Тайны Истинного мира

– Ботинки? – На всякий случай уточнила я, быстро настигая девушку и чувствуя, как от этого последнего рывка окончательно перехватывает дыхание.

– Носки! Ботинки мне еще послужат, как и джинсы, и свитер, и куртка.

– Ты предлагаешь мне обнажиться прямо сейчас и вернуть тебе шмотки? – Я говорила почти с укором. – Кстати, куртка моя!

– А выглядит, как из моего гардеробчика! – не унималась явно раздраженная инферна.

– Ты любишь китайское барахло? – Хмыкнула я, перехватив пальму лидерства в подъеме на верхние этажи.

На пятнадцатый пролет, одержимые чувством дурацкого соперничества, мы почти взбежали и одновременно завалились на пол, споткнувшись о последнюю ступеньку. Ноги словно налились свинцом, спина взмокла, а сердце билось в горле. Без сил мы обе улеглись на зеленой ковровой дорожке, хватая ртами воздух. Алина тяжело перевернулась на спину и прохрипела:

– Больше не могу!

– Мир? – Прислоняя к полу горящую щеку, я с трудом протянула руку.

– Договорились. – Пальцы Алины по-прежнему казались холоднее льда, когда мои горели.

Тут-то в царящей тишине, нарушаемой лишь нашим надрывным шепотом, раздался чуть погашенный ковром звук приближающихся снизу шагов.

Не сговариваясь, мы одновременно вскочили на ноги и бросились на следующий этаж и, спрятавшись, аккуратно прикрыли за собой дверь.

Длинный коридор утопал в темноте. В самом его конце в большом окне мерцал краешек звездного черно-желтоватого от городской иллюминации неба. Безмолвное помещение с десятком дверей встретило нас укоряющим молчанием. Мы прислонились спинами к противоположным стенам и затаили дыхание, стараясь не шелохнуться. Некто тихо прошел мимо, словно вслушиваясь, постоял у стеклянной двери – мы могли видеть его тень, а потом медленно продолжил подниматься наверх. Мы не двигались, страшась продолжить путь к своей цели, и расслабились только тогда, когда неизвестный через бесконечное число минут проплыл обратно. Дорога была открыта.

Кабинеты высокого руководства находились на самом последнем этаже, и я почти ненавидела Алекса на то, что он сумел, в прямом смысле этого слова, забраться так высоко.

Когда мы увидели табличку с номером тридцать, все мои мышцы ныли со страшной силой. В горле пересохло, и даже слегка подташнивало. Алина же окончательно побледнела от усталости, словно на полупрозрачную кожу насыпали кукурузной пудры.

– Интересно, в первый раз ты тоже пешком сюда забиралась? – просипела инферна.

– Мне интересно, как мы спускаться будем. – Язык еле ворочался, и очень хотелось хотя бы посидеть на ступеньках.

Мы стояли перед закрытой дверью, не решаясь войти.

– Ты первая, – кивнула Алина, вероятно, отчаянно труся.

Я осторожно толкнула дверь, приоткрыв нашим взорам почти чернильную темноту помещения.

– Здесь есть маячки, – напомнила я, вглядываясь в потемки.

Как бы я не стремилась сюда, отчего-то возвращаться в это место никак не хотелось.

Алина разглядывала огромную приемную с едва видневшимся столом секретаря и силуэтом искусственной елки на низком журнальном столике.

– Маячки – это такие шарики, которые прыгают вверх и вниз? – уточнила она. Я с изумлением оглянулась.

– Ты их видишь?

– Конечно, у инфернов ночью зрение особенно обостряется. Ой, они еще и по горизонтали летают. О, и из угла в угол. Хм-м-м, а один по спирали тут шпарит. Красота-а-а. Жаль, ты не видишь.

– Их, вообще, можно обойти? – без особой надежды поинтересовалась я.

– Ну да, – Алина оживилась. – Только идти нужно правильно.

– Правильно это как? – насторожилась я.

Наверное, если бы этот момент в приемную руководства Зачистки ворвались охранники, они бы застыли от изумления, обнаружив двух полуобнаженных девиц в джинсах и нижнем белье. Я чувствовала себя окончательной, бесповоротной дурой и, наверное, таковой и выглядела со стороны.

Мы медленно продвигались к ближайшей двери, всевозможно выделывая не слишком грациозные танцевальные па и изгибаясь, словно от порывов резкого ветра. Я делала шаг только после короткого приказа Алины, произнесенного напряженным шепотом:

– Правее! Осторожно!

Я выгнулась, спасаясь от невидимого огонька.

– Правее, это не так сильно!

– Мы договорились говорить, чуть вправо, когда несильно! – огрызнулась я, стоя на цыпочках.

– Налево! – Алина махнула рукой, и я сделала широкий шаг. – Замри!!! – Вскрикнула та.

Я как застыла с прижатыми к бокам локтями и расставленными ногами, так и осталась, не смея пошевелиться.

– Я сказала налево! – зашипела инферна зло.

– Ты показала направо! – не выдержала я. – А у нас в деревне, куда показывают туда и едут!

– Наверное, поэтому ты плохо водишь! – буркнула она. – Теперь налево! Еще! Руку подними! Осторожнее! Ногу! – Я балансировала, грозясь упасть. – Вторую ногу подними! – Приказала Алина.

– Как?! – возмутилась я. – Как я подниму вторую ногу?!

В отличие от меня, свернутой неправдоподобной буквой «зю», инферна стояла очень комфортно на двух ногах и даже смогла упереть в бока руки.

– Философский вопрос, – согласилась Алина. – Давай еще налево! Можешь спокойно шагать. Здесь маячки закончились.

– Ты знаешь, Алин, – я вытащила из кармана магнитный ключ и прислонила к приборчику электронного замка, подмигивающему разноцветными огоньками, – насколько мне помнится, когда я забралась сюда в первый раз, то не только не сняла пальто, но и вполне спокойно прошла по коридору к приемной.

Инферна смутилась, под моим внимательным изучающим взглядом:

– Ну, тут, конечно, есть узкая дорожка, но она чрезвычайно узкая…

– И что нам помешало пройти по ней? – Деловито поинтересовалась я, поняв, что замок никак не отреагировал на прикосновение ключа. Значит, нужно было двигаться к следующей двери.

– Ты ходишь, как медведь!

– Зато ты, моя дорогая, можно подумать грациозная лань! Иди первой, я уж как-нибудь за тобой.

До дверей второго кабинета, около которых как раз располагались кожаные диваны и секретарский угол, мы добрались, двигаясь неловко, боком, зато без особых акробатических трюков и в удивительно короткое время.

Замок довольно пискнул, и дверь щелкнула, позволяя нам попасть внутрь. Здесь пахло тяжелыми духами и ментоловыми сигаретами. У одной стены стоял высокий книжный шкаф, огромный стол выглядел громадиной, белый пушистый ковер фосфоресцировал во мраке. Даже в потемках, разбавленных лишь огнями, едва проникающими через плотно закрытые жалюзи, я узнала лицо женщины на портрете. Это был кабинет Владилены.