Тайны мозга. Почему мы во все верим

В XIX веке, когда жители Гаити и Доминиканской Республики боролись за независимость, стали очевидными и другие различия. Гаитянские рабы поднимали яростные мятежи, и вмешательство Наполеона в попытке восстановить порядок породило у жителей гаитянской части острова глубокое недоверие к европейцам. Население Гаити не хотело иметь ничего общего с будущей торговлей и инвестициями, импортом и экспортом, иммиграцией и эмиграцией, в итоге ничего не выиграло в экономическом отношении от этих и других факторов. Сравните: доминиканцы обрели независимость сравнительно ненасильственным путем, на протяжении десятилетий страна то была независимой, то снова возвращалась под контроль Испании, которая в 1865 году наконец решила, что эта территория ей не нужна. На протяжении всего этого периода доминиканцы говорили по-испански, развивали экспорт, торговали с европейскими странами, привлекали европейских инвесторов, а также иммигрантов из Германии, Италии, Ливана и Австрии, что помогло построить динамичную экономику. В середине ХХ века обе страны очутились во власти жестоких диктаторов. При Рафаэле Трухильо в экономике Доминиканской Республики наблюдался значительный рост ввиду стремления диктатора к личному обогащению. В итоге была создана динамичная индустрия экспорта (преимущественно принадлежавшая Трухильо), в страну приезжали ученые и специалисты по выращиванию лесов, чтобы сохранить их для личного использования Трухильо и выгоды принадлежащих ему лесозаготовительных компаний. Гаитянский диктатор Франсуа Дювалье, или «Папа Док», который не предпринимал перечисленных выше мер, способствовал дальнейшей изоляции Гаити от остального мира.

Применение метода сравнения к натурным экспериментам истории ничем не отличается от того, как современные социологи и экономисты сравнивают натурные эксперименты общества. Нельзя намеренно сделать бедной группу людей, а затем наблюдать, как меняются в этой группе состояние здоровья, уровень образования и преступности. Но мы можем оглядеться по сторонам и найти группы обедневших людей в больших городах, а затем оценить различные факторы и сравнить их с показателями для других социально-экономических классов. Этот процесс – настолько же точная научная методика, как любая применяющаяся в естественных науках. Как только логическая или историческая наука получает прочный фундамент из накопленных положительных свидетельств, она становится наукой, поддающейся проверке.

Наука и принцип положительных свидетельств

Метод непротиворечивости свидетельств и метод сравнения обычно применяют палеонтологи и эволюционные биологи для проверки гипотез, касающихся эволюции, результаты накапливаются в виде положительных свидетельств в поддержку теории эволюции. Для того чтобы опровергнуть теорию эволюции, креационистам понадобилось бы распутать все эти независимые цепочки свидетельств, а также построить соперничающую теорию, способную объяснить их лучше, чем теория эволюции. Но креационисты не делают этого, только прибегают к отрицательным свидетельствам типа «если эволюционные биологи не в состоянии представить естественное объяснение Х, тогда сверхъестественное объяснение Х должно быть верным». Ничего подобного. Принцип положительных свидетельств гласит, что необходимо иметь положительные свидетельства в пользу теории, а не только отрицательные свидетельства против соперничающих теорий.

Принцип положительных свидетельств применим ко всем утверждениям. Скептики подобны жителям Миссури, штата по прозвищу «Покажи-ка мне». Покажи-ка мне положительное свидетельство своих утверждений. Покажи-ка мне труп снежного человека. Покажи археологические артефакты из Атлантиды. Покажи доску уиджа, на которой слова пишутся при помощи людей с надежно завязанными глазами. Покажи мне катрен Нострадамуса, в котором предсказана Вторая мировая война или 11 сентября до того, как они произошли, а не постфактум (который не учитывается в науке из-за ретроспективной предвзятости). Покажи свидетельство тому, что альтернативные медикаментозные средства действуют эффективнее плацебо. Покажи мне инопланетянина или своди меня на корабль-матку. Покажи мне разумного Творца. Покажи Бога. Покажи, и я поверю.

