Тайны наследников Северного Графства

А ведь именно Арланд убил несчастную птицу, а сейчас он с таинственным видом роется в шкафу доктора, вынимает и нюхает какие-то склянки, какие-то оставляет, какие-то возвращает на место… Что он будет со мной делать, неизвестно, но мне уж очень хочется встать и убежать куда-нибудь подальше отсюда.

— И что теперь будет? — спрашиваю у инквизитора, стараясь унять дрожь в голосе.

— Будет очень больно, — вздохнул он. — Очень больно. Я сам через подобное проходил, потому знаю, что ощущения ужасны. Лучше всего взять в зубы полотенце.

— Прежде чем затыкать мне рот объясни, что ты собираешься делать. Буду знать, к чему готовиться…

— Сращу ткани.

— Такие раны почти невозможно срастить, у моего организма просто не хватит сил на это! — возражаю, так как что-то об исцелении уже знаю.

— Помнишь, когда мы встретились и я чуть тебя не убил, тебя выдала вдруг засветившаяся рука? Тогда я специально выпустил… некую энергию, которую твой организм воспринимает, как пищу и которую перерабатывает в жизненные силы. Сейчас я буду делать то же самое и потому энергии тебе хватит.

— А ты себя не загоняешь, тратя силы и на мою подпитку и на сращивание?

— Нет, — усмехнулся Арланд. — Мне это ничего не стоит.

— А сколько времени это займет?

— Долго… но зато, если все пройдет успешно, у тебя не останется никаких следов.

— Мерзкий день, — решаю, закрыв глаза. Взгляд как будто сам все время опускался к изуродованному телу, расстраивая мою психику, а сейчас мне меньше всего хотелось думать о том, как я сейчас выгляжу и о том, какой я была еще утром. Хоть мысли о том, что это так не останется, придавали какую-то надежду, но все равно…

— Все будет хорошо, — ободряюще сказал Арланд, подходя ко мне с подносом каких-то склянок. Поднос он поставил на стул рядом с аналогом кушетки.

— Я боюсь, отрави меня сразу, если что-то пойдет не так, ладно?

— Не неси чепухи, я знаю, что делаю, — успокоил меня он. — Я профессионал.

— На ком же ты тренировался?

— На себе.

Я вспомнила сцену, когда Арланд проводил над собой какой-то жуткий ритуал. После этого воспоминания я сразу поверила в то, что с ранами он обращаться умеет.

Вошел Дейк.

— Все чисто, он и имени своего не вспомнит, — сообщил он, пока запирал дверь. — Бэйр, как ты? И вообще, какого черта!? Почему ты не сказала, что у тебя такие жуткие раны!? Тебя надо было сразу нести к врачу, а не ждать, пока они начнут гноиться!

— Я не знала, что ранена, — говорю в свое оправдание. — Я была без сознания, а до этого мне было не до ран.

— Я хотел осмотреть и ее, но Тома мне не позволила, — объяснил Арланд. — Так как я мужчина и не имею права глазеть на молодую незамужнюю девушку…. Тома сама все обработала и, надо заметить, очень хорошо, учитывая то, какие средства у нее были.

— Пока мы не пошли, я ран вообще не чувствовала, даже предположить не могла, что они такие… я бы сказала тебе, если бы знала, — объяснила я рыцарю.

— Вы оба идиоты! — пресек поток оправданий Дейк. — Когда закончите, одну дуру прибью, потому что за собой не следит, другого за то, что имея лекарские навыки, позволил лечить какой-то экономке!

— Дейкстр, успокойся, — велел Арланд. — Если не хочешь, чтобы Бэйр осталась изуродованной до конца жизни, молчи и не лезь мне под руку.

Смешав какие-то мази и расставив их на подносе, инквизитор вопросительно посмотрел на меня.

— Готова? — спросил он.

— Нет, — испуганно отвечаю, не отрывая глаз от полотенца, которое Арланд держал в руках.

Сжав зубами белую ткань, я закрыла глаза и приготовилась думать о чем-нибудь прекрасном. Например о том, как будет выглядеть мой фонтан, когда я его доделаю. Буквально за секунду я унеслась в яркие фантазии, в космос, меня с головой захватил поток идей… Но потом все разом исчезло и я так заорала, что сама испугалась.

Арланд не обманывал, боль действительно была адской.

— Тише, — забормотал инквизитор, ласково погладив меня по плечу. — Потерпи. Сейчас я продолжу… Готова?

Я кивнула и зажмурилась. На этот раз крик удалось сдержать, сжав челюстями полотенце, но боль все равно была такой, как будто на мне испытывают жесткий электрошок, скажем, для носорогов, или что-то вроде того…

Дейк, глядя на это лечение, затрясся и, было видно, с трудом погасил в себе желание броситься меня спасать. Мы с рыцарем обменялись успокаивающими взглядами, как бы говоря друг другу «все будет хорошо», а потом Арланд вновь принялся сращивать мышцы и кожу, я выгнулась от мук… После инквизитор работал без таких больших перерывов.

* * *

Казалось, шли часы, может, даже дни… Сначала я держалась, раны на плечах были не такими страшными. Но когда дошло до груди, я уже не сдерживала крики, орала в зажатое в зубах полотенце так, что вскоре охрипла. Оставалось только стонать, потом сил не хватало даже на то, чтобы вздрагивать, не прекращаемая боль выпила из меня все, что можно. Я уже готова была остаться изуродованной, только бы не терпеть это, но сказать о своем желании я не могла из-за боли в челюстях. После трех безуспешных попыток окончательно залечить первую рану на груди, Арланд взял меня левую руку. Она тут же зажглась и я почувствовала, как в меня сильнейшим потоком хлынули силы. После процесс возобновился, я снова могла орать и трястись от невыносимой боли.

Так повторялось несколько раз, с каждым разом я пыталась привыкнуть, но это было невозможно. Как будто муки были неизбежной платой за лечение.

Я уже ничего перед собой не видела, взгляд затуманился, но я все равно знала, что Арланду не легче, чем мне, может быть, даже тяжелее, ведь он знает, какую боль причиняет и все равно раз за разом возобновляет пытки.

Когда полностью были восстановлены плечи, предплечья и грудь, пошли бока. По сравнению со всем остальным сращивание кожи там было легкой щекоткой, я смогла расслабиться и немного отдохнуть. Когда же Арланд сказал, что все закончилось, я ему не поверила. В душе я уже смирилась с тем, что боль будет вечной.

У меня из зубов с большим трудом вынули полотенце.

— Постарайся размять челюсти, — посоветовал Арланд. — Я пока смажу все особой мазью. Сейчас тебе лучше не напрягать мышцы и не тянуться, кожа очень тонкая и нежная, может порваться. Не страшно, конечно, но будет неприятно.

Когда практически выжженной болью кожи коснулась прохладная мазь, я испытала ни с чем несравнимое блаженство, на лице само собой расплылась улыбка. Это было сравнимо с тем, как если бы меня вынули из костра и облили приятной прохладной водой.