Тайные свидетели Азизы. Книга 2. Адель

Природа наградила Шуру недюжинной силой, и он нередко пользовался ею, утверждая себя среди других обитателей сиротского дома. По достижении десятилетнего возраста, слава богу, он обрёл понимание и милость со стороны христианский церкви и был взят в услужение. Плод нелюбви, Бритин всю свою жизнь ненавидел окружающее общество и даже к защитнице-церкви относился без должной благодарности и почтения. Единственным объектом его любви было золото. Шура патологически любил золото, даже не подозревая о том, что эта болезнь – наиважнейший признак Антихриста.

Живя в окружении золотых изделий – парфинария православного храма, он мог часами сидеть, упёршись взглядом в какую-нибудь позолоченную чашу или блюдце, и даже святой крест целовал, думая только о том, что тот был золотым. Он, конечно, знал о планах родителей Дуняши относительно него и уже строил радужный замок своего светлого будущего. Поэтому свою клиническую мизантропию старался на глазах не проявлять, и это ему удавалось. Бритин был полной противоположностью Дуняши – шумный, грубоватый и категоричный в суждениях мужлан. Будучи старше на четыре года, он не блистал умом, зато с лихвой был «одарён» ничем не оправданным гонором. Кроме того, Шура грешил, не в меру прикладываясь к рюмке, и не только на Пасху. Однажды, будучи во хмелю, он допустил рукоприкладство к убогому слепцу, просящему милостыньку у входа в храм. Этот богопротивный поступок был осуждён, и на сего церковнослужителя было наложено прещение на длительный срок. Правда, позже алтарник Бритин принёс достойные плоды покаяния, и прещение было снято с него досрочно. Нельзя сказать, что родители не замечали разницы в характерах, взглядах и привычках молодых людей, однако они были уверены, что от алтарника народятся здоровые детки, а это главное в семейной жизни. То, что у Дуняши не было к Бритину любви – так у кого она нынче есть?

Отец Александр стремился всячески образумить Шуру и посему заставлял его переписывать от руки некоторые важные ритуалы богослужения и уместные случаю места Священного Писания. Кроме того, он дал своему будущему зятю благословение на учёбу в Омской духовной семинарии Омской епархии. Отец Александр был уверен, что Александр Яковлевич Бритин, находясь подальше от соблазнов, получит образование священнослужителя Русской православной церкви и правильное сибирское воспитание. Все были уверены, что Шура скоро вернётся нормальным человеком и достойным женихом для Дуняши.

Ранним сентябрьским утром 1916 года жена отца Александра вместе с дочерями в компании ещё четырёх семей небольшой колонной выехали в приграничный город Хоргос на ежегодную осеннюю русско-китайскую ярмарку. У каждой семьи были собственные цели этой поездки, но все планировали вернуться в Форт Верный, как обычно, через три дня. Ярмарка – не только место для покупок, но и народные гуляния с музыкой, танцами, качелями, сладостями и заезжими циркачами. В кои-то веки строгий батюшка решил устроить своим небалованным дочерям праздник.

В Хоргос прибыли к обеду. Бивуак решили разбить на окраине на берегу небольшой речки. Старшие принялись хлопотать по хозяйству, а Дуняшу с сёстрами отпустили погулять с условием вернуться засветло, к ужину. Оставив своих сестёр кататься на карусели, Дуняша решила где-нибудь перекусить. Позже, вспоминая этот день, она не могла объяснить, чем был вызван этот невероятный для неё поступок – оставить сестёр, чтобы одной пойти в ресторан. Направляемая провидением Дуняша впервые в жизни переступила порог ресторана.

Это был скромный ресторанчик с отменной китайской кухней. Она вошла ровно в ту минуту, когда в углу освободился двухместный столик, единственный накрытый домотканой скатертью зелёного цвета.

– Что будете заказывать? – спросила подошедшая официантка.

