Тайны Сикорских

Хорошо хоть в туалет припудрить носик отпустил. Так бы пришлось стоять истуканом рядом с охранником — изображать статую, на которую с любопытством глазели туристы. Странная, наверное, картина. Два мужчины наслаждаются легким аперитивом на террасе ресторана с видом на Пьяццо Навоне, рядом с ними застыл охранник и какая-то девица в черном кашемировом пальто.

Сикорский вел себя с Катериной, словно с безликой статуей — попросту игнорировал. Отдавал лишь короткие указания. И не давал ни малейшего повода думать, что все, что случилось несколько дней назад, не было игрой воображения Катерины. Призраки. Разве они существуют? Катя боялась с кем-то обсуждать этот вопрос, еще позовут людей в белых халатах.

Артем Николаевич и его брат вылетели в Италию в сопровождении двух служанок и телохранителей. Алексей с Аллой уехали в Венецию для встречи с партнерами, Артем же остался с Катей в Риме. Женщина искренне надеялась, что пока хозяин будет общаться с коллегами, она будет предоставлена сама себе и сможет влюбиться в Рим, произведя с ним тесное знакомство. Но Сикорский строго не отпускал ее ни на шаг. Продержал весь день в приемной Борджиа пока сам вел с ними переговоры. А теперь даже не разрешил поесть, сам хорошо отобедав в кабинете у партнеров. С утра Катя перебивалась печеньками с кофе, которых было в изобилии в приемной. Злость и обида подхлестнули, словно плетью.

Желудок дал о себе знать недовольным голодным урчанием.

Подкрасив алой помадой губы, Катя почувствовала себя увереннее. Она часто использовала этот прием — хочешь почувствовать себя защищеннее, воспользуйся красной помадой. Она, словно щит, помогает устоять, отвлекает на себя внимание, прячет внутреннее колебание.

Сзади кто-то подошел. Дамская комната, что удивительного? Кто-то из посетителей решил помыть руки или же подкрасить ресницы. Тяжелая рука легла на плечо, разворачивая женщину к себе. Раздался щелчок запираемой на замок двери.

Катя подняла взгляд и застыла, немигая. Двое мужчин, встреченных в саду Сикорских. Что они делают в женском туалете?! Что-то во взгляде стоящего напротив высокого итальянца заставило подавится криком. Захотелось позвать на помощь, но горло сковало ужасом.

— Риккардо, какой восхитительный аромат! Узнаю… — повел носом стоявший у двери мужчина, который был пониже ростом. Он облизнулся, чуть не подавившись слюной.

— Руджеро, per favore, in paco, — успокоил его брат. — Девушка еще не все нам рассказала.

— Ч-что Вам н-нужно? — не узнавая звучание своего осипшего голоса в пересохшем горле, спросила, заикаясь, Катя. Ее обволакивал ужас, притупляемый сродни наркотическому опьянением. Пытаясь прогнать парализующий дурман, попятилась к приоткрытому окну, сквозь который тянулся холод вечернего Рима. Ноябрьская свежесть отрезвляла.

— Bambinа, не бойся. Нам нужно лишь узнать ответы на некоторые волнующие вопросы. И все, — успокаивающе сказал Риккардо.

– Ответь и мы отпустим тебя с миром, — улыбнулся Руджеро.

— Какие вопросы? — уточнила Катя, все еще не переставая медленно двигаться к приоткрытому окну.

— Артем Николаевич… Что он говорил о Борджиа? — спросил Руджеро. — Он обсуждал что-то во время прогулки или за ужином?

— Ну что ж ты, кто так спрашивает в лоб, — рассердился Риккардо.

— А чего нам бояться? — хохотнул Руджеро, подмигнув брату. Что-то в его намеке и во взгляде, плотоядном, которым скользнул по Катерине, напугало ее до полусмерти. — Она же никому не расскажет.

— Борджиа? Не знаю… Вам лучше спросить напрямую… — женщина понимала, что говорит чушь. Могли бы — спросили бы, а не запирались со служанкой в женском туалете римского ресторана. — Я всего лишь служанка…

Но сейчас было важно отвлечь двоих мужчин от свои движений, сфокусировать внимание на словах. Катя старалась демонстрировать выразительную мимику, что при данных обстоятельствах было несложно.

Грохот опрокидывающегося железного мусорного бачка цилиндрической формы, покатившегося прямо под ноги стоявшему в паре шагов Риккардо, должен был сбить его с ног. Мужчина с невыразимой грацией перепрыгнул надвигающуюся помеху, и рванул к окну, но Катерине хватило этой пары секунд задержки, чтобы выпрыгнуть на улицу. Она перевернула грохочущий мусорник и пробкой вылетела из помещения. Благо, первый этаж. Мужчины бросились за сбежавшей жертвой.

Кровь шумела в ушах, страх подгонял. Обогнуть здание, найти путь к Пьяццо Навоне и укрыться под защитой Сикорского и его телохранителя. Простой план.

Катя не чувствовала холода, оставив пальто в ресторане. Каблуки замедляли бег, пару раз ей казалось, что она безнадежно вывернула лодыжки. Люди оглядывались ей в след. Переулок, тупик, выбежала, снова бег. Проход перегражден. Незнакомые здания кружили в хороводе, сбивая с пути. В затуманенном страхом сознании стрелка внутреннего компаса давала сбой, и можно было заблудиться в трех соснах, что Катя с позорным успехом и совершила.

Две мужские фигуры преградили ей путь. Деваться некуда. Туман застилал мозг. Мысли путались. Словно под действием наркотического вещества пошла навстречу Борджиа. Тело двигалось словно само по себе. Риккардо терпеливо ждал. Ему даже не нужно было озвучивать свой приказ. Катя исполняла желание беспрекословно.

— Говори, что ты сегодня слышала о Борджиа от своего хозяина? — властно приказал Риккардо. Его брат стоял рядом и смотрел так, словно видел перед собой изысканное аппетитное блюдо. Сгорал от нетерпения.

Катя чувствовала, словно кто-то засунул ей в голову ложку и вытаскивает ею нужные слова, кладет на язык — осталось только произнести. И сразу станет легче.

— Нет, — слово оцарапало горло, дыхание сперло, словно подавилась, проглотив огромный кусок, не прожевав.

Риккардо дал женщине звонкую пощечину и выругался на итальянском.

— Она еще смеет сопротивляться?!

Катя застеленными от боли слезами оглядела узкую улочку в поисках помощи, свидетелей, хоть кого-то, кого можно позвать на помощь. На удивление пустынно, словно прохожие намеренно избегают сюда заглядывать. Горло сдавило спазмом. В голове словно кто-то ковырялся раскаленными щипцами.

— Ascolta, brutta stronza* (* Слушай, маленькая дрянь), — прошипел Риккардо, кладя руку Катерине на горло. Он не сдавливал, но его прикосновение парализовало. Женщина не могла двинуться в сторону. — Говори.

Взгляд разозленного Борджиа парализовывал, слова рвались наружу, но Катя упрямо не желала выдавать ни капли из услышанного за сегодняшний день. Для нее обсуждения Сикорского ничего не значили, но Борджиа могли уловить скрытый смысл и пытались выудить каждую фразу по отдельности в первозданной форме. Каждое слово всплывало и пыталось прозвучать, но Катя боролась с собой до последнего. Она не понимала до конца, что происходит, почему ее сознание не повинуется ей до конца. Но сражалась с собой. Упрямо и самозабвенно.