Тайны затерянных звезд. Том 1

Литиевая батарея надулась и лопнула с громким хлопком, выпуская из себя крошечную струйку огня! Крошечную, но достаточную для того, чтобы крепкая текила вспыхнула от этого, превращая остатки бутылки в импровизированный факел.

Не теряя времени и не дожидаясь, когда спирт выгорит, я, цепляясь одной рукой, влез на стеллажи под самый потолок и сунул импровизированный факел прямо в датчик пожара, не забыв задержать дыхание.

Тут же свет в помещении, и до того неяркий, сменился на угрожающе-красный, датчик закрякал, а из его форсунки ударил углекислый газ. Я вовремя отвернул голову и спрыгнул на пол, поэтому умудрился не вдохнуть его, а потом сразу же выбежал в дверь, которая, как и полагается, автоматически разблокировалась и открылась, как только сработала сигнализация.

Я оказался в большом полупустом помещении, посередине которого стояло что-то огромное, накрытое брезентом. Отметил про себя этот факт, но меня сейчас больше интересовал контрольный щиток противопожарной системы, потому что без него я очень скоро просто задохнусь, когда углекислота заполнит помещение.

Разглядев щиток, я подбежал к нему, вырвал крышку и кулаком ударил по кнопке отмены, прекращая тревогу. Кряканье прекратилось, красный свет снова сменился на тусклый белый, и углекислота перестала бить из форсунок, раскиданных по всему потолку модуля.

Да, это был модуль. Потому я и отметил, что гравитация тут немного другая.

Это был тот самый типовой внешний модуль, про которые говорил Себастьян, которыми «Двухвостка» обросла за последние годы. Не узнать его было невозможно, даже глядя изнутри, слишком уж они все были одинаковые. И, что характерно, этот модуль имел атмосферу и гравитацию, вон, даже гравигенератор стоит возле того самого объекта под тканью.

Тут в модуле были сделаны все условия для людей, но людей не было, по крайней мере, сейчас. Зато был склад то ли контрабандных, то ли просто украденных товаров, и какая-то хрень под тканью. Причём, в складе всё малогабаритное, а тут прям громада, и это было странно.

Я с сомнением посмотрел на входную дверь, которая, конечно же, тоже открылась, когда сработала пожарная сигнализация, но не пошёл к ней, хотя по идее нужно было уходить. Однако, мне прежде захотелось заглянуть под брезент.

Брезент, которым был накрыт объект в центре ангара, был зацеплен за крюк кран-балки, из-за чего был похож на шатёр. Я не стал залезать под него — он пыльный и тяжёлый, — а вместо этого нашёл пульт управления кран-балкой, свисающий с потолка на проводе возле гравигенератора. Подошёл к нему, отметив мимоходом, что пульт довольно старый, но при этом кнопки на нем не вытерты, словно им никто не пользовался.

Ну что ж, вот я и воспользуюсь.

Я взял пульт в руки, нажал на кнопку подъёма и принялся наблюдать, как крюк едет вверх, утаскивая за собой брезент.

И, когда из-под него показались тонкие изящные посадочные ноги, во мне зашевелился червячок подозрения.

А когда брезент сполз полностью, явив то, что под ним стояло, эти подозрения превратились в твёрдую уверенность.

Передо мной стояла стремительная элегантная космическая птица, как-то иначе назвать это произведение инженерного искусства было невозможно. Вытянутая вперёд, почти плоская, с острым хищным носом, созданным для того, чтобы рассекать атмосферные потоки и выходить в космос как можно быстрее и плавнее, с двумя мощными двигателями, расположенными в вертикальной компоновке, она напоминала наконечник стрелы… И теперь я понял, почему эту серию назвали «Серебряная стрела».

Она и правда серебряная.

Она и правда — стрела.