– Всё самое вкусное, – прозвучал бодрый голос рослого, в барашек курчавого красавца, вышедшего из-за её спины. Он без приглашения плюхнулся на стул напротив Дуняши. Официантка вопрошающе взглянула на неё.

– Угу, – нечленораздельно согласилась девушка, заметно краснея.

Официантка с дежурной улыбкой на каменном лице, держа взгляд на девушке, предложила меню:

– У нас на первое манпар.

– По полпорции, – вставил парень.

По выражению лица девушки официантка поняла, что он в доме главный и возражений не будет. Тогда она повернулась к молодому человеку и продолжила:

– Фунчоза.

– Холодная, – добавил тот, получив молчаливое согласие Дуняши.

– Самса.

– Мне с джусаем, – внесла свою лепту Дуняша.

– А мне с бараниной, – сделал заказ парень.

– Гуйру лагман… – Официантка взглянула на посетителей, ожидая комментарий.

– Мне маленькую, – попросила Дуняша.

– А мне самую большую, – пропел юноша, сверкая белозубой улыбкой, и добавил:

– Ещё варёное яйцо желтком наружу и лазджан.

– Эй, а ты не лопнешь? – дерзко глядя ему в глаза, спросила Дуняша.

Это «эй» от молодой русской девушки произвело на парня сильное впечатление. Он давно привык, что молоденькие, все как на подбор симпатичные казашки в его присутствии опускают глазки, демонстрируя чистоту и покорность мужчине – главные качества будущей невесты.

– Чай красный или зелёный? – подвела черту официантка.

– Мне зелёный, – одновременно ответили оба посетителя и рассмеялись.

За эти несколько минут, пока они делали заказ, Дуняша смотрела на сидящего напротив улыбающегося юношу и была бессильна оторвать от него свой взгляд. Между молодыми людьми сверкнула неведомая им до сих пор искра любви с первого взгляда. Именно так в жизни бывает, когда приходит настоящая любовь, коснись вы друг друга лишь одним только взглядом. Если бы Уильям Шекспир жил в Семиречье, он бы первую встречу Ромео и Джульетты назначил в этом ресторанчике. Но Шекспир никогда не был в Хоргосе, да и драматурга с таким именем никогда на свете не было, а такая любовь, как у Ромео Монтекки и Джульетты Капулетти, может возникнуть не только в итальянской Вероне, но где угодно, и, конечно, в Семиречье тоже. Не снимая обворожительной улыбки, молодой человек протянул девушке руку для знакомства:

– Меня зовут Азат.

– А меня Дуняша, – перебросив через плечо роскошную светло-русую косу в пояс, откликнулась девушка и сунула свою ладошку в его пригоршню. Парень, не теряя времени даром, ринулся завоёвывать сердце красавицы. Ещё удерживая её тёплую бархатную ручку, он сообщил:

– Я буду звать тебя Пятница.

– Потому что встретил меня в пятницу, как Робинзон Крузо?

– О Аллах! Какой ещё Араб-зон Пузо?

– Робинзон Крузо. Это моряк из Ливерпуля. Его судно попало в шторм и потерпело крушение в Тихом океане у южного побережья Чили. Робинзона выбросило на необитаемый остров, где он прожил четырнадцать лет. Потом в пятницу на этот остров дикие индейцы привезли человека, чтобы зажарить и съесть, а Робинзон его спас, и они подружились. Робинзон звал индейца Пятница.

– Какие ужасы ты мне рассказываешь. Я буду звать тебя Пятница, потому что я казах, а не Араб Пузо. Для казахов пятница счастливый день, и тебя я встретил в счастливый для меня день и никому не дам тебя зажарить. Может быть, к «пятнице» буду добавлять слово «жаным», что означает «душа моя».

– Ну ладно, пусть будет жаным Пятница! – рассмеялась Дуняша, и на её щеках тотчас появились восхитительные ямочки.

– Азат – это обычное мусульманское имя. С арабского переводится как «независимый». У армян тоже есть такое имя, оно означает «помещик».