Тайны подмосковных лесов

– Я приеду, бабушка, приеду скоро.
– Катя сразу не могла оценить страшную суть происшедшего.
– Я жива-здорова, не беспокойся. Скоро буду.

– Катенька, Катенька, подожди...
– Бабушка хотела сказать ещё что-то, но Катя уже положила трубку.

Она долго сидела с остекленевшим взором и глядела в одну точку.

– Дорогая Катюша, - произнес, наконец, Ворон.
– Примите мои глубочайшие соболезнования. Такое несчастье! Маша и Аркадий, такие замечательные люди, такие красивые, талантливые... Какая потеря! Давайте, помянем их добрым словом.

Он налил ей ещё вина.

– Давайте помянем ваших родителей и моих давних друзей Машу и Аркадия. Царство им небесное. Пусть земля будет им пухом.

– Ворон протянул Кате бокал вина и поднял свой.

– Давайте, - тихо произнесла Катя.
– Спасибо вам за теплые слова. А потом, пожалуйста, отвезите меня домой.

– Ну, разберемся, разберемся, выпейте, пожалуйста. Может быть, вам станет легче.

Катя взяла бокал и выпила его содержимое. Потом долго сидела и думала, слезы текли по её щекам. И вдруг почувствовала, что ей страшно хочется спать. Руки и ноги стали словно ватные, веки начали слипаться, она откинулась на спинку кресла и только усилием воли взяла себя в руки.

– Все, Петр Андреевич, - еле шевеля губами, произнесла она.
– Отвезите меня теперь домой, там бабушка волнуется, там наши родственники. Я должна быть дома в такую минуту.

– Не беспокойтесь, Катенька. Я все сделаю, как надо. Все будет, как вы скажете. Сейчас подождите меня, я только отдам кое-какие распоряжения. Закусите пока, вам совершенно необходимо набраться сил в такую тяжелую минуту.

Ворон встал и вышел из комнаты, а Катя сидела, не шевелясь. Мысли путались в её голове, с ней происходило нечто странное. "Мамы больше нет, папы больше нет, я была в Ленинграде, Андрей остался там, в темноте, а я здесь... Что я здесь делаю? Зачем я здесь?..."

Когда через пять минут Ворон вошел в комнату, Катя спала крепчайшим сном, свернувшись калачиком на кресле. Он, сняв очки, несколько минут пристально смотрел на нее, о чем-то напряженно думая, а затем, тихо подошел к ней, взял на руки и отнес на диван. Подложил ей под голову подушку, накрыл шерстяным пледом, а сам сел в кресло и включил телевизор. Передавали "Новости". Ворон налил себе в бокал вина, выпил, пожевал виноградинку.

"Криминальные новости. Первого ноября на двадцать пятом километре Киевского шоссе был застрелен лейтенант ГАИ Орлов. Преступники с места происшествия скрылись. Их поиски пока результатов не дали. Просьба всех граждан, кто может что-либо сообщить по данному делу, позвонить по телефонам... или 02."

– Да, такие дела, - покачал головой Ворон и закурил сигарету...

8.

Получив от Зорича удар ногой в спину, Рыжий понял, что вряд ли у него получится так просто совладать с этим парнем, и что самым мудрым решением вопроса на благо общего дела будет с места происшествия слинять, не для кулачной драки они сюда приехали. Этот поступок одобрил бы и Ворон. Никого нет, машины нет. Его нет, и концы в воду. Задание они выполнили, а в кармане его куртки лежала вполне приличная сумма, данная ему Вороном. Деньги эти жгли ему карман, он не привык, чтобы у него что-то залеживалось, и он решил навестить свою подругу Люську, жившую совсем недалеко от него. Отсидевшись некоторое время в подъезде и убедившись, что преследователь, отчаявшись найти его, убрался восвояси, Рыжий вышел, с большим трудом поймал машину, купил по дороге две бутылки водки и поехал оттягиваться к Люське.

