Тайны

У Регины словно гора свалилась с плеч. Однако хмурое выражение его лица не давало ей покоя.

– Если вы не сердитесь на меня, значит, вы сердитесь на своего отца.

– Да, - его тон подсказал ей, что не следует вторгаться на запретную для нее территорию. Но она не могла удержаться. В голосе Рика, когда он оспорил со Слейдом в отеле, было неподдельное сожаление, и что-то еще, что она вначале не смогла определить, но теперь поняла - ненависть.

– Почему?
– спросила Регина.
– Он оскорбил вас?

– Чтобы меня разозлить, нужно нечто большее, чем упреки Рика.

– Значит, дело во мне. Вы злитесь на него из-за меня!

– Между нами были трения до того, как я встретил вас, и будут, когда вы уедете.

Ее сердце мучительно заныло. Как хотелось ей излечить их обоих от этой старой вражды! Но она не должна вмешиваться. Мысль о том, что вражда продлится даже тогда, когда она уедет, приводила Регину в отчаяние.

Но она чувствовала, что их последняя стычка, происшедшая на ее глазах, как-то связана с нею.

На какую- то секунду Регина поймала взгляд Слейда. Затем он отвел взор. Его мужественный профиль вырисовывался на фоне неба. Слейд процедил сквозь зубы:

– Чего вы, черт побери, хотите от меня? Она ответила, не задумавшись:

– Дружбы.

И замолчала, сама удивившись своей откровенности. Складка у его рта разгладилась. Похоже, он ей верит. И хотя она потеряла память, но откуда-то знала, что леди не должны предлагать дружбу незнакомым мужчинам, если, конечно, это не только дружба, но и… Нет, никаких недомолвок она не имела в виду.

– Дружба между нами невозможна. Регина посмотрела на свои руки в перчатках, лежащие на коленях. Она должна просто не затрагивать эту тему и сделать вид, что ничего не было сказано. Но вместо этого неожиданно спросила:

– Почему?

Не произнеся ни слова, Слейд резко стегнул лошадей. Она почувствовала, что он вскипает. «Наверное, это гнев», - подумалось ей. Она искренне пожалела о своей неосмотрительности.

Какова бы ни была тайна, которая пока скрыта от нее, когда-нибудь и она выйдет наружи. Его глаза напряженно смотрели на нее. Она не смогла понять причины его поведения, и это, с одной стороны, ее пугало, с другой, притягивало.

– Даже если вы имеете в виду особую дружбу между мужчиной и женщиной, даже это - невозможно?

Регина вся сжалась. Эти слова могли бы ранить ее, но она собственной кожей ощущала его неравнодушие, его неотрывное желание смотреть на нее. Она - женщина, он - привлекательный мужчина, и ее тяга к нему увеличивалась с каждым ударом сердца. Ей становилось все тяжелее дышать. И стоило только подумать о том, что может быть, что могло бы быть, если бы она позволила себе…

– Нет.

Всего одно слово, а как много в нем значений!

Не в силах оторвать взгляд от его лица, она подалась к нему. Всего на один дюйм. Но этого было достаточно.

– Элизабет…

Она знала, что ему хотелось поцеловать ее. Время словно остановилось. Она ждала, предвидела прикосновение его губ. Он наклонил голову, и его губы прикоснулись к ее губам. Однако почти в то же мгновение он отпрянул.

Сердце Регины неистово колотилось. Слейд резко натянул вожжи, взмахнул кнутом - быстрое, умелое движение…

Кобылки заторопились.

Регина была в полной растерянности. Она все еще ощущала его поцелуй, ее душа и тело тянулись к нему. Боже, он так красив! Даже более чем красив. Она стиснула пальцы.

– Это - ошибка, - грубо сказал он, не глядя.

– Что?

Он так и не осмелился посмотреть ей в глаза.

– Всего липа глупая ошибка.

Она выпрямилась. Щеки ее вспыхнули, когда он дал понять, что сожалеет о поцелуе, который показался ей столь желанным. Она покраснела еще больше, когда подумала, что в общем-то сама спровоцировала его.

– О Боже!
– прошептала она.

– Поздно твердить «0 Боже!»

– Боже!
– повторила она, стараясь понять, что же он себе вообразил.

– Именно этого хочет Рик.

Она вопросительно посмотрела на Слейда.

– И не смотри на меня своими огромными глазами!
– почти прокричал он.

– Вы имеете в виду мой приезд в Мирамар?

Или же Рик имел в виду то, что они только что потянулись друг к другу? Но об этом она не спросила.

– Я имею в виду все, что только можно. Я, черт побери, не святой! Я никогда не хотел… Но сейчас…

– Вы - хороший, - с чувством сказала она.
– Очень.

Он вновь взмахнул кнутом. Когда Слейд отважился заговорить вновь, его голос звучал глухо:

– Леди, у вас чрезмерно развито воображение. Или вы просто не созданы для этого грубого мира. Не окружайте мой образ ореолом.

– Я не окружаю.

– Я не собираюсь спорить с вами моем характере?

– Ну, хорошо, - согласилась Регина. Он вновь разозлился! Поцелуй, ее слова, или то и другое - вместе тому причиной? И как связано с тем, что Слейд так неспокоен, непредсказуем, поведение его отца? Она неожиданно почувствовала готовность обвинить неведомо в чем человека, предоставившего ей кров. И готовность помнить вечно мимолетный поцелуй…

Дорога, по которой они ехали, свернула на запад, потом превратилась в простую бежевую полосу средь залитых солнцем холмов. В низинах паслись коровы. Холмы становились все выше и выше. Дорога тоже пошла вверх, в гору. После поцелуя Слейд не произнес ни слова.

Теперь они ехали вдоль обрыва. Лошади подошли к самому краю. Регина замерла от восхищения: так величествен был открывшийся вид. Хотя Слейд, казалось, не смотрел на нее, она чувствовала, что от его внимания не ускользает ни одно ее движение.

Дорога вновь спустилась в долину. На горизонте появилась скалистая горная гряда. В низине пасся скот. С западной стороны гряду омывали стальные воды океана.

Регина глянула на Слейда;

– Это и есть Мирамар?

Тот кивнул. В глазах его сверкнула гордость.

Девушка еще никогда не видела такого дикого и такого великолепного зрелища, поражающего своим величием.

Слейд указал на север - на другую гряду.

– Там долина, где растет наш виноград. Ее отсюда не видно. Рядом с нею - лес. Дальше, на холме, в этой долине наш лес. Но его пока тоже не видно.