Большинство людей, в том числе и ученых, рассматривают вопрос о Боге отдельно от всех прочих утверждений. Они вправе так поступать, пока конкретное утверждение, связанное с этим вопросом, нельзя – даже в принципе – исследовать научными методами. Но что может относиться к таким утверждениям? Большинство религиозных утверждений поддается проверке, например, что молитва положительно влияет на исцеление. В этом случае контролируемые эксперименты до сих пор не показали никакой разницы между выздоровлением пациентов, за которых молились и за которых не молились. Если я и поверю чему-либо, то явному и недвусмысленному, например, если после ампутации у пациента вырастет новая конечность. Амфибиям это под силу. Новая наука – регенеративная медицина – вплотную подошла к возможности делать то же самое. И, разумеется, это способно проделать всемогущее божество.

Наука и вера

Мы подошли к концу нашего повествовательного путешествия веры, но на самом деле это лишь начало нового понимания того, как мозг генерирует убеждения и подкрепляет их как истины. Из многочисленных тайн, еще не открытых нами, и задач, ответы которые мы лишь пытаемся найти, выделяется одна. Homo rationalis – вид человека, который тщательно взвешивает все решения с помощью холодной и твердой логики и рационального анализа данных, не просто вымер, но и, вероятно, никогда не существовал. Мистер Спок – это научная фантастика. И это хорошо, потому что люди, эмоциональным сетям мозга которых (в особенности лимбической системе) нанесен ущерб, обнаруживают, что почти невозможно принимать даже простейшие решения в связи с самым обыденным жизненным выбором, например, какую зубную пасту купить: при обилии марок, размеров, свойств и цен мы, имея в распоряжении только рассудок, надолго застряли бы в отделе супермаркета, закаменев в нерешительности. Аналитический паралич. Эмоциональный рывок веры за пределы рассудка зачастую требуется уже для того, чтобы просто прожить очередной день, а тем более принимать важные жизненные решения.

В конечном счете все мы пытаемся осмыслить мир, и природа наделила нас обоюдоострым мечом доводов за и против. С одной стороны, наш мозг – самая изощренная и сложная во всей вселенной машина для обработки информации, способная постичь не только саму вселенную, но и процесс постижения. С другой стороны, в результате того же самого процесса формирования убеждений о вселенной и нас самих мы также в большей мере, чем какой-либо другой вид, способны к самообману, к иллюзиям, к одурачиванию себя, хоть мы и пытаемся предотвратить одурачивание нас природой.

И наконец, я хочу верить. И вместе с тем хочу знать. Истина где-то рядом, и хотя найти ее непросто, наука – лучший инструмент, которым мы располагаем для этих поисков.

Ad astra per aspera! [405]

Благодарности

Работа над этой книгой чем-то напоминала строительство, когда читающая публика видит только достроенное здание уже после того, как строительные леса убрали, а рабочих перевели на другие объекты. Закладке фундамента и возведению здания этой книги, как и моей работе в целом, способствовал ряд людей, начиная с моих агентов Катинки Мэтсон, Джона Брокмена и Макса Брокмена, помогавших придавать форму жанру научно-популярной литературы, который я назвал бы интеграционным, объединяющим данные, теорию и нарратив в единое целое. Спасибо также моему лекционному агенту Скотту Вулфмену и его амбициозной команде из Wolfman Productions за дальновидный маркетинг науки и скептицизма как жизнеспособной формы развлечения и просвещения. Спасибо также Стивену Рабину, Полу Голобу и Робин Деннис из Henry Holt/Times Books, осуществлявшим надзор за проектом, и особенно моему редактору Серене Джонс, убедившему меня сократить рукопись, замечательному литературному редактору Мишель Дэниел, которая читала рукопись строчку за строчкой и спасла меня в буквальном смысле слова от позора своими многочисленными и превосходными предложениями. Признания заслуживают усилия оформителя этой книги Мерил Сассмен Левави, шрифт, макет и дизайн которой придали книге элегантный вид, Мэгги Ричардс из отдела продаж и маркетинга, Николь Дьюи из рекламного отдела за то, что вывела рукопись на рынок, то есть проделала последний и во многих случаях наиважнейший шаг в постоянно меняющемся книгоиздательском мире.

405

«Через тернии к звездам». Иногда записывается как «per aspera as astra». Изначально высказывание принадлежит римскому поэту Сенеке Младшему, оно приобрело широкую известность после того, как было выбито на мемориальной доске в честь астронавтов космического корабля «Аполлон-1», погибших во время пожара на стартовой площадке на мысе Канаверал.

