Тайны

– Рик тоже сильный. Он сможет пережить. Он прошел все круги ада и сможет это пережить. Но он выгонит Викторию, поверь моему слову. Он немало прощал ей в течение многих лет, но этого он ей не простит.

Регина прижалась к Слейду, обнимая его.

– Господь мне судья, но мне ее тоже жаль. Она потеряла сына. Теперь ей предстоит потерять мужа и дом.

– Ты замечательная, Регина! Твое великодушие… я не могу им не восхищаться, - его руки сжали ее талию.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить.

Регина замерла.

– Что ты сказал?

Он грубовато рассмеялся, счастливо удивленный ее реакцией.

– Если ты думаешь, что я могу это повторить, то ты ошибаешься. Мне это нелегко, но я догадываюсь, что ты хочешь знать, что я чувствую, - мягко сказал он.
– Я наконец набрался мужества сказать тебе.

– Ты даже не представляешь, как я счастлива!
– она горячо обняла его. В глазах ее стояли слезы.
– Я мечтала услышать, Слейд, что ты когда-нибудь скажешь: «Я люблю тебя!»

– Разве это было не очевидно?

– Очевидно?
– она радостно рассмеялась.
– Только месяц назад ты собирался развестись! Он вздохнул. Взял ее за подбородок.

– Ты не поняла? Я старался поступить так, как должно. Она заморгала.

– До этого момента, Слейд, я плохо понимала тебя.

– Я подумал, что твой отец прав: ты должна вернуться домой, жить в замке и выйти замуж за герцога.

– О, какой же ты глупец! Отец давно уже так не думает, Слейд. На вечере, во время приема у Манна мы все обговорили. Он благословил наш брак.

Слейд был удивлен. Он даже молчал.

– Боже, я так рад! Я очень переживал, что встал между тобой и твоим отцом!

– Не нужно больше переживать, - она секунду помедлила, затем продолжила: - он передал мне мое приданое. Оно - в банке в Сан-Франциско на твое имя.

Слейд ничего не сказал, и Регина почувствовала облегчение, поскольку опасалась, что ее муж начнет возражать.

– Ты - глупец!
– повторила она, коснувшись рукой его подбородка. Слезы навернулись ей на глаза.
– Ты думал, что я так уж нуждаюсь в роскоши? Неужели я ничего так и не доказала? Ты хотя бы понимаешь, что ошибался?

Он вздохнул.

– Да, ты доказала, Регина. А я просто старый, глупый, толстый дурак!

– Я думаю, ты понимаешь, что любовь - это готовность. Готовность женщины поступиться всем ради человека, которого она любит, ради брака с ним. Не сожалея ни о чем.

Он нежно поцеловал ее. Прижался щекой к щеке.

– Ты так мудра, хотя так молода, Регина. Да, я понял с твоей помощью - что такое любовь. А я старался не быть эгоистом, отказавшись от тебя, вместо того, чтобы эгоистично тебя удержать.

– Любовь и эгоизм, и наоборот - самоотречение, Слейд, - прошептала Регина.
– Ты хочешь сказать, что думал сделать меня счастливой, оторвав от себя?

Он серьезно посмотрел на нее.

– Теперь, когда прошел месяц, все это кажется абсурдом…

– Совершеннейший абсурд!

– За этот месяц я понял, как был неправ, как ошибался в тебе. Прости. Ты кажешься мягкой и слабой, как тепличный цветок. Но это видимость. Ты сильна и решительна. Я видел тебя здесь, в Мирамаре. Ты цветешь, как роза. Ты никогда не была еще так прекрасна, и я никогда не видел тебя раньше такой счастливой.

– Я никогда не была такой счастливой, - сказала Регина. Она нежно коснулась его щеки.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя с того самого дня, когда мы встретились. Именно потому я утаила свое имя и вышла за тебя замуж. И я никогда не переставала любить тебя, даже когда мне пришлось уехать из Сан-Франциско, где остался ты. Итак, я призналась во всем.

Ее глаза затуманились.

– Ты можешь признаваться мне в любви всегда, - мягко сказал он, нежно беря зубами мочку ее уха.
– Я никогда не устану слушать твои признания.

На следующее утро Регина встала поздно, утомленная и взволнованная вчерашними событиями и тем эмоциональным подъемом, который испытала после признания Слейда.

В первые месяцы беременности многие женщины чувствуют усталость. Вчера она ничего не сказала Слейду. У них еще будет время…

Дождь хлестал, не переставая. На кухне торжествующая Джозефина сказала ей, что дождь может идти несколько недель.

– Но зато как приятно, - добавила Джозефина, - когда думаешь - так будет всегда, а тут выглянет солнце.

Регина посмотрела на негритянку. Явно в ее словах был двойной смысл.

– Как дела у Рика?

– Он очень расстроен, просто ужасно. Я видела его таким один раз за всю жизнь, что я здесь. Сердце Регины сжалось.

– Тогда, когда уехала мать Слейда? Джозефина кивнула.

– А сейчас он расстроен так, что не может это скрыть. Невзирая на то, что Виктория - плохая женщина, Рик любит ее.

– Он - сильный человек. Справится.

– Точно. Он станет самим собой, но на это потребуется время.

– А где Виктория? С ней все в порядке?

– Не волнуйся о ней, мисси Регина. Прошлой ночью она немало выпила. Сейчас она уже не простудится. С вашей помощью, - Джозефина не собиралась прощать Викторию. Она помолчала.
– Ей давно нужно быть выгнанной отсюда.

Регина же не была убеждена, что это так. Рик и Виктория женаты уже двадцать три года. Она была рада, что у нее нет необходимости прощать Викторию, но Регина искренне беспокоилась о Рике и Эдварде. Она уже хотела спросить Джозефину, что та думает о бегстве Эдварда, когда, донесся громкий голос Рика. Обменявшись быстрым взглядом с негритянкой, она бросилась в столовую. Там бушевал Рик.

– Что за черт? Что ты надумал?
– кричал он на Джеймса.

– Ты слышал, - спокойно сказал Джеймс. На его лице было упрямое выражение - типичное выражение всех Деланза.
– Я приехал домой, чтобы взять некоторые вещи. Я не останусь.

Регина подбежала к Слейду, взяла его за руку, увидев побелевшее лицо мужа. Рик стучал по столу:

– Я этого не потерплю! Джеймс не утратил спокойствия:

– Я не останусь. Это решено. Мне хочется, чтобы ты понял.

– Я все понимаю! Вначале Слейд покинул меня, затем - Эдвард, теперь - ты!
– Рик опустился на стул.
– Что я вам всем сделал?