Тайные дневники Шарлотты Бронте

— Робеть? — Наши взгляды встретились, и мы снова смущенно засмеялись. — Что ж, поскольку это единственный данный мне совет, я приму его близко к сердцу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Дневник, я стала его женой.

День двадцать девятое июня 1854 года начался так же тихо, как любое другое йоркширское утро. Птицы пели не громче, чем обычно; солнце взошло не в золотистом сиянии; рассветное небо было тусклым и серым, кутая мир в приглушенную дымку, — то есть это утро ничем не отличалось от других туманных утр в начале лета. Однако именно этот день обещал нечто особенное: сегодня мне предстояло выйти замуж.

Ночь я провела бессонную, полную тревожных опасений. Как только солнце поднялось над горизонтом, я встала, и Эллен скоро последовала моему примеру. Я попыталась уложить подруге волосы, но мои руки так дрожали, что она забрала щетку и причесалась сама. Затем она усадила меня и настояла на том, чтобы преобразовать мои локоны в прическу, которую полагала «подобающей случаю». Эллен возилась долго, и я начала испытывать нетерпение; наконец она удовлетворилась результатом. Затем она облачилась в новый наряд, заказанный специально для свадьбы: прелестное коричневое платье с полосатым узором и бахромой на плечах и корсаже.

Свадебное платье — совсем простое, из белого муслина с изящной зеленой вышивкой — было мне к лицу. Белая свадебная шляпка — творение портнихи — оказалась более замысловатой, чем я предполагала, но очень милой: она была сплошь расшита белым кружевом и белыми цветочками и украшена каскадом лент и светлой полосой маленьких белых цветочков и зеленых листьев плюща.

Когда я надела платье, шляпку и перчатки, Эллен задохнулась от восторга.

— Шарлотта! Как ты прелестна! Посмотри на себя в зеркало. Ты даже не взглянула!

Я подошла к зеркалу. Сначала мое внимание приковал нос, несомненно розовый из-за легкой простуды. Однако я была изумлена, окинув себя взором. Я увидела в зеркале фигуру, облаченную с ног до головы в кипенно-белое, с каштановыми волосами, элегантно зачесанными под шляпку, украшенную множеством лент, цветов и кружев. В этой фигуре я не узнала себя — она показалась мне какой-то чужой.

«Есть нечто волшебное в традиционном наряде невесты, — подумала я, с изумлением уставившись в зеркало. — Он способен превратить самую невзрачную женщину в настоящую красавицу».

— Я готова надеть вуаль, — тихо объявила я.

В пять минут восьмого мы с Эллен покинули спальню. Мою голову и лицо скрывала завеса прозрачного, отороченного кружевом тюля. Папа стоял совсем рядом, в двери своей спальни; глаза его расширились, как будто мой вид удивил и обрадовал его.

— Да пребудете тобой Господь, дитя.

— Спасибо, папа.

Табби и мисс Вулер находились внизу.

— О боже, детка! — воскликнула Табби, утирая слезы с морщинистых щек. — Душа радуется смотреть на вас.

Мисс Вулер, облаченная в пышный бледно-серый шелк, с такого же цвета локонами, изящно уложенными под элегантной шляпкой, объявила меня «несомненно прелестной». Марта присоединилась к нам в коридоре; с робкой улыбкой она протянула букет белых цветов, перевязанных белыми лентами, и прошептала:

— Это вам, мэм. Я знаю, вы считаете, что от них одни хлопоты, но у меня руки так и чесались. Я нарвала их в мамином саду, мэм. Ох! Вы прямо как подснежник.

Я так не привыкла к подобным похвалам, что невольно зарделась.

— Спасибо, Марта.

— Хочу доложить, что мистер Николлс заглядывал пару минут назад. Пастор и приходский клерк тоже здесь. Все ждут в церкви, когда вы будете готовы.

Марта и Табби настояли на том, чтобы остаться дома и накрыть свадебный завтрак. Мы со спутницами вышли за дверь. Голова моя так кружилась от взволнованного предвкушения, что я почти не замечала, тепло на улице или холодно, прояснилось небо или нет. Я преодолела лужайку, словно в тумане; тысячи раз я ходила по ней, но внезапно все стало странным и незнакомым. Неужели это я крепко держу букет из белых цветов по дороге в церковь, где меня назовут женой?

Мисс Вулер открыла садовую калитку. Когда я плыла по церковному двору мимо первого ряда надгробий, по моей спине пробежал необъяснимый холодок. На мгновение я запнулась и перевела дыхание; кровь отлила от моего лица.

— Шарлотта? С вами все в порядке? — участливо осведомилась мисс Вулер.

Я посмотрела на старый серый дом Господень, спокойно возвышавшийся передо мной, и заметила, как грач кружит над колокольней. Вид дикого создания, рассекающего небо с такой страстной свободой, показался мне добрым предзнаменованием и наполнил душу спокойствием. Я глубоко вдохнула и улыбнулась.

— Все хорошо.

В этот миг мистер Николлс вышел из церкви, невероятно красивый в своем лучшем черном костюме. Увидев меня в конце двора, он замер; его черты выражали такую чистую радость и восхищение, что моя душа запела. Я поспешила к нему.

Он взял мою руку в перчатке, и я почувствовала, что его рука дрожит.

— Вы выглядите… как всегда… великолепно, Шарлотта.

Мое сердце забилось сильнее. Мне хотелось сказать ему, что и он чудесно выглядит, но я не находила слов; я смогла лишь улыбаться, когда мы вступили в храм рука об руку.

Как я и надеялась, в церкви почти никого не было, на передних скамьях сидели только мистер и миссис Грант. Преподобный Соуден в белом стихаре находился у алтаря. Рядом стояли еще трое мужчин: церковный сторож Джон Браун, молодой ученик по имени Джон Робинсон (Артур прошептал, что в последний момент уговорил его сбегать за старым приходским клерком) и сам приходский клерк Джозеф Редман. Я с сожалением отметила, что из важных персон не присутствует только мой отец. Но у меня не было времени погрузиться в эту мысль, поскольку Артур сжал мою руку и тихо уточнил:

— Вы готовы?

Я кивнула.

— Тогда вперед.

Он оставил меня и протянул руку Эллен; она приняла ее и прошла вместе с ним по проходу. Я ждала; кровь стучала в ушах так громко, что я не сомневалась: мисс Вулер услышала ее, когда встала рядом со мной. Вместе мы пересекли церковь. Когда мы приблизились к алтарю, Артур взглянул на меня с застывшим и сияющим лицом.

— Кто отдает эту девушку замуж? — прогромыхал мистер Соуден.

— Я, — отозвалась мисс Вулер.