Тайны Поднебесной

После чего задумался на тему — как бы вернуть Принцессу в реальность. Идея дать девушке пощечину была зарублена Андреем на корню. Одно дело пинать высокопоставленную особу ногами по ребрам и совсем другое дело — пощечина. Последнее действо вполне может быть причислено к оскорблению Правящей Династии. Поскольку первое относится к числу рабочих моментов, связанных с поиском компромиссной точки зрения между сторонами, чьи взгляды на жизнь не полностью тождественны, а второе — наверняка можно трактовать, как прямое оскорбление. Совершенно запутавшись в тонкостях этикета и подначиваемый Фаготом, который жужжал, казалось бы прямо в башке: «Скажи! Ну скажи! Что тебе жалко?», Андрей таки ляпнул. Громко и вслух. Глядя прямо в остекленевшие глаза Принцессы: ' черные@опы открывают новые горизонты'. Как ни странно, но это помогло. Рядом испуганно ойкнула Глаша. А Благодатная Лилия Хо распахнула глаза до такой степени, что казалось еще немного и глазные яблоки должны были бы выпасть из глазниц. Причем это сделало ее похожей на анимешную милоту. После чего встряхнула головой, судя по всему убедив при этом себя в том, что ей все услышанное просто показалось, и глубоко вздохнув проговорила: «Можешь задавать свой второй вопрос».

И хотя у Андрея на этот раз в запасе уже был припасен вполне себе важный вопрс, он снова пошел на поводу у своей интуиции и спросил: «А что не так с этим черным ящиком?». Принцессу буквально перекосило от этого вопроса. Куда только и исчезла симпатичная мордашка. На этот раз весь ее облик больше напоминал физиономию Бабы Яги, сожравшей лимон. Нечто подобное смогла изобразить Любава, после того, как Андрей невзначай поинтересовался у своей приемной матери — а сколько той лет?

— Ну вот, а говорят, что у коренных жителей Цзинь весьма ограничена подвижность лицевых мимических мышц. Опять вранье. А может и не вранье, — сообразил Андрей, вспомнив, что Благодатная Лилия Хо наполовину европейка. И Имперский фольклорный персонаж в виде Бабы Яги, ей вовсе и не чужд. — А может и не фолклерный, — тут же поправил сам себя Белов, опять же вспомнив Любаву. Которая к вредной старухе имела самое непосредственное отношение, выступая то ли праобразом, то ли духовной наставницей для последней.

— А не мог бы ты задать другой вопрос, вместо этого, — внезапно поинтересовалась Принцесса и скорчила на этот раз до нельзя умильную мордашку и застенчиво захлопала ресницами.

— Она что, со мной заигрывает?
– поразился Андрей. Причем настолько, что чуть было ли не ляпнул: «А давай!». При этом вкладывая в свои слова смысл весьма далекий от того, что предлагала девушка. Вот только иммунитет, выработанный от общения с Глашей, которая отреагировала на слова Принцессы возмущенным фырканьем, а так же многочисленные любовницы по прежней жизни, позволили ему избежать необдуманного поступка и заявить: «Ну уж нет! Умерла так умерла!».

И хотя окружающие, за исключением Фагота, в лице Баронессы Свен и Ненаследственной Принцессы Империи Цзынь вряд ли смогли оценить эту идиому, но общий смысл поняли. Во всяком случае Эмоциональный Сканер, который Андрей активировал на все время беседы с Принцессой, отметил ярко выраженную реакцию на слово «умерла», причем, отчего-то обращенную к самому Андрею. И все тот же, но на этот раз гораздо менее расплывчатый образ котла с кипящим маслом. Сама же Принцесса надела на себя маску «холодной и недоступной» и безжизненным тоном, не менее обстоятельно, нежели в первый раз, начала рассказывать все касательно черного ящика который утащили в вертолет люди в черном.

По окончанию этого рассказа, длительностью не менее чем в двадцать минут непрерывного монолога, у Принцессы пересохло горло, так что последние фразы она выговаривала с трудом и каким-то шипящим тоном. А вот сам Андрей даже успел проникнуться к ней чувством благодарности. Поскольку очень остро осознал, что девушка сделала все возможное, для того, чтобы спасти самого Андрея. Ведь предлагала же: «Давай другой вопрос задашь». А он по глупости своей не согласился. Теперь уже ничего не поделаешь. И образ котла с кипящим маслом. В которое медленно опускают его самого, возник уже не в фантазиях Принцессы, а в голове самого Андрея. Причем этот вариант, в ракурсе того, что узнал Белов из рассказа Принцессы, представлялся ему далеко не самым плохим.

