Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации

Что же было в действительности? Перезахоронение состоялось 31 мая 1931 года в связи с ликвидацией части некрополя у Данилова монастыря. Возле могилы было много литераторов — В. Лидин, Всеволод Иванов, В. Луговской, Ю. Олеша, М. Светлов. Так что они тоже видели необычную для покойника позу. А между тем ничего необычного в этой позе не было. Специалисты дали ей весьма прозаическое объяснение: первыми обычно подгнивают боковые доски гроба. Они самые узкие и непрочные. Крышка под тяжестью грунта начинает опускаться, давит на голову погребенного, и та поворачивается набок на так называемом атлантовом позвонке. При эксгумациях такие случаи встречаются довольно часто. Но Гоголь есть Гоголь. Всем были известны его мнительность, мистичность, вера в загробные таинства, не разрешенная до сих пор загадка смерти, сожжение рукописей, в том числе и второго тома поэмы «Мертвые души».

Он не воспользовался советами врача, перестал принимать у себя знакомых, оставался один по ночам при всеобщей тишине, проводил время в молитвах со слезами. Много постился. Силы его падали быстро и безвозвратно. Считая, что постель будет для него смертным одром, старался оставаться в креслах. Мысль о смерти преследовала его беспрерывно и не оставляла даже во сне. Наверное, некропсия — болезненное ожидание смерти — могла быть причиной всех его страданий.

Кстати, и перезахоронение писателя породило новые суеверия. Пришедшие к его могиле литераторы не увидели тяжелого камня, напоминающего очертаниями Голгофу, и черного мраморного креста. Они куда-то исчезли. И только через два десятка лет камень с крестом появился… на могиле писателя Михаила Булгакова. Тогда-то и вспомнили булгаковскую фразу, которую он привел в одном из писем: «Учитель, укрой меня своей чугунной шинелью!»

Не буду, не буду. Тем более на ночь глядя. Хотя все объясняется просто: этот камень вдова Булгакова случайно обнаружила среди обломков в сарае гранильщиков Новодевичьего кладбища и, зная любовь покойного мужа к Гоголю, попросила перенести на его могилу.

А жаль все же, что рухнули красивые сказки! Увы, вера в чудо, трепет перед мистическими совпадениями, уверенность в исключительности своего, особого пути питали живительными соками не одно поколение советских людей. Что поделать, таковы уж особенности русского национального характера.

Глава 13 «ЗАГНАННЫХ ЛОШАДЕЙ» В САНАТОРИИ ЦК НЕ ПУСКАЮТ Плутовская трагикомедия времен хрущевской оттепели и две эпистолярные истории эпохи раннего застоя

«Эх, самая залетная, светлая, высотная, песня пролетает с ветерком, эх, солнце разливается, песне улыбается Каганович — сталинский нарком!»

Эта песня давно забыта. Но когда-то ее пела вся страна. Особенно популярной она была среди железнодорожников — Лазарь Моисеевич Каганович был наркомом путей сообщения СССР.

При Сталине он занимал высокие посты — член Политбюро ЦК ВКП(б), 12 лет был секретарем ЦК, 20 лет — первым заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР. После полувекового пребывания в партии в 1961 году Хрущев исключил его из КПСС.

Опальному первому заместителю главы Советского правительства дали унизительно маленькую пенсию — 115 рублей 20 копеек. До 120 рублей не хватило документов — не собирал. Даже справку о ранении в годы Великой Отечественной войны в свое время не взял — и потерял эту ничтожную льготу. Последние годы доживал в комнатенке без балкона.

Описываемые события происходили в 1959 году.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Старая площадь. Кабинет заведующего отделом партийных органов

Бюро ЦК КПСС по РСФСР В. М. Чураева.

Чураев (просматривая почту).Чего только не пишут трудящиеся! Подожди, а это что такое? Без подписи? Хотя, кажется, резолюция руководства есть: «Тщательно проверить». (Углубляется в чтение.)Гм, серьезнейший сигнал. Лазарь Моисеевич Каганович сумел каким-то непонятным образом раздобыть путевку в дом отдыха. Да еще в какой — «Карачарово»! И отдыхал там с женой и ее братом. Непорядок. Ох, какой непорядок. Кто такой Каганович? Да никто! Участник антипартийной группы, разоблаченной на июньском Пленуме два года назад, выведенный из состава ЦК и его руководящих органов.

