Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях

– Что за шум, всех Пресветлых поразбудили, – недовольно промычал он, отпирая засов.

– На посту дрыхнешь! – рявкнул я и, оттолкнув его в сторону, бросился вперёд по коридору, сунув трость подмышку.

Нервный стражник едва за мной поспевал. Иногда, правда, приходилось останавливаться, чтобы спросить его, в какую сторону поворачивать.

Управление больше напоминало разворошённый улей. Служащие бегали туда-сюда безо всякого смысла и передавали друг другу нелепые слухи о штурме и погромах.

– Развели бардак, – заскрежетал зубами я и чуть не налетел на Люсинду.

Капитан Бряк зыркнула на меня своими водянистыми серыми глазищами и поморщилась.

– Явился, не замок, не запылился!

– У вас же там куць его знает что! Почему вы ничего не делаете?! – Хотелось встряхнуть её за богатырские, совсем не женские плечи, но я сдержался. – Надо оцепить площадь, пока отравленные вновь не разбрелись по городу.

– Вот только вашего мудрого совета мне и не хватало, капитан Вильк.

Её и без того большая голова как будто надулась. Даже кожа потемнела. Ещё пару мгновений – и пар из ушей пойдет. Пришлось подготовить подходящее заклятье, чтобы нейтрализовать её опасную самоуверенность, но она отступила в сторону и распахнула дверь кабинета.

– Посидите пока внутри. И не дай пресветлым богиням вмешаетесь. Посажу под замок…

– Капитана Ночной стражи?

– Здесь вам не Кипеллен! Здесь Зодчек! И командуете тут не вы! – Она отчеканивала каждое слово, будто пыталась забить дверь кабинета гвоздями и заколотить меня внутри.

Оставалось только гордо задрать подбородок и самоуверенно подчиниться. Традиции соблюдены, чем мог, тем поделился. А устраивать разборки при подчинённых дело недостойное. Иногда забываю, что проблемы могут решиться сами по себе, без моего участия. В конце концов, у Зодчека есть свой… своя капитанша, пусть она и разбирается, а мне пора воспользоваться освобождением от дара припоя и спокойно попить водички. А то во рту пересохло. Никак не привыкну, что могу жить как нормальный человек.

Под аккомпанемент командирских выкриков Люсинды я налил себе воды из стоящей на подносе хрустальной бутыли и задумчиво опустился в кресло. Привычно покрутил зачарованный перстень. Главное в этой поездке – выбрать подарок для Аланы. Моя жизнь изменилась, и напоминать себе об этом, а заодно хоть на пару минут забывать о давящей ответственности, помогало новое средство: «Искать плюсы во всём». Порой было очень тяжело, но отступать не в моих правилах. Дал слово – выполняй! Иначе и рот разевать нечего.

Отсалютовав стаканом портрету пресветлого князя на стене, я произнёс:

– Богато живёмо – сполна воду пьёмо. Из маленьких радостей жизнь состоит.

Пока Люсинда наводила порядок в своём Управлении, меня немного разморило в душном кабинете. Во время плавания подремать из-за ноги так и не удалось, зато теперь глаза слипались так, будто не спал трое суток. Привели в себя только настойчивые голоса.

– Подобное в вашей компетенции!

– Меня направили в Кипеллен, а не в Зодчек.

Дверь распахнулась, и вслед за Люсиндой в кабинет вошёл Габриэль Ремиц собственной персоной.

Я даже вскочил от переизбытка чувств. Не видел его с ареста брата.

– Габ!

– Совсем забыла, что это ваш приятель, Вильк. Зато теперь всё встало на свои места, – поморщилась капитанша и обрушилась в своё кресло, так что ножки из орехового дерева тяжко заскрипели.

Пока мы обнимались со старым другом, она продолжала ворчать и закончила свою обвинительную речь вопросом:

– От вас обоих будет хоть какая-то польза?

– Без анализа предположения строят только недалёкие студенты.

Хотелось поддержать Габриэля, но умалчивать о своём предположении тоже было нельзя:

– Похоже на повторяй-порошок, подобный случай имел место в Кипеллене около двенадцати лет назад.

Люсинда взглянула на Ремица, и тот нехотя кивнул.

– Сходство, безусловно, есть, но без взятия проб официальные заключения не выдаются.

– Ну, ещё бы, – проворчала капитанша. – Трибунал же только особливыми заклятиями интересуется, а дерьмо пусть расхлёбывает Ночная стража.

– Нам, видимо, пора, – встрял я, заметив на щеках Габриэля раздражённый румянец.

Раньше мой друг так быстро из себя не выходил. В академии его вообще считали непробиваемым. Ни одному студенту ни разу не удалось заставить его хотя бы повысить голос. Видимо, смерть брата и его чёрные дела нанесли больше вреда, чем мне казалось.

– Не задерживаю, – брюзгливо бросила Люсинда, закопавшись в бумаги на столе.

– Неужели ты вступил в Серый трибунал? – удивлённо спросил я, как только закрылась дверь.

– Так вышло, – вздохнул он. – Возвращаться к преподаванию не было никакого смысла, а мне очень вовремя поступило дельное предложение – вечно бездельничать не могу даже я.

Смешок вырвался сам собой.

– Ты? Да не притворяйся. Ты можешь бездельничать сколько угодно. Особенно если никто не видит…

– Уверен насчёт повторяй-порошка? – перебил Габриэль.

– Сам, что ли, забыл, как птицы собирались на юг? Тогда ещё Зелёный Гном чуть не спрыгнул с башни…

– Тысячу раз просил не называть уважаемого профессора травничества гномом. Знаешь же, как он обижается.

– А он и есть гном. Тем более, из Кипеллена меня не слышно, – отмахнулся я.

Ремиц наигранно вздохнул, словно оскорбление касалось самих Четырёх Пресветлых, но настаивать больше не стал, только добавил:

– Не помню.

– Зато я помню. Очень похоже.

Мы вышли из притихшего Управления через тот же чёрный ход, но прежде чем двинуться в купеческий квартал, подошли к зданию Трибунала. Величественный серый исполин размерами проигрывал только храму богинь. Его точёные башни торчали угрожающими пиками сказочных воинов-великанов, а узкие окна-бойницы напоминали острог, а не резиденцию магических следователей.

Габриэль, против моих ожиданий, не стал подниматься по ступеням к главным воротам, а остановился у серой стены, быстро черкнул несколько строк в записке, сложил её конвертом и подкинул. Дунувший снизу поток подхватил послание и потащил к крыше Трибунала. Мой рот сам открылся от удивления: под карнизом, звеня переливающимися крыльями, носились крошечные на таком расстоянии феи. Одна из них сцапала записку и унесла на чердак.

– Что это? – сглотнув, спросил я.

– Помощницы, – усмехнулся Ремиц. – Всё ещё побаиваешься их?