Тайные грехи

– Я ценю это, Макс.

Фидлер никогда еще не видел Мару такой измученной и бледной. Исчезла яркость красок, исчезла живость – все, что он связывал с образом Мары Тэйт. Сейчас она походила на поблекшую акварель. Обычно он делал лестные замечания по поводу ее внешнего вида, но на сей раз сумел лишь похвалить туалет Мары – блейзер с рисунком в елочку и шелковую рубашку под ним, а также узкую юбку из тончайшей шерсти.

– Вы должны сказать моей жене, кто занимается вашими туалетами. Сегодня вы выглядите просто шикарно. Впрочем, вы всегда так выглядите.

Она улыбнулась:

– Очень милая попытка утешить меня, Макс, но ведь я выгляжу ужасно, и вы прекрасно это знаете. Почитаю «Таймс», пока буду вас ждать.

– Если чего-нибудь хотите, кофе, чаю – вам стоит только сказать Нэнси.

– Спасибо, ничего.

Она прождала больше часа. Наконец появилась Нэнси и объявила:

– Доктор Фидлер сейчас вас примет, мисс Тэйт.

Мара вошла в «святилище», как она всегда мысленно называла его приемную, и устроилась в удобном, обитом кожей кресле напротив Фидлера, сидевшего за письменным столом.

– Я не собираюсь расспрашивать вас о том, как идут дела, – проговорил он. – Я читал все газеты. Все это дело против вас – гнусная стряпня.

– Нет, Макс… Видите ли, все суды едины во мнении, что имеют право указывать руководству компании, как следует поступать в том или ином случае. Я слишком долго представляла компанию вместе со своим кузеном Шоном и этим пройдохой Харви Сэйером – и вот чем все кончилось. Я проявила беспечность, высокомерие… и просто недомыслие. Не видела леса за деревьями. Принимала ошибочные решения и теперь, как послушная маленькая девочка, должна принять горькое лекарство. Боже, если бы я снова могла стать маленькой девочкой!

Это, казалось бы, вполне безобидное восклицание крайне обеспокоило Фидлера. Он попытался перевести разговор на другую тему, отвлечь собеседницу от воспоминаний о детстве.

– Но это чертовски жесткое решение – выплатить пять миллионов долларов. Мне бы пришлось изрядно поднапрячься, чтобы выложить такую сумму.

– Денежный вопрос – наименее неприятная часть всей этой унизительной процедуры. Выплата меня не разорит, к тому же и Шону предстоит заплатить свою долю. Больше ему не придется пакостить… Все дело в «Т.И.И.», Макс. У меня такое ощущение, будто меня обезглавили. В этой компании – вся моя жизнь, жизнь каждого из Тэйтов, способного хоть на что-нибудь, начиная с моего предка Дрю.

– В жизни есть нечто большее, чем деньги и работа.

– К черту деньги!

– Но и работа не главное. Если только работать, с тоски завоешь.

– Тоска – это не про меня. К тому же в моей жизни есть и радости. Возможно, их даже больше, чем в жизни любой другой женщины. Что до всей этой истории, то самое скверное – назначение судом опекуна над нашей компанией. Это – как поцелуй смерти. Ведь людям со стороны наплевать на «Т.И.И.», и они совершенно лишены воображения. Сидят тихо и стараются не раскачивать лодку, чтобы никто не мог обвинить их в неправильном руководстве. Нет, Макс, боюсь, что мне остается только одно: уйти в отставку – уйти навсегда. Возможно, я вернусь в Глэмморгэб.

Мара подмигнула ему.

– Хотите стать моим постоянным мозгоправом и жить у меня в доме, а, Макс?

– Я должен это обдумать… Может, вы хотите сегодня поговорить о чем-нибудь еще, о чем-нибудь особенном?

Она прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

– Вы знаете, что меня по-настоящему ранит? Шон. Я знаю, что он за человек – лгун, обманщик, мошенник, пройдоха, но при всем этом он, как и я, Тэйт. Позор, что я допустила все то, что случилось с Шоном. Я помню его совсем еще молодым человеком, он тогда учился в колледже – он и другой мой кузен, Брайан Тэйт-младший.

