Тайны планеты Земля

Болота – гнойники.

Засуха – температура (болезнь). Гея «гриппует»!

Ну и так далее. А все эти явления, очень стабильно повторяющиеся с некоторым промежутком времени, всегда и везде влекут за собой разрушения (в том или ином масштабе), а главное – жертвы. Живая природа очень похожа на защитную оболочку живой Земли. И роль ее – скорее всего схожа с ролью лейкоцитов, которые гибнут, борясь с болезнью живого организма (к примеру, человека). Так гибнет значительная часть биосферы в крупных катаклизмах, а любая малая, но она все равно есть, – в малых. Даже технологические неурядицы и катастрофы, иногда необъяснимые никакими человеческими или техническими ошибками и неполадками, по сути есть что-то живое. К примеру, только что цианиды «очистили» от всего живого целую водную артерию – Дунай. Ни австралийской компании, использующей румынский завод, ни румынам, никому на свете никогда бы не пришло в голову сделать это нарочно или специально заложить в технологию такую ошибку. Объяснение просто: это событие было необходимо (зачем-то) самой планете. Возможно, усиливающиеся и учащающиеся в последнее время катастрофы с гибелью всего живого – результат перенаселения Земли? Она регулирует биосферу Она изрыгает лишнее… И происходит это настолько целенаправленно, настолько адресно, что не задуматься над этим нельзя.

Недаром мы вспомнили о «почесываниях»: смерч, к примеру, настолько «умен», обладает такой интеллектуальной силой, что объяснения ей нет, если не иметь в виду, что Земля есть одушевленный организм и она почесывает именно в той точке своей поверхности, где на сей миг зачесалось. О любом смерче можно было бы говорить лишь приблизительно, уповая на то, что вдруг оно так и окажется, как хочется авторам. Но мы не станем этого делать по той причине, что один из самых загадочных смерчей – Ивановский смерч 1984 года – детально и объективно описан замечательным публицистом и писателем Виталием Ефимовичем Сердюком сразу же, по следам трагедии. Феноменальные события этого смерча мы припомним в другой раз, но писателю надо отдать должное: такой скрупулезности и документальности нет ни в одном научном отчете ни об одном атмосферном явлении. Смерч в Москве 11 июня 1998 года, как бы предвестник и знак предстоящего августовского кризиса, поставившего даже самые процветающие фирмы на грань банкротства (или на колени – тех, кому все-таки досталось помягче), поступал не менее замысловато и умно. В его адрес выскажемся также позже, поскольку сейчас тема одна: все-все проявления жизнедеятельности организма Геи реально (и весьма опасно) влияют на нашу с вами жизнедеятельность.

Опасность эта чаще всего непреодолима никакими мерами. Неужели нет на железной дороге хорошо и правильно работающей сигнализации и автоматизации безопасности, что то и дело во всем мире не только поезда сходят с рельсов, но и сталкиваются друг с другом, в то время как этого не должно было происходить ни в коем случае? Вспомним печально знаменитую катастрофу под Уфой, когда якобы от большой утечки взорвался скопившийся в низине газ?.. С какой долей вероятности мог произойти взрыв? Конечно, со значительной вероятностью. А какова вероятность того, чтобы в это время в той точке оказался поезд «Москва – Новосибирск»? Бывают трагические случаи, ответят нам. Ну а чтобы в тот же момент рядом оказался еще и другой поезд, встречный, да еще и «Новосибирск – Москва»?.. На этом остановимся: достаточно совпадений. Это событие явно было предопределено. Кем – террористами, полтергейстом, дьяволом?.. Да для того, чтобы свершилось то, чему должно было свершиться, не так уж важно, чьими руками это сделано, и руками ли.

А преодолимой ли была опасность? Вряд ли. Мы также не в состоянии объяснить, в чьих интересах совершилась эта чудовищная трагедия. Однако церковь издавна учит нас не роптать на Бога, указывая, что человеческий ум не в состоянии понять Промысел Божий.

