Тайны, известные уже четверым
Шрифт:
Аплодисменты, шум, гам, грохот сопровождают её круг почёта по стадиону с высоко поднятой рукой, с зажатым в ладошке маленьким дрожащим золотым мячиком. Её Патронус и эскадрильи летучих мышей сопровождают двигающуюся победным клином Гриффиндорскую команду. Рыжие волосы развеваются на ветру, пылая огнём в лучах поднявшегося почти, что в зенит солнца! Победа! Первый матч кубка сезона 1997/1998 года за нами! Какое это удовольствие, смотреть смело, прямо в чёрные безжизненные глаза Северуса Снегга, получая после матча призы для самых отличившихся игроков обеих команд! Но что это? Северус… слегка улыбается? Нет… показалось…
Праздник Победы начался на поле, продолжился в раздевалке команды, где все орали и прыгали от восторга, как будто выиграли финал или замочили Волан-де-Морта. Продолжение карнавала неизбежно последует в общей гостиной факультета, а пока,
Нажим сильнее и слабее. Как приятно! Но что это? Кто-то очень горячий и сильный проник в душ и чувственно обнял её сзади. Его сильные руки обхватили её за талию и сильно прижали к себе. Рывок, освобождение от захвата, удар ребром ладони под рёбра, а затем по шее, и это… Невилл. Негодяй! Несмотря на боль и искры из глаз он почти не расцепил захвата, а через секунды только ещё сильнее прижал её. Но теперь к холодному мрамору стены, по которому текут, бегут бурным потоком струи горячей воды. Какой удивительный контраст! Невилл… ты законченная скотина…
— Долгопупс! Что это значит? — Шепчет уже она, пока её командир в намокшей одежде яростно исследует её тело.
— Джинни… ты… сводишь меня с ума… я… не могу, прости…
— Невилл… это не правильно, что мы скажем Ханне… Гарри…
Но она уже не может, просто не хочет сопротивляться, просто не хочет вырываться. Как это уже так давно было. Почти два месяца. Для такой горячей штучки это довольно большой срок. Она инстинктивно наклоняется немного вперёд, прогибается кошечкой в спинке, упираясь руками в стену, нащупывая на холодном мраморе фигурные ручки. Её длинные мокрые волосы струятся по спине, он захватывает их одной рукой, слегка тянет её голову назад, на себя. А её стройные ножки уже слегка раздвигаются в стороны под напором второй напряжённой, но такой сильной руки Невилла, решительно раскрывающей её тело. Джинни закрывает глазки, тяжело и глубоко дышит, погружаясь в свои ощущения. Его горячие бёдра прижимаются к её высокой и упругой попке, а воспрявший упрямый боец, ловит уже свой снитч. Ещё секунда сладостного ожидания, теперь уже неизбежного продолжения и вот оно! Снитч пойман! Решительно и на всю глубину парень входит в неё сзади, двигается, ворочаясь в ней с рычанием, как зверь, дорвавшийся, наконец, до самой красивой и снизошедшей до него самки. Она не стоит на месте безучастной, покорившейся насильнику куклой. Джинни ритмично двигает попкой ему навстречу, меняя угол, высоту и амплитуду движений. Ротик полуоткрыт, она стонет, ахает, получая всё больше и больше удовольствия. Прогибается в спинке, больше, меньше. Его сильная рука, то тянет её за волосы назад, то отпускает немного вперёд. Весь матч по квиддичу — это сплошная прелюдия к красивому и мощному сексу! Нет никакой необходимости её ласкать, возбуждать каким-то изощрённым способом. Она уже давно готова и подсознательно желала этого. Давно желала, но не с ним…
Как достать парня занимающегося с тобой этим, когда первая волна возбуждения чуть-чуть спадает, а ты не хочешь быстро кончить? Несколькими профессиональными движениями своих мышц в преддверии пещеры чудес незаметно срываешь рост возбуждения, приближение к финалу у парня, и начинаешь его немного морально доставать…
— Как твоя рана, дорогой. Я не делаю тебе слишком больно? А вот так? Нет? А вот ещё вот так? Тоже классно? Добавить немного страсти? Огонька?
— Джинни! Молчи! Продолжай! Продолжай! Вот так… — дергает он её за волосы уже довольно больно назад, заставляя заткнуться и красиво стонать дальше.
