Тайны из прошлого

— Ну-ну. Ты хоть сама веришь в то, что говоришь? — Синар приподнялся на локтях и блеснул глазами в сторону сестры.

— Конечно верю! — Поспешила заверить девушка. — Будь всё иначе, пять лет назад… — Лаэль запнулась на полуслове, поняв, что сболтнула лишнего.

— Почему не договариваешь? Хочешь, сделаю это за тебя? «Тогда она казнила бы меня пять лет назад, когда я безжалостно убил двенадцать воинов нашего племени».

Сказав это, Синар встал с кровати, развернулся на сто восемьдесят градусов и направился к выходу, при этом громко хлопнув дверью. В ответ на действия брата Лаэль лишь тяжело вздохнула. Она за него безумно переживала, ведь самому дорогому её сердцу дракону с каждым днём становилось лишь хуже и хуже.

Глава 3

Андрей

Оказывается, не все местные расы относились к людям как к врагам. Например, дом Серебряной лани, к которой принадлежали принцесса и Эльнара, считал людей кем-то вроде святых. Более того, они поклонялись богу-правителю всех людей из прошлого Олегусу. Мол, именно он создал светлых эльфов для помощи людям в достижении их священной цели. Вот только какой именно цели, не уточнялось. Правда людей причисляли не только к святым, но и к их антагонистам — темным посланникам. То есть, кроме Олегуса, был еще и Джердис — бог лжи, обмана и темных желаний. У него тоже была своя армия из людей и, мол, именно он создал орков. А так как я спас принцессу и защитил ее от темного воина, то значит, я — посланник Олегуса. Логика конечно странная, но какая есть.

Кстати, к такому выводу Эльнара пришла не только потому, что я рассказал о знакомстве с ее сестрой, но и еще из-за того, что помог в бою. Темные посланники убили бы ее сразу, а не спасли. Вот такой вот простой вывод на ровном месте. Да и на этих двух список богов прошлого не заканчивался. Были еще боги гномов, темных эльфов, кобольдов и так далее. То есть у каждой расы был свой бог, создавший их. Возникал законный вопрос, а почему остальные расы не считали людей за святых?

Ответ Эльнары звучал, как минимум, неоднозначно. Но с другой стороны, что я хотел от виртуального мира? Так что пришлось исходить из того что есть. Вообще получалось следующее. Светлых богов, которые остались такими в памяти рас, было слишком мало. Более того, даже они частично опорочили свое имя. По легендам, вот уже на протяжении нескольких тысяч лет все прибывшие в мир люди являлись слугами темных богов, что желали подчинить себе все расы и превратить их в бесправных рабов. Светлые же считались забытыми или же уснувшими. А все из-за того, что ни один из светлых богов не ответил на призыв о помощи от своих почитателей. В итоге, большинство решило, что теперь все посланники — темные, а значит, следует их уничтожать. Причем чем раньше, тем лучше.

На мой вопрос, были ли в истории исключения из этого правила, Эльнара ответила, что о подобном в легендах не сказано. Ну да это логично, как ни посмотри. Все же историю пишут победители, а не побежденные. Никто не будет писать о том, что уничтожил безвинных людей. И уж тем более, не станет сохранять память о тех посланниках, кто хотел, допустим, жить мирно в этом мире. Правда с другой стороны, все могло быть намного проще. Система задала подобные условия в тот момент, когда возник данный мир. Вложила эти знания в головы местным, и все. Такой вариант пояснял все пробелы в истории Эльнары. Например, почему ее племя до сих пор верило в светлого бога, хотя все остальные считали, что посланников от него не будет? Пояснения типа, что они отщепенцы истинной веры, которых изгнали с родных земель, звучало, мягко говоря, натянуто.

А вот сосуществование рядом с мобами, как оказалось, имело самое банальное пояснение. Мобы-то действовали по заложенной программе. А значит, если у них стояло перемещение только в определенной зоне, то они дальше этой зоны никуда не выходили. Из уст Эльнары это прозвучало конечно не так, но общий смысл я уловил сразу. То что эльфы считали, будто монстры боялись покидать свои леса из-за гнева богов — это их личное заблуждение. Точнее, по-другому они вряд ли смогли бы пояснить столь странное поведение местной смертельно опасной живности.