Хочу также признать заслуги сотрудников Общества скептиков и редакции журнала Skeptic, в числе которых Пэт Линс, Николь Маккалоу, Энн Эдвардс, Дэниел Локстон, Уильям Булл, Джим Смит, Джерри Фридмен, Тереза Левель, а также старший редактор Фрэнк Миле, старшие научные редакторы Дэвид Нейдитч, Бернард Лейкинд, Лиам Макдейд, Клаудио Макконе и Томас Макдонах, технические редакторы Тим Каллахан, Харриет Холл, Фил Моле и Джеймс Рэнди, ассистент редактора Сара Мерич, фотограф Дэвид Паттон и видеооператор Брэд Дэвис (за запись цикла лекций Skeptic в Калтехе). Благодарю вас, члены совета журнала Skeptic: Ричард Абанес, Дэвид Александер, покойный Стив Аллен, Артур Бенджамин, Роджер Бингем, Наполеон Шаньон, К. Ч. Коул, Джаред Даймонд, Клейтон Дж. Дрис, Марк Эдвард, Джордж Фишбек, Грег Форбс, покойный Стивен Джей Гулд, Джон Гриббин, Стив Харрис, Уильям Джарвис, Лоуренс Краусс, Джералд Ларю, Уильям Маккомас, Джон Мосли, Билл Най, Ричард Олсон, Дональд Протеро, Джеймс Рэнди, Винсент Сарич, Юджини Скотт, Нэнси Сигал, Эли Шнер, Джей Стюарт Снелсон, Джулия Суини, Фрэнк Саллоуэй, Кэрол Таврис, Стюарт Вайс. Особая благодарность Пэт Линс за обработку иллюстративного материала для этой книги.

Спасибо также Обществу скептиков при Калифорнийском технологическом институте за организационную поддержку, благодарю вас, Сюзан Дэвис, Эрик Вуд, Холл Дейли, Лорел Ошампо, Кристоф Кох, Леонард Млодинов, Шон Кэрролл и Кип Торн. Благодарю также за поддержку Школу политики и экономики Клэрмонтского университета последипломного образования, особенно вас, Пол Зак, Венди Мартин, Мэри Эллин Вандерлинг, Лора Бивин, Томас Уиллетт, Томас Борчердинг и Артур Дензау. Как всегда, спасибо моим друзьям с радио KPCC 89.3 FM в Пасадине, особенно вам, Ларри Мантл, Джекки Оклерей, Карен Фритше и Линда Отенин-Жирар. Я хотел бы поблагодарить за великодушную поддержку, которую оказали Обществу скептиков Джером В. Брошарт, Том Гловер, Тайсон Джейкобсон, Мэтью Д. Мэдисон и Шерон Э. Мэдисон, Тед Э. Семон, Дэниел Мендес, Роберт и Мэри Энгмен и Уитни Л. Болл. И наконец, особая благодарность всем, кто помогал нам на всех организационных уровнях. Это Стивен Асма, Хайме Ботеро, Джейсон Боуэс, Жан Поль Бюке, Адам Колдуэлл, Бонни Каллахан, Тим Каллахан, Клифф Каплан, Рэнди Кэссингем, Шошана Коэн, Джон Коултер, Брэд Дэвис, Дженет Дрейер, Боб Фридхоффер, Майкл Гилмор, Тайсон Гилмор, Эндрю Хартер, Дайана Кнудсон и Джо Ли.

Мариэтт ДиКристина и Джон Ренни из Scientific American заслуживают особой признательности за то, что они преданные друзья, а также за то, что они ежемесячно обеспечивали выход рубрики «Скептик». Моя колонка на почтенных страницах этого самого живучего журнала в американской истории (насчитывающего уже 165 лет) – то, что доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие в работе.

Дэвин Зил Шермер, которой посвящена эта книга, в настоящее время начинает свое жизненное путешествие, и я благодарю ее за возможность выразить бескорыстную любовь, а также за придание моей жизни глубокого смысла и высшего значения, пока мы вносим свой вклад в эволюционный императив жизни продолжительностью три с половиной миллиарда лет, переходящей из поколения в поколение, и всегда помним, что нет лучше места, чем родной дом…