Тайные тропы (илл. С. Бродского)

Сивко назвал пароль, отзыв, которым должен Повелко ответить, и подробно проинструктировал, что и как сказать партизану.

– Если он что-нибудь передаст, хорошенько запомни. Потом расскажешь.

Уходя от директора завода, Повелко спросил:

– А как с Хаповым? Что он подумает?

– Ладно, иди! Обмозгуй, как получше выполнить задание, и поменьше беспокойся, что подумает Хапов. Да, в конце концов, не так и важно, что он подумает.

Повелко связал бутылки веревочкой, повесил на плечо и ушел.

Рано утром, когда Заломин еще спал, Дмитрий Повелко собрал бутылки и тихо вышел из избы. Добравшись до родника, он зашагал вдоль лесного ручья. Ручей не признавал ни троп, ни дорог и, выбирая наклон почвы, иногда вовсе не заметный для глаз, устремлялся вперед с веселым звоном. Километра через три он уже превратился в небольшую речушку.

Повелко шел не меньше часа, прежде чем увидел черный, сколоченный из двух толстых сосновых бревен крест, одиноко стоявший на лесной опушке. Повелко огляделся – кругом ни души.

Он уселся на едва пробившуюся из земли зеленую травку, уперся спиной в крест и закурил. В лесу щебетали какие-то птахи, солнце поднялось и пригревало сквозь одежду.

Прошло не меньше часа. Дмитрия потянуло ко сну. Голова его склонилась на грудь, и он задремал.

Когда Повелко, проснувшись, с усилием поднял непослушную, точно налитую свинцом голову и раскрыл глаза, перед ним стоял человек.

– Продай березового соку, – сказал незнакомец.

– Да разве он продается? Так угостить могу, – ответил Повелко.

– Тогда будем знакомы: Александр Мухортов, – и Сашутка – это был он – протянул Повелко руку.

Повелко назвал себя и всмотрелся в партизанского связного. Он дал бы ему лет двадцать семь – двадцать восемь. В плечах широк, волосы кудрявые, глаза смелые и веселые. Парень как парень, а ростом подгулял. «Не более ста шестидесяти, – прикинул Повелко. – Пожалуй, на полголовы ниже меня».

– Тут говорить будем? – спросил Повелко.

– Можно и тут, – согласился Сашутка.

Они уселись друг против друга. Сашутка предложил партизанского «горлодера». Задымили. Начал Повелко:

– На завод должны пригнать большую партию военнопленных из лагеря. Сивко сам поднял этот вопрос перед управой и комендантом города, и с ним как будто согласились. Обещают дать человек двести. Люди нужны для выкатки леса и погрузки его на автомашины. Сейчас машины не ходят, а как только подсохнет дорога – пойдут. Тогда и людей пригонят. Сивко говорит, что военнопленных можно отбить, но сделать это надо не на территории завода, а по пути, чтобы заводские рабочие не попали под подозрение. Какая будет охрана, Сивко узнает заранее и сообщит. Он просит партизан до пригона военнопленных в этих краях не появляться и не настораживать фашистов, а то как бы не изменили планов.

– Ясное дело, – согласился Сашутка. – Ребят определенно отобьем. Комбриг такие операции любит… Ну, а что еще твой Сивко наказал?

Повелко сказал, что директор завода просит совета, как выманить из города начальника гестапо Гунке. Подпольная организация патриотов города вынесла Гунке смертный приговор, и его надо привести в исполнение.

Сашутка расхохотался:

– Вынести приговор – одно дело, а привести его в исполнение – другое. Так можно и Гитлера, и Геринга, и Гесса, и Гиммлера, и всех прочих приговорить к смерти, а вот как им веревку накинуть на шею – это вопрос.

Повелко возразил: подпольщики редко выносят смертные приговоры, но уже если выносят, то приводят их в исполнение. И он назвал несколько фамилий гестаповцев, уничтоженных патриотами.

– Ну, а ты передай кому надо, – заговорил, в свою очередь, Сашутка, – что дела на фронте совсем хорошо развертываются. Наши вошли в Тернополь, почти весь Крым освободили, осталось дело за Севастополем. Потом скажи: нам на днях с воздуха боеприпасов, взрывчатки, соли подбросили, и если что крайне необходимо, маленький заказик сможем принять и выполнить. Понял?

Повелко утвердительно закивал головой.

– Сегодня пятница, в понедельник опять встретимся. А теперь прощай! Мне, брат, обратно шагать да шагать…

Связные пожали друг другу руки и разошлись.

Ночью около сторожки лесника дежурил часовой – один из рабочих завода. Напряженно всматриваясь в темноту, он ходил взад и вперед по большой поляне, на которой находилась изба.

Однокомнатный домик был набит до отказа. Табачный дым туманом висел в воздухе. Люди сидели на скамье, на подоконниках, на полу и внимательно слушали директора завода.

Сивко говорил негромко, немного хрипловатым голосом:

– …И мы должны быть готовы ежечасно, ежеминутно… Кривовяз обещает подбросить взрывчатки…

– Нам автоматиков бы с десяток… – сказал кто-то из темного угла.

– Ясно, какие перед нами ставят задачи? – продолжал Сивко. – Мы должны – я еще раз повторяю! – разобрать по команде все мосты в лесу, сорвать вывоз древесины, так как она спешно вывозится на стройку рубежей за городом, снизить до минимума заготовку чурок, чтобы газогенераторные машины встали. Большего от нас пока не требуют. А когда поставят другие задачи, тогда дадут и оружие.

– Ясно! Понятно! Чего в ступе воду толочь! – раздались отдельные голоса.

– Теперь насчет деревень… – продолжал Сивко. – Путько пойдет в Столбовое, Панкратов – в Рыбицу, Оглядько – в Троекурово, Заломин – в Пасечное. Выйти надо до рассвета. Своих людей знаете. Расскажете через них народу, что Советская Армия в ста километрах от города, что партизан в лесу около пяти тысяч. Предупредите, что фашисты всех стоящих на ногах попытаются угнать. Им рабочие руки нужны и здесь, и в Германии. Кто не пойдет, того расстреляют. Примеры есть, и вы напомните о них. Призывайте весь народ подниматься, бросать дома и идти в лес. Места сбора известны. Растолкуйте всё попонятнее. Ну, и несколько слов относительно связи с городом и с бригадой… Повелко! – обратился он к сидящему на полу Дмитрию. – Это тебя больше всего касается. Слушай, да внимательнее.

Директор проинструктировал Повелко. Вопросов не возникло, и люди начали расходиться. Сивко открыл окна, дверь, и дымный угар потянуло наружу.

– Повелко! – снова окликнул он уходившего последним Дмитрия. – Зайди в контору и позови мне Хапова.

– Хапова?

– Чего же переспрашиваешь? Иди зови, и сам с ним вернись.

Через полчаса Повелко вернулся в сопровождении Хапова. По дороге у него возникло предположение, что Сивко намерен, очевидно, прикончить предателя и определенно при его, Повелко, помощи. По мнению Повелко, такое решение было бы правильным и своевременным: дальше терпеть присутствие на заводе Хапова было опасно. Все без исключения рабочие знали о том, что Хапов регулярно посещает гестапо в городе, и давно собирались рассчитаться с ним.