Тайные корреспонденты "Полярной звезды"

4. Адрес книготорговца и издателя герценовской литературы Николая Трюбнера (60, Paternoster row), также помещавшийся на каждом экземпляре «Колокола» и «Полярной звезды» и объявленный впервые в листовке 1854 г. «Русская типография в Лондоне» (XII, 238). По этому адресу часто шла корреспонденция не только из-за границы, но и из России. 19 марта 1857 г. Герцен писал М. К. Рейхель: «Для нашей русской пропаганды здесь <в Лондоне>теперь потому уже лучше, что все адресуются к Трюбнеру» (XXVI, 82). Летом 1858 г. Трюбнер получил для Герцена «кучку славянофильских посылок из Москвы» (XXVI, 198). В книжную лавку Трюбнера (и Тхоржевского) заходили посетители из России, просили сообщить о своем прибытии Герцену и получали приглашение на определенный день. На адрес Трюбнера в конце концов приходили материалы для Герцена, поступавшие на имя других книготорговцев (Франка, Шнейдера и др.). Вообще Герцен ценил адрес фирмы Трюбнера как исключительно удобный для получения и отправления значительных материалов по проторенным деловым каналам. Одному из москвичей, Е. Коршу, Герцен сообщал через Рейхель: «Ревю свое <журнал Корша „Атеней“> они очень могут посылать в Лондон на имя Trubner and С, Paternoster row, City, 12, London — а я уж получу от него. Это совершенно безопасно» (XXV, 327). Однако, когда осенью 1857 г. один из сотрудников Трюбнера, Генрих Михаловский, был разоблачен как агент III отделения, Герцен писал М. К. Рейхель: «Говорите всем русским, чтоб адресовались в типографию к Чернецкому — это гораздо вернее, и рукописи посылали бы так же. Адрес на всякой книжке найдут…» (XXVI, 133). Тем не менее адрес Трюбнера оставался одним из самых важных адресов для русских корреспондентов в течение всей истории Вольной типографии.

5. Адрес книжной лавки Станислава Тхоржевского, неизменного помощника Герцена, — 39, Rupert street, Haymarket — также был обозначен на каждом экземпляре «Колокола». Его лавка была явочным адресом для желавших посетить Герцена.

6. В Париже Герцен располагал, как известно, адресом книготорговца и издателя Франка. Судя по переписке Герцена, многие русские, попадавшие в Париж, пользовались услугами конторы Франка на Rue Richelieu, № 67. Каналом Франк — Трюбнер — Герцен как наиболее надежным и дешёвым пользовались Н. А. Мельгунов, И. С. Тургенев и другие.

7. Берлинскому книготорговцу и издателю Фердинанду (Фреду) Шнейдеру, как можно судить, Герцен оказывал большое доверие. Его адрес — Берлин, Unter den Linden, 19 — использовался, по-видимому, очень широко. В апреле 1856 г. по пути в Лондон Н. П. Огарев встретился со Шнейдером, с которым был знаком и прежде. 2 апреля он сообщал А. А. Тучкову и Н. М. Сатину: «Из знакомых нашел только Шнейдера, бывшего commis в шредеровской книжной лавке, а теперь самого имеющего книжную лавку и издающего „Le messager de Berlin“ с вчерашнего дня»³⁰. Герцен получал многие русские журналы через Шнейдера и огорчался, что последнему приходится долго дожидаться оказии для пересылки этих журналов в Лондон (см. XXVI, 96). Не случайно, конечно, П. В. Долгоруков в 1858 г. говорил об «изданиях Герцена и Шнейдера»³¹. Через Шнейдера, как отмечалось, Герцен послал в конце 1857 г. посылку И. С. Аксакову и вел другие операции с Россией. 7 июля 1857 г. Герцен просил М. К. Рейхель переслать ему русские издания «Капризов и раздумий» и «Кто виноват?» через Шнейдера (XXVI, 104). «Что касается до книг, — писал Герцен М. К. Рейхель еще в августе 1856 г., - самое легкое средство — отдать в книжную лавку Шнейдера в Берлине для пересылки Трюбнеру в Лондон и для передачи А. Герцену» (XXVI, 18).

8. Адресом гамбургской фирмы «Гофман и Кампе»мы ограничим список Дружественных книготорговцев, хотя не исключены эпизодические передачи русских материалов Герцену через Герарда Брокгауза и Вагнера в Саксонии, Висконти в Ницце и другие фирмы, торговавшие русскими книгами. Вообще следует отметить, что Герцен великолепно использовал для нужд революционной пропаганды систему частнокапиталистических торговых связей, неприкосновенность «священной» буржуазной собственности.