Правильно поступил Никита Сергеевич, что не оставил в Москве. Вместе с Молотовым, Маленковым, Ворошиловым и примкнувшим к ним Шепиловым надумал сколотить большинство в Президиуме ЦК и выступить против партии. Нельзя таких в белокаменной держать. Кто знает, что у них на уме после поражения. Куда это Лазаря Моисеевича выпроводили? Ага, на Уральский калийный комбинат. Директорствовал. Молотова — послом в Монголию. Маленкова — директором Усть-Каменогорской, а затем Экибастузской ГРЭС. Шепилова — в Киргизию, в тамошнюю Академию наук, директором Института экономики. А то больно вознеслись высоко.

Ну и Лазарь Моисеевич! Самому даже интересно, как ему удалось путевочки получить. Ведь было строжайшее повеление: в цековские и совминовские здравницы опальных руководителей не пускать. Кто позволил? Надо бы директора дома отдыха расспросить. Пускай-ка сочинит объяснительную на мое имя. (Вызывает работника отдела, отдает необходимое поручение.)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Дом отдыха «Карачарово» Калининской области. Кабинет директора Б. П. Розанова.

Розанов (в полувоенном френче с большими накладными карманами, застегнутом на все пуговицы. В комнате душно. За окнами августовский зной).Черт, и расстегнуться нельзя. Не дружку поздравление сочиняешь. В ЦК затребовали объяснение. Насчет Лазаря Моисеевича. Когда-то был ба-а-альшой человек. Все трепетали. А теперь… Ну да ладно, наше дело маленькое. Итак, чего я там уже насочинял?

(Читает вслух.)«Заведующему отделом партийных органов Бюро ЦК КПСС по РСФСР тов. Чураеву В. М. О пребывании в доме отдыха „Карачарово“ отдыхающих Кагановича Л. М., Каганович М. М. и Гольдштейн Б. Е. в период с 8 июля по 27 июля 1959 года могу сообщить следующее. В последних числах июня месяца 1959 года из города Калинина на автобусе в город Конаков приехали Каганович Л.М. и брат его жены. Об этом мне стало известно после телефонного разговора с первым секретарем Конаковского райкома КПСС т. Крыловым Г. Г. В тот же день Каганович Л. М. и брат его жены приехали в дом отдыха и обратились ко мне с просьбой продать им путевки. Я им заявил, что путевок дом отдыха не продает, и усиленно не рекомендовал приезжать отдыхать в наш дом отдыха…»

(Оторвавшись от текста, задумался.)Вообще-то, путевки мы продаем. Указывать или не надо? Все равно узнают. Там у них все известно. Укажу — это в мою пользу, проявил искренность перед партией. (Делает вставку над строчкой, диктуя сам себе.)«Фактически от четырех до девяти штук путевок дом отдыха продает в каждый заезд на месте». Вот, теперь нормально. Поехали дальше.

(Явно любуясь слогом, продолжает чтение.)«Каганович Л. М. и брат его жены, уезжая в тот же день в Калинин катером, сказали, что они подумают, куда им лучше ехать, и попытаются достать путевки в Москве.

Вместе с секретарем райкома КПСС мы полагали, что на этом выезд за путевками и закончится.

4 или 6 июля (точно не помню) мне из Москвы позвонил начальник территориального управления курортами, санаториями и домами отдыха Минздрава РСФСР т. Казаков П. Ф. и передал, что сроком с 8 июля 1959 года ему (Кагановичу Л. М. и членам его семьи) выданы его путевки по распоряжению ЦК.

8 июля 1959 года Каганович Л. М., Каганович М. М. и Гольдштейн Б. Е. приехали в дом отдыха и привезли 6 путевок за № 92217, 92836, 92837, 92219, 92220 и 92838 сроком с 8 июля по 31 июля 1959 года.