Тайны ордена

Неудивительно, что никто не торопился делать первые шаги. Пришлось взяться самому – ведь, как ни крутись, шансов выжить при внезапной атаке у меня побольше, чем у других.

Никто не прыгнул на меня из-за приоткрывшейся створки. Впереди открылся пустой короткий коридор, скудно освещаемый крошечным пламенем одинокого фонаря. Четыре дверных проема, но двери устроены лишь в двух, окон нет вообще. Стараясь ступать как можно осторожнее, заглянул в первую комнату слева. Здесь было совсем уж темно, и лишь годами развиваемые способности измененного тела позволили разглядеть обстановку: длинный стол, несколько грубых табуретов, на стене полки с деревянной посудой. Очевидно, трапезная.

Серое жречество не гонялось за показной роскошью, так что обстановка очень даже в их стиле.

В следующей незапертой комнате было поинтереснее. Тоже стол, но куда более скромных габаритов, почти квадратный; полки вдоль стен со свитками и толстенными книгами, пачками писчих листов, письменными принадлежностями. И три кресла, в одном из которых сидел человек в сером одеянии. С порога я мог рассмотреть лишь верхнюю часть головы и правую руку с частью плеча, но этого вполне хватило, чтобы заподозрить в незнакомце темного жреца.

Так вот кто закрывал дверь на засов. Ну сейчас ты поплатишься за свою глухоту.

Меня опередил Оги. Бесшумной крадущейся походкой кота, заприметившего беспечную мышку, он подкрался к креслу, быстро провел рукой, на миг продемонстрировав чем-то затемненное лезвие короткого ножа. Мне в жизни доводилось видеть не самые приятные вещи, и я не сомневался, что он этим ловким ударом от уха до духа перехватил горло жреца. После такого живут недолго, а шок и скорость кровопотери таковы, что даже самые стойкие валятся с ног через несколько мгновений. К тому же очень удобна для убийцы ситуация, как наша: перерезанная глотка не позволяет поднять тревогу.

В общем, это было далеко не первое перерезанное горло в моей богатой на события жизни, и до сих пор я ни разу не видел, чтобы человек, получивший подобную рану, смог выжить. Надежное успокоительное средство.

Но не в этот раз.

Серый жрец встал как ни в чем не бывало, неспешно развернулся, уставившись на нас бесстрастным взглядом глаз, таких же черных, как его проклятая душа. Разверзнутая рана едва сочилась кровью, вместо того чтобы ею фонтанировать, и на глазах затягивалась темной массой.

Все это я разглядывал уже в движении: пригнувшись, несся на тварь, с силой замахиваясь копьем и надеясь, что это создание не из тех монстров, реакция у которых куда выше человеческой. Но даже они при получении серьезных повреждений на секунду или несколько чуть сдают позиции, и при удачной атаке в этот миг возможно выиграть бой одним ударом. Примерно после такого я в свое время обзавелся черным сердцем, что спасло мне жизнь в первый год здешних странствий.

Нет, этот монстр не из тех. Его движет не элитное черное сердце, а нечто куда более скромное. Широкий наконечник короткого копья без помех вошел в грудь. Удар был такой силы, что протащил тщедушное тело к стене, приколов к ней будто бабочку.

Это, разумеется, не прикончило тварь, но подарило нам немного времени. Удерживая древко копья обеими руками, я прошипел:

– Быстрее! Рубите! Руки и голову рубите!

Первым подскочил Тук. С тварями горбун сталкивался нередко, и в силу опыта, а также характера не накладывал в штаны при их виде. И его секира, с которой он отказался расставаться, вопреки моему совету (нетипичное оружие для пустынника), пришлась весьма кстати. Замах, удар, и вот тварь, собравшаяся было освободиться, делает это всего лишь одной рукой, потому как вторая корчится на полу, расплескивая темную кровь.

– Хэх!

Вторую начисто снести не удалось, но она осталась болтаться на пласте мяса: удачно перерубило сустав. Искалеченная тварь в облике человека от безысходности попыталась достать меня ногой, но я не так глуп, чтобы настолько сокращать дистанцию.

Еще пара копий пронзила тушу, удерживать бешено извивающееся тело стало заметно легче. Тук, ловко разбив чересчур активную ногу в колене, неспешно размахнулся, провел горизонтальный удар. Лезвие секиры прошло через мясо и кости, после чего со стуком засело в деревянной обшивке стены.

Спасибо, что жрецы хоть на этом не стали экономить, а то с них станется оставить голый камень.

Отсеченная голова катилась по полу, подыхающее тело продолжало извиваться, но это было все – конец. Всякое прочее движение в помещении замерло, все застыли на месте.

Корыстолюбивый Оги, не сводя взгляда с агонизирующей твари, первым нарушил молчание, вкрадчиво проговорив:

– Ловко мы ее. Надо быстро вырезать сердце. У нас ими в открытую торговать нельзя, так что за таким товаром обращаются к нам или другим братствам.

– Можем вам подкидывать, если в цене сойдемся, – буркнул Тук и начал остервенело вытирать лезвие секиры о серую хламиду.

– Интересное предложение, – кивнул Оги.

Только тут я заметил, что здесь кое-кого не хватает – не видно Чедара. Но в этот миг из коридора донесся его голос:

– У меня все, так что можно уходить.

– А как же имя? – брякнул я.

– Пока вы тут развлекались, я его забрал.

С этими словами Чедар зашел в комнату, и руки его были не пусты: в правой он держал металлическую клетку с пестрым крупным попугаем. Птица, уставившись на тело твари, раздулась, злобно зашипела, забила крыльями с такой силой, что перья начали отлетать при ударах о стенки персонального узилища.

До этого таких птиц я видел лишь дважды. Одна была зеленой окраски, вторая белая, но порода та же, сомнений быть не может.

Чедар уверенным равнодушным голосом пояснил:

– Называйте его просто: Имя. И не надо обращаться ко мне так, как вы это делаете. Я не Чедар. Чедар Нарус давно мертв. Он погиб, спасая меня.

– Так кто же ты такой? – удивленно протянул Тук. – Хрен с попугаем, что ли?

– Слишком грубо, я бы предпочел другое. Можете называть меня Зерд. Страж Зерд. Ну так что, вы и дальше будете стоять разинув рты или мы наконец уйдем отсюда?

Глава 17 На прорыв

Я и прежде испытывал некие сомнения в том, что освобожденный узник является именно тем давно разыскиваемым Чедаром Нарусом. Уж очень странной представлялась вся эта история, слишком много в ней белых пятен и противоречий. Да и тот болтливый секретарь заявлял, что церковь не была полностью уверена в его личности. А ведь их святейшества умели выбить информацию даже из дубового бревна. С другой стороны, они продолжали держать его в заточении на положении особо ценной добычи, это и подвигло меня на отчаянную затею с замком Адена.