Тайные рейдеры. Диверсионные операции ВМС Германии

Три корабля вместе двинулись на восток. «Гебен» шел первым, британцы – по обе стороны за ним. Двигатели всех трех судов были не в состоянии выдать расчетную мощность, но «Гебен» оказался чуть быстрее не только на бумаге, но и в действительности. Он медленно удалялся от британцев, и к моменту объявления войны между Британией и Германией был уже вне пределов видимости, возле Мессины. В нейтральной Италии «Гебен» намеревался загрузиться углем и встретиться с «Бреслау».

Оба германских корабля загружались углем в Мессине, в то время как разгорался итало-германский политический кризис, а одновременно с ним неофициальный праздник, организованный жителями города. Итальянцы кружили вокруг корабля в маленьких лодках и продавали все, что могли, включая цветистые рассказы о том, что немцы вот-вот будут уничтожены, – ведь известно, что у границы итальянских территориальных вод их ждет более сильная британская эскадра.

Немцы в отчаянной спешке, в почти тропическую жару загрузили уголь, отплыли и проскользнули мимо эскадры Милна, который не вполне осознал полученный приказ, предписывавший ему пройдя через Мессинский пролив – территориальные воды Италии – и преследовать противника. Вскоре после этого сэр Беркли Милн был отстранен от командования. Немцам удалось увернуться от британских линейных крейсеров, но существовала еще одна британская сила, способная, в принципе, перехватить их. Это была эскадра из четырех бронированных крейсеров – каждый из них меньше, слабее и медленнее «Гебена» – в сопровождении восьми эсминцев, под командованием контр-адмирала Трубриджа, стоявшая у входа в Адриатическое море. Трубридж, зная слабость своих судов, не стал сближаться с немцами, за что позже был отдан под трибунал и оправдан, но переведен на берег. Конечно, сразу после происшедшего стало ясно – как ясно и сегодня, – что, ввиду громадного ущерба, который способен был нанести «Гебен», Трубридж должен был атаковать. Он мог надеяться, что, даже в случае поражения крейсера, эсминцы, возможно, сумеют своими торпедами, по крайней мере, повредить германский линейный крейсер.

Этот неудовлетворительный инцидент имел последствия, которые оказали непосредственное влияние на войну против германских рейдеров на другом конце света. Одним из офицеров, приславших Трубриджу письма с выражением солидарности, был контр-адмирал Крэдок, командовавший тогда британским флотом в Южной Атлантике и охотившийся за эскадрой Шпее. В тот момент считалось, что с Дальнего Востока она направляется через Тихий океан в Атлантику и домой. Крэдок писал Трубриджу, что по отношению адмиралтейства к уходу «Гебена» ясно, что если сам он со своей значительно более слабой эскадрой встретит Шпее, то его долгом будет вступить с ним в сражение, независимо от того, будут ли у него при этом шансы на успех.

Именно это и произошло немногим позже в сражении при порте Коронель у побережья Чили.

Тем временем «Гебен» и «Бреслау», преследуемые одним только «Глостером», уходили по направлению к Дарданеллам. «Глостер» по размерам был не больше «Бреслау», и тяжелые орудия «Гебена» заставляли его держаться на расстоянии. Благодаря этому более быстрым германским судам ночью нетрудно было скрыться от британцев. После короткого боевого столкновения немцы добрались до Дарданелл и устремились к турецким батареям. Пушки кораблей были наведены на батареи, экипажи стояли на боевых местах. Позже Сушон говорил, что намерен был войти в проливы, даже если бы ему пришлось прорываться с боем. На самом деле необходимости в этом не возникло, поскольку германская военная миссия при турецкой армии сумела убедить Анвар-пашу позволить кораблям войти мирно. Все держалось в строжайшем секрете, так что дипломатические круги в Константинополе узнали об этом случайно. В город приехала американская туристка, дочь американского посла, и рассказала, что видела бой между «Глостером» и «Гебеном» с «Бреслау».

Германские суда почти сразу же были проданы, по крайней мере формально, турецкому ВМФ, но при этом на них остались прежние немецкие офицеры и команда. Чтобы суда были больше похожи на турецкие – а для этого мало было поднять красный флаг с белым полумесяцем, – половине команды было приказано носить фески. К несчастью, первый комплект фесок, взятый на борт с какого-то немецкого торгового судна, оказался немодного и, главное, не турецкого фасона. Появившись на головах моряков, эти фески вызвали большой скандал.