Чёрт, явно не слезет с меня пока не прикончит… кончит. Она замечает, когда захват волос слабеет, что ещё не совсем зажившая рана от стрелы кентавра начинает кровоточить. Как замечает? Кровь на мраморном полу, небольшие, тонкие, вытягивающиеся струйки к отверстию стока на фоне бурных потоков, стекающей с их тел воды. Невилл, чёрт тебя возьми, только сегодня утром, только ради первого матча по квиддичу, милосердная мадам Помфри выпустила раненого из лазарета, а ты подлец, уже трахаешь меня в душевой Гриффиндорской раздевалки? О нет, это не Помфри милосердная, а я… так это секс из сострадания к пострадавшему герою? Не ищи себе оправдания, а прекращай играть
и мучить бедного парня! Кончай! Кончайте!Она отпускает себя и его. Возбуждение мгновенно начинает нарастать, прорывает все психологические и физические блокировки, перехлёстывает, разрушает мысленную сдерживающую плотину и сладострастно бьёт им обоим туда, в низ живота, в бёдра. Крик уже невозможно контролировать! Волны гормонов счастья вскипают в крови, на общем фоне давно кипящего адреналина. Бурный поток бьёт в неё, пульсация оружия Невилла находит сладостно-пульсирующий, сладострастный отклик её тела. В её глубине тела что-то открывается навстречу решительно скользящему оружию, касание головкой чего вызывает просто эйфорию эмоций! Голова кружится, появляется судорога в напряжённых за время сидения на амортизационной подушке метлы бёдрах, судорога схватывает голени, не расслабленные ещё после напряжённого матча, не обработанные ещё шаловливыми ручками штатного массажиста команды — Ромильды. Как пикантно голенькой лежать на своём плоском животике, на массажном столике в комнате подготовки девушек команды, когда не добившаяся любви и внимания Гарри Поттера девчонка, длинноволосая знойная брюнетка, на пару лет младше тебя, изящно и сильно массирует ладошками в волшебном массажном креме твои голени, бёдра, еще кое-что повыше и пикантнее. И ты, бессовестная, делая вид, что ничего особенного не происходит, умудряешься тихо кончить под её опытными сильными ладошками, от одной только мысли об этом… Чёрт, это уже по дядюшке Фрейду… педофилия… мать…
Мокрая одежда решительно сорвана с Невилла, он сидит на мраморном полу, прислонившись спиной к холодной стене. Джинни обработала место операции заклинаниями, и кровотечение из подживающей раны почти остановилось. И… можно продолжать? Она стоит на коленях, мягко, осторожно опускается на его бёдра сверху, помогая ладошкой попасть в цель вновь заинтересовавшемуся ею бойцу. Потоки воды, теперь уже резко меняющие температуру и напор, от очень горячей до очень холодной, контрастно, а теперь менее контрастно, льются волнами и упругими струями на их полностью взаимодействующие тела. Кажется, боец опять налился внутри неё сталью! Ещё полчасика мы продержимся. Он снова готов к подвигу! Извини, дорогой, не я это начала! Так что давай, соберись с мыслями и держись. На Ханну сегодня вечером в Выручай-комнате тебя может и не хватить. Очень уже долго я жду Поттера! Назвался груздем — полезай в кузов! То есть — Сам-Знаешь-Куда!
Она улыбается, закрыв свои светло-карие, зеленоватого отлива, с миндалевидным разрезом глазки, двигается верхом на своём друге, открывая их только затем, чтобы мило подмигнуть ему, подкрепить нежной, подбадривающей улыбкой, поддержать находящегося уже на последнем издыхании раненого воина и его большого — маленького бойца…
Наконец, Джинни решает, что лечебно-восстановительный секс — процесс, совмещенный с физиотерапевтическими водными процедурами, может снова повредить её командиру, и она отпускает его. Надо знать меру. Они заканчивают громко, с чувством, абсолютно не беспокоясь, что кто-то их подслушает или подсмотрит. Конвульсии, судороги, сладострастие, нежный, но такой сладостный и безумный, глубокий поцелуй благодарности. За что именно? Да за доставленную блаженную разрядку, после такого напряжённого матча…
Одежда Невилла высушена заклинанием, даже, кажется, и выглажена одним из домашних бытовых заклинаний, которым её научила Молли, для счастливого обретения Поттером семьи и дома… Гарри… он нас прибьёт…
— Джинни, прости меня, это было выше моих сил, ты… такая…
— Какая? Скоро стану Гриффиндорской шлюхой по твоей милости! А ты Долгопупс, подлец! Пользуешься моей слабостью к этому делу! Что, интересно, ты шепчешь по ночам в своё оправдание Ханне? — Ответила Джиневра, медленно и с наслаждением одеваясь в чистое, пахнущее свежестью, тщательно выглаженное эльфами нижнее бельё.
— В конце концов, ты моя девушка! Операция прикрытия, ты, моя дорогая, не забыла? Поттер тебя бросил и удрал с Грейнджер. С этой мерзкой грязнокровкой! Так что, я имею полное право тебя периодически трахать! — Засмеялся в ответ мачо Невилл, натягивая штаны и слегка морщась от боли в явно снова пострадавшей ране.
— Так это было осуществление рыцарем законного Права Первой ночи! Позаботился о половом здоровье девушки Поттера? Трахнул? Или это я тебя в конце концов трахнула? Я пожалуюсь на тебя Гарри и… мисс Эботт, а она мигом превратит тебя в кучку пепла! Ты неверно оценил ситуацию. Для военного командира это непростительная ошибка! Тебе штаны не подтянуть, герой-любовник ты наш… не застегнуть?