Тайные информаторы Кремля. Нелегалы

Над Европой сгустились тучи новой мировой войны. Москве крайне необходима была информация о политике Великобритании. Ее можно было получить через «Кембриджскую пятерку», в частности, через Бланта и Берджеса. 10 августа 1939 года Кап направляет в Москву письмо, в котором ставит вопрос о наиболее рациональном использовании А. Бланта в предвидении близившейся войны. Кап писал, что, по словам агента, перед ним открываюся две возможности: зачисление в офицерский резерв или работа в штабной армейской разведке. Разумеется, Центр предпочел второй вариант.

1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война. А уже 16 сентября А. Блант получил назначение в Службу военной разведки и был направлен для обучения в разведывательную школу. Полную программу занятий в ней он передал Капу. В ноябре того же года от агента был получен ценный материал о структуре секретных служб Великобритании, реорганизованных в связи с началом войны. Эти материалы также представили большой интерес для Лубянки.

Тем не менее, несмотря на начавшуюся в Европе войну, в феврале 1940 года по указанию наркома внутренних дел Лаврентия Берии резидентура НКВД в Лондоне была ликвидирована, как «не вызывающая политического доверия». Официальным мотивом, послужившим закрытию резидентуры, была выбрана «дезинформация», якобы поставляемая ее агентурой. Исполняющий обязанности резидента Кап был отозван в Москву. К счастью, репрессии обошли оперработника стороной, поскольку вменить ему какую-либо вину за «дезинформацию» Берия не решился в силу очевидной абсурдности подобного предположения.

Прибыв в Москву в марте 1940 года кружным путем через Швецию и Прибалтику, А. Горский некоторое время работал в английском отделении внешней разведки НКВД. Однако в условиях мирового пожара советское руководство не могло обходиться без надежной разведывательной информации с мест. И возглавивший в мае 1939 года внешнюю разведку Павел Михайлович Фитин предпринял энергичные усилия по восстановлению ее загранаппаратов. В результате этих мер к началу Великой Отечественной войны были воссозданы 40 резидентур НКВД, в том числе в Германии, Англии, Италии, США, Китае и других странах.

В разведке катастрофически не хватало оперативно грамотных кадров, тем более имеющих опыт загранработы. В этой связи в августе 1940 года было принято решение о направлении Анатолия Горского в Лондон в качестве руководителя «легальной» резидентуры под прикрытием должности атташе, а в дальнейшем — второго секретаря полпредства СССР в Великобритании. В стране он находился под фамилией Громов. Ему был присвоен оперативный псевдоним Вадим. Главной задачей Вадима являлось восстановление связи с законсервированной ранее агентурой. Прибыв в британскую столицу в октябре того же года, он предпринял энергичные усилия по выполнению задания Центра.

Помимо самого Вадима, в состав резидентуры входили еще два молодых оперработника — Боб и Джерри. В ноябре 1940 года Вадим направил в Центр оперативное письмо. Говоря в нем об условиях работы резидентуры НКВД в Англии в военное время, он, в частности, писал:

«Хотя Боб (Борис Крешин) и Джерри (Владимир Барковский) делают все, что могут, они не являются еще опытными разведчиками. У каждого из нас на связи до двадцати агентов. Все мы перегружены встречами, причем эта беготня с явки на явку может крайне отрицательно отразиться на работе».

Резидент поставил вопрос о расширении своей резидентуры. Центр внял просьбам Вадима, и в конце 1940 года на помощь ему было направлено еще четыре оперативных работника, которые вскоре восстановили связь с законсервированной ранее агентурой и начали вести активную разведку в стране.

Важнейшей задачей лондонской резидентуры было получение информации о сроках возможного нападения Германии на Советский Союз. Ответ на этот вопрос могли дать только члены «Кембриджской пятерки», особенно те из них, кто работал в британских спецслужбах и Форин оффисе. Поэтому в первую очередь Вадим восстановил оперативный контакт с Кимом Филби, Антони Блантом, Дональдом Маклейном, Гаем Берджесом и Джоном Кернкроссом. Встречаться с агентами ему приходилось буквально под грохот бомб германской авиации, которая регулярно бомбила Лондон.

Первый, с кем была восстановлена связь, был Антони Блант («Тони»). Уже в декабре 1940 года Вадим пишет в Центр, что «Тони» произвел на него «хорошее впечатление». Резидент сообщал, что «в настоящее время агент служит в чине капитана в британском Генштабе, что является прикрытием для его должности в службе британской контрразведки. Имеет доступ к различным документам военной разведки, в том числе к агентурным данным о дислокации и перемещениях частей Красной Армии».

В январе 1941 года «Тони» передал своему куратору документы британской контрразведки, включающие материалы допросов предателя Вальтера Кривицкого. Из них следовало, что сбежавший в 1939 году из Нидерландов и опубликовавший в США мемуары под названием «Я был агентом Сталина» В. Кривицкий, являвшийся ранее сотрудником нелегальной рнзидентуры НКВД в Лондоне, в ходе допросов, проведенных британской контрразведкой, выдал противнику имена известных ему советских агентов в Великобритании. Эта информация представляла особую ценность для Москвы. К счастью, о «Кембриджской пятерке» предатель ничего не знал, и Центр решил продолжить работу с этими источниками.

В марте 1941 года «Тони» сообщил Вадиму, что перешел в отдел «В» британской контрразведки, где занимается проникновением в дипломатические представительства зарубежных стран в Лондоне. Это значительно расширило разведывательные возможности агента, а в годы войны имело принципиально важное значение для внешней разведки органов госбезопасности. Забегая вперед, скажем, что составленная Вадимом в апреле 1942 года справка о материалах, полученных от «Тони», показывает, насколько ценной была его информация именно в тот период, когда советская внешняя разведка лишилась многих своих источников информации в Европе.

Ким Филби, работавший в британской разведке, регулярно сообщал Вадиму имевшиеся в ее распоряжении сведения о планах и намерениях Гитлера в отношении нашей страны. Как показал дальнейший анализ, британские спецслужбы, имевшие надежную агентуру в Германии, в том числе и в окружении Гитлера, ожидали вторжения на Британские острова и только к весне 1941 года пришли к окончательному выводу о том, что очередной целью Берлина будет Советский Союз, а не Англия.

В марте 1941 года К. Филби передал Вадиму информацию об антисоветской фальшивке, состряпанной британской разведкой. В частности, в начале того года агенты МИ-6 подбросили в германское посольство в Вашингтоне материалы, в которых сообщалось:

«Из в высшей степени надежного источника стало известно, что СССР намерен совершить военную агрессию в тот момент, когда Германия предпримет какие-либо крупные военные операции».

Одновременно англичане по дипломатическим каналам доводили до советского руководства информацию о том, что Германия вскоре нападет на Советский Союз и давали понять, что Великобритания «не займет в отношении СССР враждебную позицию». Перехваченный советской разведкой документ был немедленно доложен Сталину, который в свете получаемой из Лондоном «официальной» информации сделал верный вывод о том, что англичане провоцируют войну между СССР и Германией, чтобы самим оказаться в положении «третьего радующегося».

Недоверие Сталина к политике Англии объяснялось еще и тем, что из донесений того же Кима Филби ему было известно содержание допросов заместителя Гитлера по партии Рудольфа Гесса, перелетевшего 10 мая 1941 года на самолете в Шотландию и интернированного британскими властями. Шифровка, составленная на основании сведений на этот счет, полученных от К. Филби, поступила в Центр 14 мая. В ней сообщалось, что Гесс, по словам агента, прибыл в Англию для заключения компромиссного мира и добивается создания англо-германского союза в борьбе против СССР.