9. Мария Каспаровна Рейхель — постоянная и верная помощница и хозяйка «штаб-квартиры» в Париже и Дрездене.

Герцен вначале был огорчен переездом Рейхелей в Дрезден. Однако в дальнейшем оказалось, что для дела Вольной печати этот переезд оказался очень полезным. Дрезден находился вблизи русской границы, на пути из России в Европу, и типография имела, таким образом, надежный форпост на важном для нее пути: Лондон — Париж — Берлин — Дрезден — Россия…

* * *

Кроме этих девяти основных постоянных адресов имелись еще временные и второстепенные. Некоторые корреспонденции шли на временные заграничные адреса И. С. Тургенева, Н. А. Мельгунова,П. В. Анненкова. Все это были не раз проверенные и испытанные каналы. Русские власти, понятно, знали об адресах Трюбнера, Чернецкого, Тхоржевского, Франка, Шнейдера. Однако все главные адреса Герцена были вне опасности. Вся корреспонденция (за редкими исключениями) достигала Лондона без помех.

Это объясняется не только выбором адресов, но и разными практическими мерами, к которым прибегали редакторы и корреспонденты Вольной печати.

Суммируем имеющиеся у нас сведения о конспиративных приемах помощников и корреспондентов Герцена. Письма приходили в Лондон часто без всякого упоминания на конверте и в тексте имени Герцена, дабы не привлекать внимания российских и западноевропейских «цензоров». Так, москвичи часто называли Герцена «Эмилией».

А. И. Герцен, М. К. Рейхель, Н. А. Мельгунов, И. С. Тургенев даже в своей заграничной переписке, как правило, воздерживались от полного написания имени — О. (вместо Н. Орлова), Ч. (вместо Черкасского), «Венский» или «mixt — pickle» (вместо Пикулина). Характерно, что М. К. Рейхель в своей обширной и весьма доверительной переписке с Е. С. Некрасовой и М. Е. Корш в начале XX в. и в своих воспоминаниях, также появившихся через полвека после «Колокола», хотя и пишет о Герцене очень много и тепло, но ни словом не упоминает о своей роли в передаче огромного числа корреспонденций и не называет почти никаких имен.

Герцен, Огарев и их корреспонденты не называют лишних дат. Получив еще в мае 1858 г. сообщение о том, что на обеде в русском посольстве в Париже присутствовал убийца Пушкина Дантес, Герцен был чрезвычайно возмущен, но лишь через четыре месяца обнародовал этот факт в «Колоколе». Опубликовав такую новость слишком скоро, он обнаружил бы, что получил ее от одного из участников обеда (И. С. Тургенева).

О получении мемуаров Екатерины II было нарочито сообщено только в середине сентября 1858 г., хотя они были получены еще в начале августа. Этот маневр имел целью замаскировать роль П. И. Бартенева.

На страницах «Полярной звезды» и «Колокола» Герцен и Огарев вели конспиративный разговор со своими корреспондентами, до смысла которого III отделение никогда не могло добраться. Характерными для Вольной печати были такие извещения: «Письма получены», «Путь, избранный автором, совершенно верен» и т. п. Герцен часто называл своих корреспондентов «неизвестными», «анонимными» — даже и тогда, когда хорошо знал, кто автор послания. В иных же случаях Герцен намекал на то, что догадывается — кто автор.

Практика показала, что наиболее верной и безопасной формой почтовых отправлений являлась посылка нефранкированных писем (т. е. писем с доплатой на месте), в доставке которых была особенно заинтересована сама почта.

«А Вы так „Колокол“-то и не получили — вот вам и Германия, — писал Герцен М. К. Рейхель 17 июля 1857 г., - хотите, я пришлю, нарочно не франкируя?» (XXVI, 105). Однако в тех случаях, когда Герцен не видел угрозы почтовых изъятий, он напоминал своим постоянным корреспондентам, чтобы они не забывали франкировать. 4 января 1855 г. он писал М. К. Рейхель: «Благоволите франкировать письмо, ибо с 1 января новый закон, за франкированное платится 4 пенса, за нефранкированное — 1 шиллинг», т. е. втрое больше (XXV, 224).

Создатели Вольной печати принимали меры против возможных провокаций со стороны русского и европейских правительств — использования фальшивой корреспонденции во вред настоящим корреспондентам.

Поэтому Герцен так тщательно подчеркивал, что нисколько не отвечает «за вещи русские без моей подписи» (XXV, 323). Позже он поместил в «Колоколе» призыв к корреспондентам — предупреждать издателей «Колокола» письмами о предстоящей присылке материалов. Издатели «Колокола» просили также не передавать рукописей «с гарсонами или дворниками, а приносить самим» (см. XIV, 366).