Когда он позвонил, ему долго не открывали. И странный шум за дверью не нравился ему. Было такое ощущение, что там пили и делали что-то еще, совсем неположенное.

– Кто там?

– наконец раздался недовольный голос Люськи.

– Это я, Эдик. Открывай, Люсь, быстрее.

– Что без предупреждения? Я тебе что, б... какая?

"А кто же ты такая есть?" - искренне подивился её дурацкому вопросу Рыжий. Дверь тем временем открылась, и Рыжий к своему неудовольствию увидел на кухне какого-то здоровенного хмыря, раскрасневшегося от выпитого, довольного чем-то. Хмырь оперся о кухонный столик руками и покуривал "Беломор."

– Это кто?
– не здороваясь, спросил Рыжий.

– Как кто? Колька, мой двоюродный брат. Из Тулы приехал сегодня. Да ты же его знаешь!
– нагло врала Люська.

– Что-то не припомню, - хмурился Рыжий.

– Да ну тебя! Тебе кого ни покажи, никогда не запомнишь. Садись к нам со своей водкой. У нас тоже ещё не кончилась.

Рыжий прошел на кухню. Хмырь, не вставая, протянул ему мощную потную ручищу.

– Микола!
– представился он хриплым голосом.

– Эдик, - отрекомендовался Рыжий, мрачно изучая Миколу.

– Садись к столу, Эдик, гость дорогой!
– Микола налил Рыжему полный стакан водки, налил и себе, и Люське. На столе стояли тарелки с крупно нарезанной колбасой, солеными помидорами и вареной картошкой. Все было чинно, по-домашнему. Это не нравилось Рыжему.

Рыжий выпил полный стакан вместе со всеми "за все хорошее" и присмотрелся к Люське. Какая-то она была распаренная, взбудораженная, словно её только что трахали. Юбчонка коротенькая до неприличия, колготки черные, блескучие, губы ярко накрашенные, ну блядь блядью, проб негде ставить. Вот те и Микола. Ох, что-то не по себе стало от всего этого Рыжему, ох, не того ему было в этот вечер нужно!

– А ты в Туле-то у нас не бывал, Эдик?
– куражился Микола, весь распираемый от дурацкой радости.
– А ты приезжай, хошь, я те пушку по дешевке справлю. У нас там это без проблем. Хошь ТТ у тебя будет, гадом буду, достану для тебя, друган дорогой!

– На хер он мне, ТТ твой?
– нахмурился Эдик, очень недовольный радостью Миколы.
– Мне без него спокойней, жить дольше буду.

– Ну это ты не скажи, - продолжал гнусно лыбиться Микола.
– Пушка она всегда пригодится, и для защиты, и для дела какого.

– А у тебя-то самого есть?

– А как же? Дома, в Туле, - улыбнулся он совсем широко, обнажив целый ряд железных зубов.
– Нужда была её сюда тащить? А я вот к... сестренке приехал, товарчик кое-какой привез, толкнул сегодня на барахолке. Ништяк! Гуляем, значит...

"Трахаетесь тут во все дыры", - злобно подумал Рыжий.

– Ты чего недовольный такой, смурной?
– не унимался Микола. Видать, кончил только что, вот и душа радуется. А он, Рыжий весь вечер честно на стреме сидел, дело важное делал. А они тут, падлы...

– Улыбнись, Рыжик, - вторила ему и Люська, положив ногу на ногу. Рыжий сидел рядом с ней и изнемогал от бешеного желания. Зло из-за присутствия Миколы разбирало его уже не на шутку. Такой день удачный, так все хорошо складывалось, денег заработал, дело сделал, а тут... этот конь отирается.

– Чо мне лыбиться-то?
– хмурился Рыжий.
– Мудак я, что ли, без причины лыбиться? Вам весело, вот и гогочите на здоровье!

– Ты что-то, братан, начинаешь гнать!
– нахмурился и Микола.
– Что-то мне этот базар не по душе! Тебе что, компаха наша не нравится? Так и уебывай, откуда пришел!