесной парой впервые стало очевидным, появилось само время.

Иначе говоря, если бы ось Земли не была наклонена относительно оси Солнца, то не существовало бы динамического поля, в котором приводится в движение гироскопическое колебание Земли. Следовательно, поскольку земля вращалась бы по орбите Солнца, не было бы не только никаких времен года, но и никаких различий одного года от другого, одной эпохи от другой, в регулярном наступлении восхода и заката звезд относительно солнечных дат. Небесный экватор и эклиптика были бы одним целым, а все время — вечно круговым.Стало быть, не было бы никаких иных средств отсчета «начала измеримого времени», кроме как умудриться обозначить «начало» круга.

Здесь (при том, что пунктом наблюдения на небесах как раз является планета, ориентированная своим вращением на одну точку наблюдения — сферу звезд, а траекторией своей орбитывокруг солнца — на другую точку наблюдения, грубо говоря, орбиту вокруг солнечного экватора (эклиптики), мы подходим к эпицентру весьма сложного зрительного образа. Напряжение вращения Земли, наклоненной таким образом к своей орбитальной траектории, создает динамику, проявляющуюся в прецессионном колебании. Наша смотровая площадка, Земля, «наклонена» (на 23,5 градуса) по отношению к своей орбитальной траектории, как гироскоп, который быстро вращается вокруг своей оси, в то время как сама ось наклонена по отношению к столу, чья поверхность приблизительно напоминает эклиптику. Хотя гироскоп может поддерживать тот же угол по отношению к поверхности стола, так как он «прецессирует», его ось, тем не менее, непрерывно изменяет свое отношение к стенам комнаты (неподвижной сферы звезд). Возможно, наиболее трудно представить визуально то, что, хотя Земля прецессирует, это колебание не имеет ничего общего с определением периодов и положений горизонта в солнцестояния и равноденствия.С незначительными колебаниями угол наклона Земли по отношению к эклиптике остается постоянно равным 23,5 градуса, даже если она прецессирует. Прецессией же, которая действительно оказывает воздействие, является гелиакический восход звезд в такие периоды. Читатель, испытывающий затруднение в том, чтобы представить себе этот визуальный образ, может обратиться к примечаниям к данной главе [50] .

50

Ниже предлагается рассмотрение вопроса о том, каким образом практика осуществления наблюдений гелиакического восхода звезд (рисунок 4.4) могла привести к наблюдению прецессии равноденствий.

Прецессия равноденствий производится смещением оси земли, вызываемым гравитационным полем солнца и луны., посредством чего ось земли описывает на каждом своем полюсе круг диаметром приблизительно в сорок семь градусов (рисунок 4.1). Один такой полный оборот совершается примерно за 26 000 лет. Вследствие смещения земной оси ориентация земли внутри сферы звезд с необходимостью изменяется. Поэтому меняются Полярная Звезда (в северном полушарии) или местоположение полюса (в южном полушарии). Также меняются и звезды, составляющие небесный экватор.

С другой стороны, отношение земля/солнце остается неизменным. Если уподобить прецессирование земли волчку, вращающемуся подобно земле вокруг своей оси, обращая особое внимание на характер наклона волчка по отношению к столу, и нехотя движущемуся по кругу даже тогда, когда он быстро вращается вокруг своей оси, то можно понять сущность механики прецессии. Волчок наклоняется относительно стола таким же образом, каким земля наклоняется приблизительно на 23,5 градуса по отношению к пути, которым она следует вокруг Солнца (эклиптики). Поскольку угол наклона Земли остается постоянным по отношению к эклиптике, ее прецессионное смещение не оказывает никакого воздействия на отметку точки горизонта, например, восхода солнца июньского солнцестояния. Если бы не звезды, восходящие гелиакически, то у астрономии, основанной на наблюдении невооруженным глазом, не было бы никакой возможности осознать, что происходит прецессия.Чтобы объяснить эту другую возможность, предположите, что наша вся Солнечная система была подобной клетке для птиц. Ввиду того, что Земля наклонена по отношению к своему орбитальному пути, она должна прецессировать. Но если каждую ночь некий небесный «хранитель» накрывает клетку накидкой — то есть препятствует наблюдению за неподвижной сферой звезд, — то никто из нас, «птиц», не будет иметь никакой возможности посредством наблюдения невооруженным глазом обнаружить существование прецессионного движения.

Более того, если не принадлежать к такой культуре, где осуществлялось и записывалосьнаблюдение гелиакического восхода звезд в определенные солнечные даты, то наблюдение прецессии вообще не будет существовать в качестве практического вопроса. Вы никогда бы не осознали, что она происходит. Рисунки 4.4, 4.5, и 4.6 предназначены помочь наглядно представить эти идеи.

