Тайные знаки

Чуть позже появился еще один человек — повидимому, хозяин галереи — смуглый, сухой брюнет в дорогом костюме. Он все время проверял под носом, и Катька заподозрила его в пристрастии к кокаину. Брюнет, пришедший в паре с блондином улыбнулся, увидев кокаинщика, и прошел к столику. Он представился, нагрузил хозяина галереи кучей визиток и глянцевых журналов. Кокаинщик настороженно улыбался, кивал и проверял под носом.

Катька подобралась поближе к Эду и толкнула его в бок.

— Я понимаю, что ты чем-то расстроен, — сказала она, — но это не повод бросить меня совсем. Ты кого-то не нашел, кого хотел найти?

— Ты права, — вздохнул басист и усмехнулся. — Прости. И агентам не чуждо человеческое.

— Да ладно тебе! — хмыкнула Катька на агента (вчера она таки достала Эда с этой темой). — О чем он говорит? Переведи, пожалуйста.

— Конечно, — кивнул Эд. — он говорит, что к сожалению художница задерживается, потому что все знают, какие отпетые люди эти художники, но выставка уже открыта, все супер-пупер. Можно выбирать работы. Все в свободной продаже, ну и все такое… А вот еще. Художница русская, приехала из Питера. И это ее первые впечатления о Париже… Ну и в том же духе. Коксятник чертов!

— Ты тоже заметил? — удивилась Катька.

— А что ж я — глухой? Слепой?

— Нет, ты — супер, — сказала Катька и снова подумала о том, что до смерти втрескалась в Эдика, несморя на романтическую историю, рассказанную им в ночном походе. — Мы пойдем куда-нибудь?

— Плохо, что ты не знаешь француз… — начал Эдик и осекся.

— Что?

Басист сжал ее руку и внимательно дослушал коксятника до конца.

— Что он говорит? — спросила Катька, когда торжественная часть закончилась и началась свинская.

— Потом, — отмахнулся Эд. — Я хочу оставить ей записку и номер мобилы. Если они контактируют, она позвонит мне.

— Верное решение! — согласилась Катька.

Эд вытащил из кармана блокнот, написал на нем несколько слов и цифр. Нарисовал внизу птичку и понес розовой девушке. Вернулся он не такой мрачной.

— Что она сказала? — пристала к Эдику Катька.

— Сказала передаст записку!

Катька насупилась. Ревность стиснула ее тело железными тисками.

— Да?! — сказала она, пытаясь изобразить радость. — А ты уверен, что это она?

— Уверен. Не может быть столько совпадений. И тескт, и картины, и Питер. Она из Питера. Точно это она. — Эд упрямо наклонил голову.

Катька подумала, что впервые он стал похож на нормального человека, который чего-то реального хочет, а не живет как дух.

— Кстати! — ни с того, ни с сего предложил Эдик. — Если я тебя достал, то ты можешь бросить меня. Я хочу еще подождать.

— Ты меня достал, — призналась Катька. — И мне до соплей обидно, что ты не вокруг меня так расшибаешься в лепешку. Но я тебя не брошу. Ни за что!

— Извини! — грустно улыбнулся Эд.

— Отвали! — Катька подошла к столику и взяла стаканчик с вином и тарталетку.

И долго бродила от стены к стене, разглядывая безумный мир землячки. Лимонадное небо, девушки с мечтательными отсутствующими глазами, камни, похожие на ящериц, и время. Струящееся время застыло на каждом их холстов. Надо же быть совсем чокнутой, чтобы писать такие тексты, да еще и такие холсты рисовать, подумала Катька и опять посмотрела на басиста. Наверное, такой чокнутый Эд мог бы искать только такую чокнутую девушку. И Катьке стало не так обидно.

Она подошла к Эду и сообщила ему об этом.

— Знаешь, — сказала она. — Пожалуй, я бы не смогла бы тебе так классно задурить мозги, как она. Но я боюсь, что ты никогда не будешь в ее глазах таким недосягаемо безупречным, как в моих. Сдается мне, что она найдет в тебе э-э… пару недостатков.

— Ты права! — усмехнулся Эд. — Но, возможно, этого я и хочу. Возможно, этого мне и не хватает, чтобы кто-нибудь нашел во мне пару недостатков, чтобы я их исправил! А?

— Ну. Черт! Ты меня опять удивил, — рассмеялась Катька. — Хотя в этом что-то есть. Но мне надо обдумать. Это очень непривычная и сложная мысль.

— Ладно. Надо уходить, — сказал Эд достаточно озабоченно и глянул на часы. — Полшестого. Надо бы мне еще в одно место заскочить. Я тут газетку свежую почитал и… Помнишь художника, у которого мы были? Оказывается он успел умереть, и у него открылась какая-то умопомрачительная выставка. Пойдем?

— По агентским делам?

— Ага. Типа того.

— Пойдем.

Вот сейчас ей вообще было все равно, куда идти.

Питерские хвосты

Андрэ тронулся тотчас, как только Марго плюхнулась на сидение.

— Ну как? — спросил он. — Как новая работа? Новые знакомые?

— Нормально, — кивнула Марго. — Как ты и говорил. Испытательный срок. А ты не знаешь, что за картинки там делают. Я так и не поняла.

— Понятия не имею, — довольно скучно сообщил Бретон, выруливая на широкую улицу. — Кажется что-то там считают. А Рэй тебе ничего не объяснила?

— Ну так. Туманно.

— Туда поступают графики из какого-то института по военному ведомству или по экономике, я не очень хорошо помню, а девки силят и думают, что картинки рисуют. Потом картинки суммируют, дешифруют обратно и принимают решение.

— Дешифруют?

— Ну да. Как-то они преобразуют статистику в геометрические фигуры, а вот правильный ответ почему-то лучше всего получается по чисто эстетическим принципам. Есть какая-то концепция, мне приятель толковый один рассказывал, что человек в состоянии транса или гипноза попадает в какое-то поле и принимает какое-то очень правильное решение, связанное с фрактальным строением мировой сферы. О! Но я ни в полях, ни в мировых сферах ничего не понимаю, так что… просто… не думаю об этом.

— О! — Марго откинулась спиной к сидению и торжествующе расхохоталась. — Я знала! Я знала, что они придумают это!

— Да?! — удивился Андрэ. — Тогда ты какая-тоособенно продвинутая, потому что я даже и не пытаюсь в этом разобраться. Главное, что я понял, каких девок приводить к Рэй, чтобы мне счет пополняли! Чем девка безумнее, тем больше гонорар. Так что я в тебя сразу поверил! Кстати! Давай обмоем первый день работы. И, если ты захочешь, я даже потрахаюсь с тобой. Мне это не трудно. Просто я не люблю… но впрочем, тебе это не обязательно. Так что? Куда? Может в «Эдем» сегодня завалим? Сейчас где-нибудь пожрем, а потом закинемся и туда.