– Сенатор от штата Аризона?

– Да. Ирония судьбы в том, что все в семье считали: именно Шон сделает карьеру, прославится… Он был очень способным, получил диплом «магна кум лауда». [21] Никто даже представить не мог, что его карьера закончится таким позором. А вам известно, что некоторые его финансовые операции в «Т.И.И.» были просто блестящими? Отчасти даже деятельность в «Коппертон куквэйр». Шон сумел восстановить эту компанию, сумел поставить ее на ноги. Свидетельство тому – отчеты и бухгалтерские книги. Ну не идиот ли?! Крадет крохи, когда мог бы честным путем заработать гораздо больше, затратив меньше усилий, – и без всяких неприятных последствий для себя. Почему, Макс… почему?

21

С отличием (лат.).

– Паршивая овца есть почти в каждой семье. Таков закон природы. Это неизбежно.

Мара нахмурилась.

– Паршивая овца… Черт возьми! Но ведь Шон не один! Мой прадед Дрю Тэйт говаривал: «Изобилие денег ухудшает породу и приводит к вырождению».

– Можно выразить эту мысль немного иначе: власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно.

– Лорд Эктон… Только у него сказано: «Власть имеет тенденцию развращать». Да, деньги и власть – они часто бывают взаимозаменяемыми… Думаю, Тэйты сыграли свою роль и им пора на покой. Мы с Шоном сыграли отбой и отступаем. А остальные представители нашего племени рассеяны по всему свету. Большей частью они неудачники. Например, кузен Ларри, потомок тети Саманты, дочери Джилберта Тэйта. Он посредственный голливудский продюсер.

Мара помолчала, улыбнулась:

– Ларри – настоящий бастард, в полном смысле этого слова. Саманта прижила его от какого-то бездельника по имени Флойд Чаннинг… Потом еще Престон, брат-близнец Саманты, который погиб во время Первой мировой войны. Престон – отец Шона. Брайан и Брайан-младший, сенатор, – это все отпрыски Аллана Тэйта. И конечно, Дорис, сестра Брайана-младшего. Она вышла замуж за нефтепромышленника из Техаса и родила двоих детей. Теперь они уже подростки. Мы редко видим семью Ли Бэрона.

Джейн, Джин и Карл живут в Европе, – продолжала Мара. – Карл женился на наследнице греческого магната-судовладельца. Шерли Уилсон, средняя дочь Эмлина Тэйта, – их мать. Ее сестра Грейс замужем за миссионером-мормоном. Они живут в Солт-Лейк-Сити, и у них куча детей, которых я никогда не видела. Слокумы не очень-то жалуют зловредных Тэйтов. А Уильям – единственный сын Эмлина.

– Вы говорите о знаменитом генерале Баззе, Гремящем Тэйте?

– Да, это он и есть, дядя Базз. Дядюшка показал себя настоящим героем в обеих мировых войнах и вышел в отставку в чине генерал-майора. Получил медаль Славы и кучу других наград.

– Ваше генеалогическое древо просто увешано яркими личностями.

– Нет, Тэйты измельчали, стали мягкотелыми. Исключение составляем мы с Брайаном-младшим.

Слушая рассказ Мары о своей семье, Фидлер забавлялся игрушкой – подарком одной из пациенток. Игрушка, стоявшая на его письменном столе, представляла собой восемь стальных шариков, которые были нанизаны на тонкую проволоку, прикрепленную к хромированному стержню, и свободно раскачивались над подставкой. Игрушка называлась «вечный двигатель» – таковым она, конечно, не являлась, однако обладала некоторыми особыми свойствами. Если ей давали верный импульс, движение могло продолжаться очень долго. Следовало раскачать верхний шарик, а потом отпустить его, чтобы он опустился вниз и ударил по следующему. Следующий шар, в свою очередь, сообщал свою энергию другому, и так продолжалось до самого последнего шарика, по нему ударял его сосед, заставляя подняться высоко вверх, почти туда же, где прежде находился первый шар, которому давался импульс. Цикл продолжался до тех пор, пока не иссякала исходная энергия. Это было завораживающее зрелище, оказывавшее почти гипнотическое воздействие.