Рисунки 4.5а и 4.5Ь противопоставляют современную ориентацию Земли в небесной сфере с ее положением на полпути через прецессионный цикл, когда ось ее вращения уже переместилась на полпути вдоль круга диаметром в сорок семь градусов. На рисунке 4.5 а Земля, находящаяся в позиции /я, переживает июньское солнцестояние, при гелиакическом восходе звезды х.(Следует помнить, что определение июньского солнцестояния не имеет ничего общего со звездами. Именно отношение Земли и Солнца, обнаруживаемое внутри «клетки для птиц», является тем моментом, когда северный конец оси вращения Земли направлен непосредственно на Солнце [Рисунок 4.4].) Шестью месяцами позже, при расположении земли в положении и, как изображено на рисунке 4.5а, и направленности конца ее оси далеко в сторонуот солнца, наступает декабрьское солнцестояние, и гелиакически восходит звезда у. Но, как показано на рисунке 4.5Ь, через тринадцать тысяч лет (или раньше) Земля, находясь в позиции т,будет в декабрьском солнцестоянии, что опять же есть явление отношения наклона Земли к Солнцу. Летние звезды станут зимними, и наоборот.

Теперь, при средствах наблюдения в астрономии невооруженного глаза, привязанной к горизонту, расположение на горизонте восходов солнца в солнцестояния было бы совершенно незаметнымв течение этих тринадцати тысяч лет, поскольку это расположение полностью зависит от постоянства угла наклона земли относительно плоскости эклиптики. Рисунки 4.6а и 4.6Ь увязывают постоянное свойство позиций восхода солнца солнцестояния на горизонте с прецессионными изменениями, изображенными на рисунках 4.5 а и 4.5Ь. На рисунке 4.5а июньское солнцестояние наступает при расположении земли в отметке т.На рисунке 4.5Ь июньское солнцестояние происходит при ее размещении в позиции п.Только неподвижный фон звезд может обеспечить «обратную связь» относительно прецессионного движения. Повторимся, что эти диаграммы показывают два важных представления о восприятии невооруженным глазом последствий прецессии: (1) прецессия не воздействует на точки горизонта, в которых восходит солнце в определенную солнечную дату, как, например, в дату солнцестояния; это происходит потому, что, прецессируя, земля поддерживает (с весьма незначительными циклическими отклонениями) свои 23,5 градуса наклона по отношению к эклиптике; но (2) прецессия заменяет звезды, восходящие гелиакически в данную солнечную дату. Таким образом, только достижения, необходимые для создания солнечного календаря посредством наблюдения за гелиакическим восходом звезд, смогло бы составить такую базу данных, которая в конечном счете покажет воздействия прецессионного движения.

Тогда возникает практический вопрос: что представляют собой некоторые из видимых эффектов прецессии в поле зрения наблюдающего невооруженным глазом? Во-первых, термин «видимый эффект» вводит з заблуждение, потому что он подразумевает, что человек может наблюдать прецессионный сдвиг через какое-то время. Это могло бы быть истиной лишь в том случае, если бы этот человек жил две сотни лет или около того, но так как определенная звезда изменяет день своего гелиакического восхода только раз за семьдесят два года, то есть смещается на один градус в течение каждых 72 лет (72 года, помноженные на 360 градусов, дают число лет в прецессионном цикле), то, чтобы получить сколь-нибудь ясное представление о характере прецессии, требуется больше времени, нежели составляет протяженность человеческой жизни. В обществах, не имевших письменности, понадобилась особая система записи — как, например, мифология, — чтобы создать такую базу данных, которая была бы достаточной для осуществления сравнений данных гелиакического восхода в течение какого-то времени. Наряду с медленным смещением Полярной звезды или противоположного ей места, эта феноменология, то есть неизменное свойство звезд через какое-то время «запаздывать», является наиболее легко различимым эффектом прецессии.

Результатом этого движения через какое-то время является то, что звезды, которые некогда всходили гелиакически в определенный солнечный период — типа солнцестояния, — будут всходить «запоздало». Поскольку это прецессионное смещение происходит так медленно — на один градус (примерно на один день «запаздывания») за семьдесят два года, историки науки предположили, что зафиксировать его можно было только при наличии письменности. С другой стороны, как отмечал Филипп Моррисон из Массачусетского технологического института, все, что на самом деле требуется для обнаружения прецессии, — это старое дерево (столбик-указатель солнечных часов) и вера в правдивость дедушек (устных преданий).

Тогда каким же образом в результате этого впечатляющего осознания относительно «разделения мировых родителей» можно было прийти к заключению, что Сатурнследовало назвать «творцом времени»? Хотя для такого названия имеется весьма определенная причина. Достаточно лишь сказать, что для возврата к одному и тому же положению среди звезд, обладающих самой длительной периодичностью из всех отдельных видимых небесных объектов, этой планете, с ее ускоренным движением, требуется всего тридцать лет, и, следовательно, она позволяла следить за временем по шкале прецессии. Говоря языком мифологии, Сатурн «сообщал движение Вселенной» (читай: «сфере неподвижных звезд») или, иначе, «управлял» осевым колебанием мельницы, потому что для самих мифотворцев он являлся «удобным прибором» фиксирования продолжительных периодов времени.