Ясно, почему Боров настолько потерял себя, когда у него пропала яхта. В такую красоту невозможно не влюбиться, даже если раньше не знал о её существовании. А если вспомнить, что Боров всю жизнь мечтал о ней, то становится понятна его одержимость. И даже становится понятно, почему он так легко принял версию о том, что яхту украл у него Себастьян — ему просто необходимо было назначить кого-то виноватым и выместить на нём свою злость. Без этого он бы просто взорвался.

«Матильда» — было написано на борту яхты, прямо под фонарём кокпита. Выведено яркой стойкой краской, с любовью и вниманием к деталям. Это был единственный цветной штрих на монолитном серебре, но он её нисколько не портил, даже наоборот — придавал неповторимого шарма. Даже табличка с указанием собственного номера машины в крошечной серии не придала бы такой индивидуальности, как эта кривоватая, но с душой и старанием выведенная надпись.

Нет, Боров точно не сам спрятал сюда яхту. Эта надпись, отсутствие какой-либо выработки на реактивных соплах, говорящая о том, что яхтой и не пользовались толком, да ещё и то, что я услышал от команды по поводу Борова — всё это никак не клеилось с идеей «украсть» у самого себя яхту, чтобы развязать войну с братцем. Для этого можно было придумать целую кучу любых других поводов и «купить дорогущую лимитированную яхту, которую даже продать невозможно незаметно, а потом её спрятать и обвинить во всем брата» по логичности, надёжности и простоте исполнения стояло где-то на самых последних местах.

Зато вот «угнать яхту у босса и обвинить в угоне его братца, чтобы он сосредоточился на войне с ним и перестал следить, где и что пропадает в его вотчине» — вот это план так план. Классическое «разделяй и властвуй» с небольшими доработками по месту применения.

Я покачал головой, представляя, как будет «рад» Боров, когда узнает всё то, что только что узнал я, и развернулся к двери, чтобы выйти наконец из этого модуля.

Но выйти не успел.

Едва только я сделал шаг к двери, как в неё вошли трое. Двоих я знал — это были те самые, кто перегородил мне дорогу, прежде чем вырубили. Резак и какой-то там второй.

А вот третий был мне незнаком. Высокий азиат, на воротнике формы компании «Каргон» патч с красным крестом — медик, значит. Вот значит кто вырубил меня тетрамионом, вот только повторить этот фокус не получится — инъектора у него я не увидел. Да если бы инъектор и был бы, я теперь готов к такому повороту событий.

Ещё одна теория подтвердилась. Владельцами этого модуля были Резак со своими подпевалами. Когда включилась пожарная тревога, они наверняка получили уведомление и сразу же прискакали сюда выяснять, что случилось. Потому-то у них, всех троих, сейчас такие удивлённые глаза, что они не понимают, где пожар, и был ли он вообще.

— Так, кто поднял брезент?! — заорал Резак, увидев яхту. — А если кто-то увидит её сейчас?! А склад кто открыл?! А если его увидят?!

И только после этого он увидел меня, стоящего возле гравигенератора.

— Так-так-так… — медленно протянул он, глядя на меня. — Спящий красавец проснулся… Тебе не говорили, что совать свой нос в чужие дела нехорошо и даже опасно?

— Говорили, — я кивнул. — Но это же не тот случай. Это не я сюда сунул свой нос, а вы сюда сунули мой нос. Так что сами виноваты.

Каргоновец хохотнул при этих словах, Резак метнул на него злой взгляд, но ничего не сказал. Вместо этого он снова обратился ко мне:

— В любом случае, тебе же хуже. Мы планировали просто стрясти с твоей команды выкуп в размере той суммы, что я потерял из-за тебя… Но теперь всё изменилось. Ты увидел то, что тебе видеть не стоит. Никому не стоит. А значит, отсюда ты не выйдешь.

— Да? — я поднял бровь. — И кто же меня остановит?

— Мы, конечно, — усмехнулся Резак. — Нас трое, а ты один.