Тайны Космера (сборник)

Через некоторое время появился отряд Реда. Они ехали молча, освещая путь пастой, — по ночам жители фортов не разговорчивы. Ловушка находилась в самом узком месте дороги. Затаив дыхание, Сайленс следила за всадниками: шаг за шагом лошади ступали мимо бугорка, отмечающего дощечку. Уильям-Энн сидела на корточках, прикрыв уши.

Вот копыто ударило по ловушке, но ничего не произошло. Сайленс раздраженно выдохнула. Что делать, если огниво сломано? Найдет ли она другой способ…

Раздался взрыв, ее накрыло ударной волной. Моментально почернев, тени распахнули зеленые глаза. Лошади встали на дыбы и заржали, послышались крики.

Выйдя из оцепенения, Сайленс потянула Уильям-Энн из укрытия. Ловушка сработала даже лучше, чем она думала: пока горел платок, лошадь успела сделать несколько шагов, прежде чем случился взрыв. Никакой крови, лишь перепуганные лошади и сбитые с толку люди. Грохот невероятный, но от бочонка пороха вышло гораздо меньше ущерба, чем она ожидала: байки о порохе частенько оказывались такими же фантастическими, как сказки о Родине.

В ушах звенело. Сайленс пробиралась мимо растерянных городских. Труп Честертона лежал на земле, выброшенный из седла: когда лошадь встала на дыбы, лопнула надрезанная веревка. Сайленс схватила труп под руки, Уильям-Энн — за ноги, и они потащили его в Лес.

— Идиоты! — ревел Ред в толчее. — Остановите ее! Она…

Он осекся, когда к дороге слетелись тени. Реду удалось совладать с лошадью, но теперь приходилось уворачиваться от теней. Разъяренные, они налились непроглядной чернотой, хотя взрыв их явно ошеломил, и метались, как мотыльки вокруг пламени. Спасибо и на том, что глаза зеленые. Вот если они покраснеют…

Тени набросились на озирающегося по сторонам мужчину. Его спина выгнулась, вздулись черные жилы. Он упал на колени и закричал. Кожа на лице начала усыхать.

Сайленс отвернулась. Уильям-Энн продолжала в ужасе смотреть на упавшего.

— Потихоньку, дитя. — Сайленс надеялась, что ее голос звучит успокаивающе. Кто бы успокоил ее саму. — Осторожно. Мы можем от них ускользнуть. Уильям-Энн, посмотри на меня.

Девушка повернула к ней голову.

— Смотри мне в глаза. Не стой, вот так. Помни, сперва тени займутся тем, кто разжег огонь. Они сбиты с толку, ошеломлены. Огонь им не учуять, как кровь, и поэтому они будут бросаться на тех, кто совершает резкие движения. Потихоньку, спокойнее. Пусть они отвлекутся на суматошных городских.

Вдвоем они скрылись в Лесу, выверяя каждый шаг. Казалось, они еле ползут на фоне окружающих хаоса и опасности. Ред организовал сопротивление. С обезумевшими от огня тенями можно бороться с помощью серебра. Их будет слетаться все больше, но если охотники смекалистые и удачливые, то можно уничтожить теней поблизости и медленно отступить от источника огня. Спрятаться, выжить. Хотя бы попытаться.

Если только кто-нибудь случайно не прольет кровь.

Сайленс и Уильям-Энн ступили на грибную поляну. Грибы светились, как крысиные черепа, и тихо хрустели под ногами. Удача улыбалась недолго: пара теней с краю оправилась от растерянности и бросилась к спасающимся женщинам.

Уильям-Энн ахнула. Сайленс не спеша отпустила плечи Честертона и вытащила кинжал.

— Иди дальше, — прошептала она. — Тащи его сама. Потихоньку, дитя. Потихоньку.

— Я тебя не брошу!

— Я догоню. Ты к этому не готова.

Сайленс не посмотрела, послушалась ли Уильям-Энн: к ней над белой бугристой поляной летели черные как смоль силуэты. Против теней сила ничего не значит. Они почти неосязаемые. Важно лишь, насколько быстро ты двигаешься и идешь ли на поводу у страха.

Тени опасны, но пока есть серебро, с ними можно бороться. Многие умирали из-за того, что не стояли на месте, а обращались в бегство, приманивая еще больше теней.

Сайленс взмахнула кинжалом, когда тени подобрались ближе.

«Хотите заполучить мою дочь, адские отродья? — злобно подумала она. — Валите к городским».

Она полоснула кинжалом первую тень, как учила бабка. «Никогда не отступай и не прячься от них. В тебе кровь Форскаутов. Ты хозяйка в Лесу. Ты такое же дитя Леса, как и любое другое. Как и я…»

Лезвие прошло сквозь тень с едва заметным сопротивлением, брызнул сноп белых искр. Тень отпрянула, черные шлейфы скрутились.

Сайленс повернулась ко второй тени. На фоне темного неба виднелись лишь жуткие зеленые глаза. Тень потянулась к ней. Сайленс сделала выпад кинжалом.

Призрачные ледяные пальцы вцепились ей в руку пониже локтя. Сайленс их ощущала, они были материальными. Тени могли схватить тебя, удерживать. Их отгоняло только серебро. Только с серебром можно сражаться.

Она вогнала кинжал глубже. Из спины тени посыпались искры, будто выплеснули ведро воды. Сайленс задохнулась от чудовищной леденящей боли. Кинжал выскользнул из онемевших пальцев. Пошатнувшись, она упала на колени. Вторая тень отскочила, потом начала бешено крутиться волчком. Первая дергалась на земле, словно умирающая рыба, пытаясь восстать, но каждый раз заваливалась.

Раненая рука окончательно заледенела. Сайленс уставилась на нее: плоть усыхала, стягивалась вокруг костей.

Послышался плач.

«Стой на месте, Сайленс, — зазвучал голос бабки. Вспомнилось, как Сайленс впервые убила тень. — Делай, как я скажу. Не реви! Форскауты не плачут. Форскауты НЕ ПЛАЧУТ».

В тот день она научилась ненавидеть бабку. Та оставила ее, дрожащую и плачущую, с маленьким ножом в руках, один на один с парящей тенью внутри круга из серебряной пыли. Ей было десять.

Бабка бегала по периметру, приводя тень в ярость. Сайленс была заперта в ловушке со смертью. «Единственный способ научиться — сделать это самой, Сайленс. И ты научишься, так или иначе!»

— Матушка! — позвала Уильям-Энн.

Моргнув, Сайленс вернулась к действительности. Уильям-Энн, давясь слезами, высыпала ей на раненую руку целый мешочек серебряной пыли. Серебро остановило и обратило вспять иссушение. Кожа вновь порозовела, чернота улетучилась в белых искрах.

«Слишком много», — подумала Сайленс.

В спешке Уильям-Энн израсходовала все серебро, намного больше, чем требовалось для одной раны. Но трудно сердиться, когда смерть разжала свои ледяные пальцы и к руке вернулась чувствительность.

— Матушка? Я оставила тебя, как ты и сказала. Но он такой тяжелый, далеко с ним не уйти. Я вернулась за тобой. Прости. Я вернулась за тобой!

— Спасибо, — вздохнула Сайленс. — Ты молодчина.

Похлопав дочь по плечу, она пошарила в траве в поисках бабкиного кинжала. Лезвие местами почернело, но еще послужит.