Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды

Японский министр был сама любезность:

– Я вполне с вами согласен, что советская поправка не меняет содержания нашего проекта, но коль скоро он уже согласован и мы получили определенную санкцию из Токио, было бы весьма затруднительным что-либо менять после того как все уже согласовано.

Хрущев являл собой штурм и натиск:

– Я думаю, что вы можете и не запрашивать свое правительство по этому поводу, ибо каждому ясно, даже вашим врагам, что статья по территориальному вопросу составлена в интересах Японии. Подумайте, господин Коно. Мы сняли заключительную часть своего варианта. Мы, таким образом, сделали вам большую уступку, а вы не хотите согласиться с чисто редакционным уточнением.

– Я очень прошу вас понять, что мы уже связаны определенным решением японского правительства и нам трудно было бы что-либо изменить, – мягко, но решительно отказывался японский министр.

– Еще раз повторяю, что мы просим исключить эти несколько слов только для того, чтобы устранить возможность возникновения в будущем конфликта на почве толкования настоящего соглашения. Ведь мы заключаем документы не на один год. Может быть, они будут действовать и 10, а может быть и 100 лет, следовательно, их нужно составлять так, чтобы ничто не допускало неправильного толкования. Вы знаете, что могут найтись такие крючкотворы, которые постараются использовать любое упущение, даже редакционное, для того, чтобы создать конфликт вокруг толкования наших соглашений. Давайте прекратим дальнейшее обсуждение этого вопроса. Вы принимаете наше предложение об исключении этих нескольких слов, и мы с вами заключаем соглашение и, таким образом, кладем начало новой эпохе в японо-советских отношениях.

Коно вежливо выслушивал Хрущева, любезно улыбался, но решения менять не хотел.

– К сожалению, я должен еще раз подчеркнуть, что внести какие-либо исправления для нас будет очень трудно. Все уже согласовано между премьером и Токио. Нам пришлось бы вновь запрашивать Токио, и это привело бы только к оттяжке сроков подписания, – оправдывался он.

– Речь идет о редакционной поправке. Мы идем вам навстречу в целом ряде вопросов, а вы хотите заставить нас принять то, что мы считаем нецелесообразным. Я вам советую, не откладывая в долгий ящик, принять нашу поправку и согласиться на подписание документов, – настаивал Хрущев.

– Лично я согласен, – соглашался Коно, – но разрешите мне посоветоваться с премьер-министром. Если премьер-министр найдет необходимым, то придется, очевидно, послать запрос в Токио.

Хрущев нетерпеливо стукнул ладонью по мягкой папке с бумагами:

– Сделайте все, что необходимо, но имейте в виду, что мы будем и впредь настаивать на исключении выражения «включающего территориальный вопрос».

– Хорошо, господин Хрущев. Разрешите перейти к другому вопросу. У меня есть просьба к вам. Я получил из Токио предписание, чтобы обратиться к вам с просьбой об освобождении 100 рыбаков, задерживаемых в Советском Союзе. Я думаю, что освобождение этих лиц явилось бы знаменательным в связи с подписанием документов о нормализации наших отношений.

Хрущев взглянул прямо в глаза собеседнику:

– Даю вам слово, что я в правительстве буду поддерживать вашу просьбу об освобождении указанных рыбаков. Кроме того, вы просили и о том, чтобы советские власти провели дополнительное расследование на предмет выяснения – нет ли на территории Советского Союза лиц японской национальности, не включенных в списки, врученные в свое время советской стороной. После проверки было установлено, что у нас действительно обнаружена очень небольшая группа японцев, которая не вошла в указанный список. Если указанные лица этого пожелают, то, я думаю, что их можно будет вернуть в Японию.

Коно:

– Я весьма благодарен вам за это ваше заявление. По поручению господина Хатояма разрешите мне вам вручить письмо, адресованное господину Булганину. Это письмо составлено на основе беседы между господином Булганиным и премьер-министром Хатояма, которая состоялась вчера.

1956 год, 18 октября. Москва, Кремль

Четвертая беседа Н. С. Хрущева с И. Коно. Состоялась в 18 час.

Коно:

– После консультации с премьер-министром И. Хатояма мы решили принять предложение господина Хрущева об исключении слов «включающего территориальный вопрос».

Хрущев:

– Очень хорошо. Следовательно, можно договориться о подписании.

Коно:

– Мы очень спешим и хотели бы подписать документы 20 октября.

Хрущев:

– Можно было бы все подписать к 20 числу, но подписание желательно было бы провести 21 октября. Дело в том, что часть членов правительства должна выехать из Москвы на некоторое время…

Хрущев вовремя спохватился и не сказал японцу, куда они собираются выезжать, хотя вид у него был несколько встревоженный. 19 октября 1956 года он, Л. М. Каганович, А. И. Микоян и В. М. Молотов срочно улетели в Польшу. Там назревала критическая ситуация, вызванная закрытым докладом Хрущева на ХХ съезде КПСС. Многие зарубежные коммунистические и рабочие партии были ошеломлены тем, что поведал советский лидер о сталинских преступлениях. В рядах коммунистов стран народной демократии начались разброд и шатания.

– Конечно, если японская сторона очень спешит, – добавил он нерешительно, – то можно подписать документы и в наше отсутствие, но мы хотели бы обязательно присутствовать во время свершения этого исторического акта.

Коно ответил, что они очень спешат. Правительство настаивает на скорейшем возвращении премьера в Японию.

– Кроме того, мы еще связаны с особыми обстоятельствами, не зависящими от нас. Я имею в виду, что мы должны предварительно забронировать самолеты от Стокгольма до Токио. Однако мы не хотели бы, чтобы подписание происходило в ваше отсутствие, господин Хрущев. Ведь вы приложили столько усилий для завершения переговоров.

Хрущев не принял комплимента в свой адрес:

– Все наше правительство придерживается единой точки зрения по вопросу о нормализации отношений с Японией.

Коно сказал, что он проконсультируется с премьером, после чего сообщит окончательно предложение о дате подписания.

1956 года, 18 октября. Москва, Кремль

Записка Н. С. Хрущева в Президиум ЦК КПСС

18 октября в соответствии с договоренностью принял Коно. Он передал мне формулировку японской стороны по территориальному вопросу. При этом Коно отметил, что в основе данной формулировки лежит наш текст территориальной статьи, врученный им 17 октября. В японском тексте не содержится лишь ссылки на то, что передача островов Хабомаи и Сикотан будет произведена «…и после того, как Японии будут возвращены острова Окинава и другие принадлежащие Японии острова, находящиеся под контролем США».

После ознакомления с японской формулировкой мною было сказано Коно, что она в основном приемлема, однако, в целях устранения какого-либо повода для неверного толкования ее, необходимо в первом абзаце текста исключить слова: «…включающего и территориальный вопрос».

В конце беседы Коно заявил, что он согласен с этой поправкой, но должен проконсультироваться по этому поводу с Хатояма, после чего даст окончательный ответ.

Спустя полтора часа Коно вновь посетил меня и сообщил, что японская сторона согласна с нашей поправкой.

Посылаю при этом проект текста по территориальному вопросу в исправленном виде. Считаю, что в таком виде формулировка по территориальному вопросу приемлема.

Н. ХРУЩЕВ.

Проект текста по территориальному вопросу

Япония и Союз Советских Социалистических Республик согласились на продолжение после восстановления нормальных дипломатических отношений между Японией и Союзом Советских Социалистических Республик переговоров о заключении мирного договора.