Объяснение всего и вся пьянкой железнодорожного персонала и небрежностью строителей трубопровода – самое простое, что приходит в голову, когда ищут виноватых. Но по большому счету, в интересах Верховного Существа (а признать, что на подобную пакость способен только дьявол, значит согласиться с тем, что нечисть сильнее), – так ли важно, кто виноват? «Аннушка уже разлила масло…» – констатировал Воланд, подразумевая, что разорвать причинно-следственную связь взаимообусловленных поступков уже не в силах ничто. Если произошло то, что должно было произойти, соответственно получается, что мы все до единого ежесекундно ходим, как говорится, по лезвию ножа. Возвратившись на секунду к Ивановскому смерчу, можно в связи с ним добавить: он опустошил окрестность города Иванова, потом двинулся по дороге на Ки-нешму и там разрушил строения, покалечил и убил людей (деревья при этом трогая меньше всего), потом вдруг передумал идти на Кинешму и пошел на Юрьевец, сделал свое недоброе дело там – и исчез. Остальная местность – практически все Поволжье – пережила в эти часы лишь сильный ураган. А Подмосковный смерч 1998 года выборочно сбривал лес, практически не трогая ни дома, ни людей. Повалив лесной массив перед МКАД, он остановился перед… стеклянной стенкой! Подумал, перепрыгнул через нее и через МКАД – и пошел сбривать деревья дальше. Стенка осталась нетронутой. На что ему пластмасса? Ему живые деревья подавай. Сбрив Щербинский лес, он лишил грибников пропитания, – а лето в других местах было очень грибным. То же он сделал с Бутовским лесом. А в Подольске повалил парк внутри города. Биоинтерес этого события очевиден: здесь у Земли «зачесалось». Или захотелось выглядеть получше ради какой-нибудь хвостатой кометы?

А нефтяные пятна, то и дело выливающиеся из поврежденных танкеров в моря и океаны? Во-первых, их можно принять за определенный способ мести Геи человечеству: а не берите мою кровь. Во-вторых, возможно, у нее тоже зудят берега или слизистая оболочка (Океан) и их следовало бы смазать жирной черной нефтью? Кстати, еще никем не доказано, что именно по причине нефтяных катастроф выбрасываются на берег киты. Они также выбрасываются «сами по себе». Может быть, так надо?

Опасность в связи с этим представляется постоянной абсолютно для всего живого. И это объективная реальность. Наша родная планета не щадит никого из своих, условно говоря, «детей». Возможно, с ее внутренней точки зрения леса – волосы, а все их население – паразиты? Побрилась, освежилась (ураганчиком с дождичком) – и пошла плясать (землетрясение в Мехико)…

Гималаи – горная гряда, образованная в результате на-ползания друг на друга двух геологических плит. Очень похоже на косметическую операцию «старушки» Земли – чтоб лучше выглядеть. А Уральский поперечный шов – это более давние дела, и он уже зарастает. Но опасность подстерегает и там. «Зачесалось» же в Челябинске в пятьдесят третьем году! Как и в Уфе восьмидесятых.

Нигде и никто из людей – а мы говорим прежде всего о Человечестве – не может быть в безопасности от жизнедеятельности Геи. И это знаем мы все, только боимся в этом признаться.

Космические катаклизмы в истории Земли

Долгое время после образования поверхность планеты Земля не имела твердой оболочки, представляя собою аморфную колышущуюся массу, которая постепенно остывала и уплотнялась, в то время как тяжелое ядро, наоборот, разогревалось и разжижалось. Это только по одной из версий, но мы должны опереться хоть на что-то, иначе до конца книги только и станем рассуждать и разводить руками.