Вроде все ясно и понятно, если бы не одно «но». И заключалось оно в ритуале местных жриц и деталях веры самих эльфов. Исходя из их веры, любой эльф должен бросить родных и близких, а также свою семью, если только посланник захочет, чтобы этот конкретный эльф отправился с ним в путь во славу бога. Подавалось это все под соусом избранного. Мол, лишь избранный или избранная сможет привлечь внимание посланника. И естественно, это огромная честь — быть помощником, слугой, а также любовницей посланника. Более того, получить наследника от посланника или посланницы считалось божественным даром. Вот в этом месте я детальнее расспросил Эльнару. Что самое удивительное, она без всякого стеснения рассказала обо всем подробно и откровенно.

Конечно, о подобных случаях говорили только легенды, но вроде как между эльфами и людьми возможно потомство. Эльнара и вовсе была свято уверена в том, что это не только возможно, но и желательно. Как же. Плод самого посланника бога! Великая честь и ответственность. И да. Если посланница родит от эльфа, то дитя останется с эльфом, а не с посланницей. Почему так, в легендах не уточнялось. Как и не говорилось о том, с чего это вдруг кому-то из людских девушек рожать от эльфа, а потом уходить. Ну да это не столь важно. Главное заключалось в другом: мне придется спать у эльфов в доспехах и очень внимательно следить за тем, что пью и ем.

Несложно догадаться, что при такой вере местные эльфийки сами захотят залезть ко мне в постель с конкретной целью. Если бы не Вета, то я бы даже был рад такому развитию событий, если бы не один смущающий меня факт. Нет никаких сведений о том, почему посланник или посланница после рождения ребенка покидали семью. Из рассказа Эльнары выходило, что они и вовсе куда-то исчезали навсегда. Был посланник, выбрал себе эльфийку, она от него родила ребенка, а после растила его и воспитывала одна. На этом сказочке конец, а кто слушал — молодец. Почему, зачем, отчего? На все эти вопросы ответа не было. Сама Эльнара свято верила в то, что после того как человек оставлял потомство, он отправлялся обратно к богу. Такое ощущение, что цель любого человека — оставить потомство. Система же по данному поводу молчала. Ну да это неудивительно.

В итоге можно сделать вывод. Кто-то придумал расы для собственного ублажения личного эго и создания гарема. Вот только отношение большинства слегка портило эту картину. Ну или система считала, что если посланник нашел подобное племя, то живи и радуйся. Только как радоваться, если по другой информации, пока кто-то из людей жив, его будут преследовать по всему миру? Хотя если подумать и сложить воедино все, сказанное Эльнарой, то начинало закрадываться нехорошее подозрение. Что, если местные, получив беременную эльфийку, сами грохали посланника? Или же убивали посланницу сразу после того, как она родила?

Такой подход мог бы пояснить отсутствие в легендах продолжений о счастливых семьях с посланниками. Но это если подходить с точки зрения реальности этих самых легенд. А вот если рассматривать их как часть виртуального мира, то были и другие варианты развития событий. Например, после рождения ребенка от другой расы система убирала человека из мира. Могло быть так? Теоретически возможно, а вот практически не понятно, зачем это системе. Короче. Как ни смотри, но что-то непонятное мутит руководящий миром ИИ. Пытаться разобраться в его замысле, как по мне, бесполезно.

Впрочем, все меркло перед ритуалом жриц в их поклонении нам посланникам. Когда мы достигнем алтаря, то Эльнара должна будет прочитать молитву, а после наложить на себя печать поклонения богу и его посланникам. Вот тут-то и всплывала та самая фраза о связи на всю оставшуюся жизнь. Я сначала не понял, что именно она имела в виду, но когда разобрал текст молитвы и структуру печати, то сразу все стало ясно. Жрица становилась добровольной рабыней первого встречного посланника их бога. С учетом того, что определения, кто есть кто, в печати и молитве не было, то по сути, первый же встреченный Эльнарой человек мужского пола становился ее господином в буквальном смысле этого слова. Причем не временно, а до конца своих или ее дней.