Сразу же после прихода германских судов в Константинополь началась подготовка Турции к войне с союзниками. В ней активно участвовали сами суда, их экипажи и немецкие специалисты, пробравшиеся в Константинополь в штатском через нейтральные балканские страны. Сделать нужно было очень много.

В первую очередь нужно было учесть, что турецкий ВМФ только что потерял два своих самых больших судна – два линкора самого большого размера и мощи, построенные в Британии. Часть средств на их постройку была собрана по подписке, и тысячи беднейших людей Турции добровольно или же иным порядком внесли в это предприятие свои деньги. Когда вероятность войны стала очевидной, оба корабля были конфискованы и переданы британскому ВМФ. Как уже указывалось, численное преимущество британского линейного флота над германским не внушало оптимизма. В Лондоне ясно понимали, что речь идет не только о том, что эти суда могут вместо британского управления перейти под управление нейтральной страны. На самом деле уже тогда очень реальна была опасность того, что Турция вступит в войну против британцев.

Соответственно, два больших корабля были конфискованы. «Гебен» и «Бреслау» должны были, насколько возможно, заменить их.

Остальные суда турецкого флота находились в плачевном состоянии. Султан Абдул-Гамид много лет содержал значительный флот, который все свое время проводил на якорной стоянке у Константинополя. Султан боялся, что стоит флоту скрыться с его глаз, и он тут же взбунтуется. Внешне суда всегда содержались в порядке и блистали свежей краской, но десятилетия практически полного бездействия не прошли для флота даром. Корабли прогнили, офицеры и матросы пали духом, так что боеготовность остатков военного флота, еще сохранившихся в Турции к 1914 году, была весьма низкой, несмотря даже на несколько лет работы британской военно-морской миссии. Немцы, пытаясь разобраться с ситуацией, назначили своих офицеров командирами турецких кораблей или советниками к наиболее компетентным турецким офицерам. Подобные меры вкупе с присущими туркам от природы боевыми качествами – когда им не мешали прихоти султана – сделали турецкий флот реальной силой.

Еще до начала войны немцы решили, что в Дарданеллах им необходим сильный флот. Они были убеждены, что присутствие германского флота может помочь Анвару или даже побудить его соединить судьбу своей страны с судьбой центральных держав. В начале августа Германия вместе с австрийским министерством иностранных дел попыталась убедить командование военно-морских сил Австрии перевести лучшие суда австрийского флота из Адриатического моря в Мраморное, однако австрийский главнокомандующий, адмирал Хаус, отказался. С точки зрения центральных держав, вероятно, лучше было бы, если бы австрийский флот был передислоцирован – конечно считая, что его удалось бы снабжать боеприпасами и углем. Имея в виду, насколько сложно было обеспечивать всем этим «Гебен» и «Бреслау», трудно представить себе, что можно было бы сделать для австрийского флота. Создается впечатление, что немцы готовы были пожертвовать австрийским флотом в обмен на временное, но очень серьезное преимущество.

Но даже без австрийцев к концу октября 1914 года немцы были готовы сделать следующий шаг. Не сказав ни слова ни одному турку – вероятно, за исключением Анвара, – Сушон поднял сигнал, означавший «Делай все возможное ради будущего Турции», и под турецким флагом вывел свои корабли в море. Хотя Турция все еще была нейтральной, он начал бомбардировки Черноморского побережья России. Война между союзниками и Турцией началась.

Последовали кампании в Дарданеллах, Месопотамии, Египте, Палестине и на Кавказе.

До тех пор пока «Гебен» и «Бреслау» могли содержаться в боевом порядке и своевременно снабжаться углем, они вели достаточно оживленные военные действия против русского Черноморского флота. После русской революции они снова смогли перенести свое внимание на западный выход из Мраморного моря. В январе 1918 года они совершили вылазку в Средиземное море и потопили два британских монитора. На обратном пути «Бреслау» подорвался на мине и затонул, а «Гебен» сел в Дарданеллах на мель. Он стал мишенью для торпед с подводных лодок, на него было сброшено больше 100 бомб – огромное по тем временам количество, – но только две из них попали в цель.

В конце концов, снять с песчаной банки «Гебен» помог единственный уцелевший турецкий линкор. Он подошел к «Гебену» так близко, как только возможно, и действием своих винтов сумел вымыть песок из-под киля сидящего на мели корабля, так что тот оказался на плаву.

После этого «Гебен» вернулся в Черное море, где в течение нескольких месяцев был полным хозяином. И неудивительно, ведь корабли русского флота сдались или были затоплены, а сильная военно-морская база в Севастополе была захвачена немцами.