Нет единого мнения у специалистов и по поводу того, откуда на всех планетах (на Земле в том числе) появились кратеры. Лунные и земные кратеры, представляющие многие и многие тысячи квадратных километров площади, есть предмет споров и дискуссий. Две главные теории говорят: кратеры – результат бомбардировки планеты метеоритами (1); или: кратеры – это продукт жизнедеятельности самой планеты (2). Первая теория не требует пояснений и прозрачна для понимания любым дилетантом. Вторая, собственно, тоже, если мы припомним, как ведет себя блин на сковородке: поверхность планеты в том аморфном состоянии, о котором мы упомянули, предполагает возникновение на ней различного размера «пузырей» из нижележащего, более жидкого слоя. Подостывший и «лопнувший» (как на поверхности блина) пузырь и дает правильную форму и низкие стенки кратера. Впрочем, ни та ни другая теория до конца недоказуемы, и практика наша не может здесь поучаствовать, за исключением лишь одного случая, когда на наших глазах комета, притянутая массами Юпитера и спутников, буквально нырнула в поверхность громадной планеты. Впрочем, косвенные подтверждения того, что бомбардировка планет астероидами, кометами и метеоритами происходит, все же есть. Взять хотя бы историю с Тунгусским феноменом (хотя никто еще четко не доказал, что это был метеорит, и к этому вопросу мы обязательно вернемся). Взять упоминавшиеся гигантские кратеры на поверхности Земли, которые свидетельствуют именно о том, что они космического происхождения, то есть результаты столкновения Земли с космическими телами.

Можно, конечно, и при более весомых фактах оставаться фомами неверующими и утверждать, что «этого не может быть, потому что не может быть никогда», как поступила Французская академия наук еще в прошлом веке, утверждая, что «камней с неба не бывает, потому что их там нет», хотя Земля чуть ли не ежедневно «вылавливает» из космоса мелкие метеориты. В Солнечной системе падение на планеты метеоритов и вовсе явление, можно сказать, заурядное, мы это знаем только теперь. И надо не забыть, что наши познания на сегодня выглядят внушительными только для нас самих: наука Земли еще очень молода и очень несовершенна. Как и техника: весь прошлый век человечество не знало даже радио, не говоря о радиотелескопе.

Итак, кратеры – есть наиболее распространенная система поверхности планет, начиная от Луны и заканчивая Марсом и его спутниками. Земля не исключение, но только здесь кратеры давно сглажены и облагорожены атмосферными потоками, водными воздействиями и деятельностью флоры и фауны. Однако при аэрофотосъемке участков поверхности Земли, особенно в косом освещении, кратеры все еще проявляются, то есть частенько их можно наблюдать и визуально.

А состояние науки таково: еще до 1960-х годов XX века было известно лишь несколько малых кратеров (вероятно, не очень давнего происхождения) да Аризонский кратер размером 1,2 км. Теперь их известно множество. Больше сотни астроблем, треть которых приходится на Европу, известны ученым. Это не значит, что Европа интенсивнее бомбардировалась метеоритами. Просто здесь больше находок из-за более интенсивного изучения. Вторая по величине изученная территория – земли Северной Америки, и вполне понятно, что обнаруженное там число кратеров – второе после Европы.

Источником метеоритов считается пояс астероидов на орбите вокруг Солнца, заключенной между Марсом и Юпитером. Астероидов миллионы, они представляют собой обломки или глыбы разного размера, самый крупный из которых – Церера (1025 км). Под влиянием притяжения Юпитера астероиды постоянно меняют траектории движения, в результате не только внутри пояса их «мельтешение» хаотично, но и в открытом космосе, куда они также вырываются из своего нестабильно «живущего» пояса. Возможно, именно под влиянием юпитерианской гравитации и распалась когда-то ближняя к Юпитеру планета, если она была. По крайней мере, Юпитер не дает поясу сбиться в подобие планеты. Более того, астероиды все еще продолжают дробиться, поскольку внутри пояса неизбежны хаотичные столкновения их друг с другом. Из этого же пояса на Землю, особенно в августе, выпадают «метеорные дожди». Как известно, метеор – это тот же самый метеорит, но более мелкий и не долетевший до поверхности Земли (они сгорают в атмосфере – если не в верхних ее слоях, что происходит часто, то уж в плотных – обязательно).

Известно более тысячи катастрофоопасных малых планет, с которыми Земля так или иначе сближается. Так что беспечное существование Земле не грозит, а наукам и технике человечества наперед ставится пока не совсем выполнимая, но со временем реально возможная задача защиты планеты от подобных пришельцев.

Впрочем, вероятность столкновения Земли с метеоритом диаметром, скажем, 250 метров (в два с половиной раза больше Тунгусского) – примерно один раз в сто двадцать тысяч лет. Однако не надо забывать, что вероятность вероятностью, а столкновение может произойти хоть завтра.