Есть тайны, о которых все же лучше узнавать в нужное время. Ну например о том, что Дед Мороз это вовсе не мужик с красным носом, в дурацком халате и с бородой, а воспитательница из соседской детсадовской группы. Или о том, что твоя потенциальная невеста числится таковой еще у доброй дюжины соседей по общежитию. А есть тайны, о которых категорически необходимо не знать никогда. И то, что рассказала Андрею Принцесса, как раз и числится по последнему реестру. И дело даже не в том, что это эта тайна представляет смертельную угрозу для всякого, кто в нее посвящен. Смерть штука конечно же неприятная, но совершенно неизбежная. Дело в том, что эта тайна ставит человека перед моральной делимой, способной разрушить психику любого человека, обладающего хотя бы минимальными зачатками совести.

— Ну хоть с этим повезло, — тут же мыслеречью успокоил партнера Фагот, который внимательно отслеживал все перипетии, проистекающие в мозгу у Андрея. — Нам это уж точно не грозит. При наличии собственной шизофрении в моем лице и таких подруг как эти Баронессы Свен, всяческая моральная дилемма для нас это так — растереть и выбросить. Подумаешь. Полтора миллиарда граждан Империи Цзынь сдохнут. Все равно еще дофига останется.

— А вот тут ты не прав, — возразил партнеру Андрей. — В данном случае речь идет не о том, что сколько-то там миллионов наших заграничных соседей помрут от недостатка магической энергии. Все гораздо серьезнее. Поскольку из этих миллионов погибших кто-то сможет выжить. И тогда маятник Истории качнется в обратную сторону, похоронив в процессе своего движения всех ныне живущих на земле представителей человеческой расы.

— Не понял, — удивился Фагот. — Откуда такое глобальное обобщение?

Прежде чем Андрей успел изложить партнеру свои доводы, притом, что кошак, роясь в голове у Андрея, и сам должен был все понять, в Логово ворвалась восторженная Кира и с криком: «У меня все получилось!» бросилась Андрею на шею.

— Неужели барон Васильев сделал тебе предложение? — изумленно поинтересовалась у подруги Глафирия.

— Лучше! Гораздо лучше! Я потратила все наши деньги и кое что купила, восторженно визжала младшая Баронесса Свен, продолжая висеть на шее у Андрея, при этом нагло болтая ногами.

Слова Киры о том, что она потратила «Все наши деньги» Андрею здорово не понравились. Поскольку под «Наши деньги», Кира скорее всего подразумевала его, Андрея, деньги. Других у девушки вроде как и не было. Он тут же пожалел о том, что дал Баронессам кредитку и не ограничил их в расходах. Просто ему и в головы не могло прийти, что те смогут потратить миллионы золотых всего-то за один день. На этом фоне проблемы граждан Империи Цзынь, как, впрочем, и всего человечества в целом тут же отошли на второй план.

Глава двадцать первая. Со всей строгостью пролетарской законности

Глава двадцать первая. Со всей строгостью пролетарской законности.

Конечно, Андрею было приятно ощущать тесно прижавшуюся к нему Киру. Все-таки фигурка у Баронессы способно была заставить громко биться сердце у любого нормального молодого человека. Вот только буквально через несколько секунд Белов понял, что Кира, несмотря на свою внешнюю миниатюрность, оказалась далеко не дюймовочкой. Так что висящая на шее девушка, это с одной стороны вроде как и приятно, но с другой — достаточно обременительно.

— Будем считать, что у нее грудь тяжелая, — надумал Андрей. — И попка, — тут же уточнил он, сгибаясь под тяжестью висящей на нем Баронессы.

— Это не девка тяжелая, это ты сам такой хлипкий, — не преминул съязвить Фагот, воспользовавшись обстоятельствами. — Так что положи ее на кушетку и лучше подумай, как мы теперь кормиться станем, ежели эта барышня все наши деньги невесть на что потратила.

— Все бы тебе жрать, — алаверды ответил партнер. Впрочем советом воспользовался. Для чего аккуратно разомкнул руки Киры, замком схваченные у него на затылке, и подхватив девушку за талию аккуратно уложил на кушетку. Ту самую, на которой еще недавно сидели Глаша и Кира, охраняя бессознательную Принцессу и мило болтали в ожидании самого Андрея, который в это самое время отчаянно сражался с Тварью Зенона.