Тайны колледжа

– О, господя! – закатила глаза Сара. – Меня сейчас вырвет!

– Ладно, я пошла, – Кэтрин направилась к двери. – Попрошу у Рауля сотовый. Узнаю, как там мама…

– И я с тобой, – Джессика торопливо встала с дивана и вместе с Кэтрин вышла.

– Малолетки… – процедила сквозь зубы Сара, провожая их недобрым взглядом и, развернувшись к Алисии, раздраженно выпалила: – А ты, туда же! Любовь! Любовь! Заладила одно и тоже. Кому она на хрен нужна, эта любовь?

*

Девиль распахнул перед Асей дверь, и она ступила в святые святых – директорские покои, куда кроме него самого и его сына доступа никому не было.

Ее ноги утопали в длинном ворсе ковровой дорожки, тянувшейся по всему коридору. Картины старинных живописцев украшали стены, обшитые красным деревом. С потолка свешивались хрустальные люстры.

– Эта половина моя, – Девиль указал рукой на правую часть коридора, а это, – широкий жест влево. – Рауля. Когда мой сын женится, он с молодой женой поселится здесь. Не хотите ли взглянуть?

Ася согласно кивнула. Ей было очень любопытно посмотреть, как выглядят роскошные апартаменты семейства Девилей.

Директор провел ее по коридору, открывая двери и показывая комнаты, расположение и предназначение которых полностью совпадали, как в левой, так и в правой части коридора, отличаясь лишь цветом интерьера. Если у молодого Девиля все было в светлых пастельных красках, то половина старшего была окрашена в более сумрачные и приглушенные тона.

Просторные комнаты, напоенные воздухом и светом, были обставлены с большим вкусом. Уютные диваны, мягкие кресла, дорогие ковры, антикварные безделушки, старинные книги и бесценные картины – все это сочеталось с удобством и практичностью достижений современной цивилизации.

Напоследок Девиль показал Асе спальню молодых. Он дал ей возможность как следует рассмотреть огромную двуспальную кровать, расположенную между высокими окнами, с пунцовым пологом и розово-атласной постелью, всю в рюшах, лентах и кружевах. Сверху, с картинно-изящной небрежностью, лежало ночное белье: – что-то прозрачно-воздушное для нее и ослепительно белое для него.

В изголовье на спинке кровати сидели два хрустальных карапуза-ангела с крылышками, кудрявыми головками и милыми улыбками на детских личиках. В пухлых ручках херувимчики держали по большому золотому кольцу, по-видимому, символизирующих обручальные. Внутри колец, за поблескивающим стеклом, были вставлены две фотографии.

– Смотрите, Асенька!

С этими словами Девиль задернул на окнах тяжелые темно-бордовые шторы, и спальня погрузилась в бархатно-чернильную темноту.

Ася невольно ахнула. На потолке засветился золоченый серп луны в россыпи алмазных поблескивающих звезд. Хрустальные ангелы засверкали разноцветными огоньками, а их крылышки засветились нежным серебристо-розовым светом, создавая впечатление движения. Портреты в кольцах, со встроенной внутри подсветкой, будто ожили.

В одном из них Ася хорошо разглядела тонкое улыбающееся лицо Рауля. А в другом, к своему удивлению, узнала Кэтрин.

– Катя? – не веря своим глазам, воскликнула она. – Что это значит, господин Девиль?

– Называйте меня Шарлем, Асенька, – мягко поправил ее Девиль и с деланным удивлением спросил: – А что вас беспокоит?

– Почему здесь, в спальне будущей жены вашего сына…

– Фотография вашей дочери? – перебил он ее и, отбросив всю свою наигранность, ледяным тоном заявил: – Потому, Шевель, что мой сын любит вашу дочь и женится только на ней!

Асино лицо окаменело. Заметив это, Девиль опять словно нацепил маску отечески-укоризненного добрячка и, снисходительно улыбнувшись, продолжал:

– О, не беспокойтесь, Асенька, пока еще рано строить планы на будущее. Вот когда Кэтрин исполнится шестнадцать, А Раулю восемнадцать, вот тогда и вернемся к нашему разговору.

– Но ведь Катина фотография уже здесь, господин Девиль!

– Мой сын с первого дня, как увидел Кэтрин, попросил меня вставить в кольцо ее фотографию, – сухо пояснил Девиль. – Не бойтесь, насильно никто вашу дочь под венец не поведет. Все будет по доброй воле и в срок, который я вам указал. Если, конечно… – он сделал паузу и многозначительно посмотрел на Асю. – Если, конечно, они сами не поторопят события. Вы ведь знаете нравы современной молодежи. Никакого желания учиться, алкоголь, наркотики, ранний секс и внебрачная беременность.

– О, боже! – вырвалось у Аси. – Прекратите…

– Не волнуйтесь, миссис Шевель, это не относится к нашим с вами детьми, – поспешил заверить ее Девиль. – Мой сын воспитан в духе рыцарского отношения к женщине… Разумеется, к достойной женщине! Можете не переживать за свою дочь. Сексуальные контакты у них начнутся только после свадьбы. Меня вот больше беспокоит Уилсон.

В этот момент внезапно зазвонил сотовый. Девиль недовольно поморщился, услышав низкий голос Ллойда, спрашивающий Асю, все ли у нее в порядке. Услышав утвердительный ответ, он отключился.

– Так вот, я говорил об Уилсоне, – продолжал Девиль. – Вот он то, как раз представляет для Кэтрин большую опасность. Он горяч, нетерпелив, неотесан и груб. Он готов быстро действовать, и вряд ли обременен нравственным воспитанием.

– Кате еще рано думать о замужестве, – возразила Ася. – И вы должны уяснить себе, что она вольна, сама выбирать себе избранника. Если это будет грубый, неотесанный, но горячий Стив, я буду только рада ее выбору. А вот ваш сын – хорошо воспитанный, вежливый, но холодный, надменный и избалованный мальчик, вызывает у меня большие опасения.

Девиль с непроницаемым лицом выслушал Асю и, усмехнувшись, заметил:

– Вряд ли Кэтрин захочет мириться с нищетой. А с Уилсоном она будет хлебать нужду полными ложками. Но, оставим это, – оборвал он сам себя и добавил: – Я хочу, чтобы вы отдохнули от забот. Идемте, я вам кое-что покажу.

Он пересек коридор, открыв дверь напротив, оказавшейся спальней. Переступив порог комнаты, Ася в изумлении застыла на месте.

Между окнами у изголовья огромной кровати висела, писаная маслом картина, на которой в натуральную величину была изображена венчающаяся пара. Жених весь в черном с белоснежной грудью, с улыбкой смотрел на невесту, надевая ей на палец обручальное кольцо. Невеста в пышном белом платье с воздушной вуалью на голове, взирала на жениха, лучась от счастья.

Невольно залюбовавшись мастерски выполненной картиной, Ася чувствовала, как постепенно ее охватывает ужас, потому что надменное лицо жениха было лицом Девиля, а в невесте она узнала саму себя.

Девиль сбоку напряженно наблюдал за Асиной реакцией, читая на ее лице, как в раскрытой книге все чувства, что она сейчас переживала – восхищение, страх, стыд и ужас.

Ася пришла в себя, стремительно метнувшись к двери. Опередив ее, Девиль преградил ей дорогу. Ася с испугом попятилась.

– Не могу поверить, дорогая моя девочка, – наступая на нее, с напряженным лицом зашептал он ей. – Не могу поверить, что ты здесь у меня и мне не пришлось затаскивать тебя сюда силой.