Тайные желания
Шрифт:
Может, она уже знает, что ей предстоит.
А может, и нет.
Он жаждет впиться зубами в эти соски.
Он жаждет ее.
Корт сунул пальцы в горшочек с джемом, прижал их к ее соску и стал обводить, сильно нажимая на крошечную изюминку.
Дрю отстранилась.
— О нет, маленькая лань. Все будет по-моему. Я мечтал об этом всю ночь. Представляешь, я грежу о том, что стану слизывать джем с твоих сосков. Да не дергайся же!
Он вскочил и, оседлав скамью позади Дрю, одной рукой прижал ее к горячей мускулистой груди, а другую вновь протянул к горшочку.
Как
Но он уже покрывал ее соски мягким липким джемом.
Она может действовать руками. Схватить этот длинный стержень, трущийся о ее ягодицы. Стиснуть его… ущипнуть… или…
Она невольно застонала, потрясенная волшебством, которое он творил с ее грудями.
Этого не должно было случиться… не должно… она не желает ощущать прикосновений этих пальцев, теребящих, ласкающих, сжимающих соски, прикосновений, воспламеняющих ее, снова вызывающих к жизни пережитое вчера бурное наслаждение… но что она может поделать?
Ее тело, проклятое ненасытное тело, извивается в восторженном упоении, требуя все более откровенных ласк.
Голова Дрю бессильно склонилась на плечо.
— Нет, нет, нет, — повторяла она.
— Да, да, да, — смеялся он, подвергая ее сладостной пытке.
— Не могу, не могу, не могу…
— Можешь.
— Не хочу…
— Хочешь…
— О, Корт, Корт, не надо… Но жаркое наслаждение уже прострелило ее насквозь, от сосков до жаждущего лона.
— Да, — прошептал он, — не противься, отдайся мне, отдайся, пусть будет все…
— Не-е-ет, — выдохнула она, принимаясь тереться бедрами о скамью. — Не-е-е-е-т…
Но неустанные пальцы продолжали перекатывать ее соски, пока она не потеряла голову. Она стала бесстыдно вращать телом, все сильнее сжимая его плоть и тихо хныча, пока наконец расплавленная лава не прокатилась по жилам, сосредоточилась между ног и взорвалась в пожаре ее бесславной капитуляции.
— Нет, — прошептала она в последний раз, стискивая его твердый отросток. Но было уже слишком поздно. Для нее. И для него.
Он излился прямо в брюки, боясь, что умрет от наслаждения.
Всего несколько минут, показавшихся им часами, ушло на то, чтобы обрести некое подобие душевного равновесия. Немного придя в себя, он осторожно развязал узел, стянувший ее запястья, и медленно, нерешительно притянул Дрю к себе.
Она сжалась, попыталась отстраниться, такая же сбитая с толку и ошеломленная, как и он. Корт был в этом уверен. Пора окончательно приручить маленькую лань. Он может подождать… и скоро она осторожно, робко позволила окружить себя теплом и нежностью.
Солнце склонилось к закату. Корт отослал Дрю наверх понежиться в ванне. Перед этим он велел Эви расстегнуть ошейник и приложился губами к истертой коже.
Ему понравилось, как она трепещет от его касаний. Все в ней возбуждало его, и теперь, когда Дрю сдалась на милость мужа, он был готов согласиться на ее требования.
Ванна. Горничная, чтобы обмахивать ее опахалом. И никакого ошейника.
Она, похоже, поняла, что скоро он ею овладеет.
И, еще охваченная незабытым блаженством, не могла думать ни о ком, кроме него.
Она
заставляла его кровь кипеть в жилах. Она властвовала над его мыслями. Доводила до безумия.Господь Всемогущий, он не может без нее… он так и не впился губами в ее соски. Сегодня ночью… Сегодня.
Кончилось ожидание. Конец боли и мукам. Он устал от желания завладеть тем, что ему принадлежало. Устал бороться с собой. Устал от битвы за ее тело.
Сегодня ночью.
Его плоть распрямилась, как пружина, но он безжалостно подавил все стремления.
Мужчина не должен исторгать свое семя зря, когда у него есть такая женщина, как Дрю. Способная удовлетворить все его нужды. Он собирался держать ее привязанной к кровати неделю, месяц, год… обнаженную, молящую о ласках.
Сегодня ночью…
Наконец-то он твердо определил, когда это случится. Когда он даст ей то, чего она хочет. И, как всегда, предвкушение обостряет любовные игры.
У них так много времени впереди… И он не станет торопиться, когда окончательно овладеет ею и возьмет девственность. Ах, как сладостен этот миг полного обладания, когда все преграды падут и она примет его в себя. Примет до конца.
Корт с шумом выдохнул воздух. Чресла опять заломило. О, с какой силой он стремится к ней!
Ни один мужчина не должен попадать в такую зависимость от женщины.
Дьявол, да ведь он не любит ее, только хочет подмять под себя, голую, извивающуюся…
— Хозяин…
Требующую еще и еще…
— Хозяин Корт…
Настойчивый визгливый голос, никак не дающий погрузиться в фантазии…
— Что тебе, Эви?
— У меня кое-что… вам, наверное, интересно будет увидеть.
— Заходи, — проворчал он, выпрямляясь. — Ну, что тебе? Эви протянула конверт.
— Какой-то парень отдал это Луизе, а она пришла ко мне.
— Понятно.
Он задумчиво повертел конверт. Адреса нет.
— А кому должна передать это Луиза?
— Хозяйке.
Каждое ее слово падало холодным камешком.
— Спасибо, Эви. Можешь идти.
Он подождал, пока служанка выйдет. И долго не мог заставить себя распечатать письмо, словно пытаясь угадать его содержание сквозь белую бумагу.
Три дня… не прошло и недели, как в доме поселилась измена… а она… она…
Корт медленно поднялся, вошел в кабинет и захлопнул дверь. И только тогда осторожно разрезал конверт и вынул листок бумаги, уже понимая, что там написано.
Он должен прочесть. Пусть и воображал, что ему все уже известно.
«Моя дражайшая любимая кошечка!
Больше я этого не вынесу. Сознание того, что три дня ты провела в объятиях этого чудовища, едва не свело меня с ума от гнева и ярости. Мы должны найти выход. Ты не должна принадлежать ему. Не должна.